Лассара

Рассказ:

8 мая 1663 год. Театр на Бриджиз-стрит. Сэмюель Пэпис, потея под париком и мучаясь одышкой, упорно поднимался по ступеням. Каждый шаг сопровождался громким вздохом. Молодая жена его, Элизабет, молчала и только закатывала глаза. Помимо прочего, собирался дождь, и Пэпис то и дело поглядывал на свинцовое небо сквозь стеклянный купол, раскинувшийся над театром. Если бы не весть о том, что одна из главных ролей в постановке отведена миловидной Нелли Гвинн, а под руку с Пэписом не шла как снег на голову свалившаяся племянница (не менее миловидная), он бы давно оставил затею вскарабкаться в ложу, пусть и королевскую, нанял бы экипаж да отправился промочить горло в «Красном льве» или, на худой конец, в «Трех журавлях». – Мистер Пэпис! – как ошалелый, к Пэпису с семейством несся Томас Киллигрю, руководитель театра. – Как же я рад вас видеть! – рассыпаясь в поклонах и благодарностях, затараторил он. – Да-да. – Пэпису захотелось отмахнуться от Киллигрю, как от назойливой мухи, однако положение обязывало придерживаться этикета. В свои тридцать Сэмюель Пэпис обладал опытом политической деятельности, солидным брюшком, широким лицом и крупным носом, благодаря чему выглядел лет на пятнадцать старше. Девушки, сопровождавшие его, вполне могли сойти за его дочерей. – О, и ваша супруга с вами!В свойственной актерам гротескной манере Киллигрю наклонился и поцеловал Элизабет руку в белой шелковой перчатке; та вспыхнула и зарделась точно майская роза. Пэпис испытал некую неловкость за жену и поспешил переключить внимание Киллигрю на двух других спутников:– А эти молодые люди – мои племянники, Джозефина и Джон Апшоу, единственное напоминание о моей безвременно покинувшей этот мир дорогой сестре. – Так уж и дорогой, – шепнула на ухо брату Джози, одновременно с тем мило улыбаясь Томасу Киллигрю и протягивая ему руку для поцелуя. – Держу пари, он даже не помнит имя своей сестры. Джон ограничился кивком головы. Высокий и статный, с бледной кожей и волосами точно вороново крыло, укутанный в черные бархатные одежды, молодой человек казался тенью. Единственная выразительная его черта – янтарно-карие глаза с более светлым ободком вокруг радужки – в пляшущем свете свечей были похожи на озера расплавленного золота. У Джози, в противоположность брату, глаза были изумрудно-зеленые, а волосы – цвета спелой пшеницы. Крупными локонами они спадали на спину и плечи. С такими волосами ни к чему парики, их просто грех скрывать. И все же, несмотря на внешние различия, между сестрой и братом существовало что-то общее: неуловимое глазу, и вместе с тем кричащее во весь голос. Томас Киллигрю с трудом оторвал взгляд от девушки и перевел его на Пэписа. – Ваши места прямо здесь, наверху. Рука Киллигрю взметнулась, указывая на третий ярус скамеек, обитых зеленым сукном с золотой оторочкой, и Пэпис едва не взвыл. Им предстояло лезть на галерку, почти под самый стеклянный купол. – Надеюсь, пьеса того стоит. – Прошипел себе под нос Пэпис, когда драматург сопроводил все семейство в королевскую ложу и отбыл по организаторским делам за кулисы. – Говорят, – глубоким, завораживающим шепотом сообщила Джози дядюшке, чуть склонив голову к его плечу, – в самый последний момент режиссер изменил постановку. «Своенравным сотником» (прим. Трагикомедия «Своенравный сотник» написана в 1619 году английским драматургом Джоном Флетчером) нынче никого не удивишь. – И что же они собираются показать? – изумился и даже немного расстроился Пэпис. – Какую-то мистерию (прим. Мистерия – один из жанров европейского средневекового театра, связанный с религией. Сюжет мистерии обычно брался из Библии или Евангелия и перемежался различными бытовыми комическими сценками). – Пожала плечами девушку, хмуря брови и беря брата за руку. Дневной свет в театре как-то разом померк, словно стеклянный купол над головами зрителей перестал его пропускать. Свечи, закрепленные в подсвечниках и установленные в узких проходах между рядами скамеек и на специальных ящиках у сцены, заколыхались. Темно-коричневый занавес пополз вверх. Вся труппа, состоящая из восьми актеров, двух скрипачей и руководителя театра Томаса Киллигрю, приветствовала зрителей. Они выстроились вдоль края сцены, как-то странно пошатываясь. Джози лишь сильнее стиснула руку брата, когда дама, занимающая место в ложе чуть поодаль от них, приложила к глазам бинокль и в ужасе закричала:– Господи Иисусе, они же все в крови!Словно аккомпанемент этому ужасающему возгласу небо разверзлось потоками дождя вперемешку с градом. Стеклянный купол не выдержал напора и обрушился на зрителей. С криками устремились они к выходам, сметая всех и вся на своем пути. I10 мая 1663 год. Окрестности Бирмингема, Западный МидлендПосле грязи и шума столицы, по узким улочкам которой рекой текли помои, пригород выглядел вполне пристойно. 8 мая 1663 год. Театр на Бриджиз-стрит. Сэмюель Пэпис, потея под париком и мучаясь одышкой, упорно поднимался по ступеням. Каждый шаг сопровождался громким вздохом. Молодая жена его, Элизабет, молчала и только закатывала глаза. Помимо прочего, собирался дождь, и Пэпис то и дело поглядывал на свинцовое небо сквозь стеклянный купол, раскинувшийся над театром. Если бы не весть о том, что одна из главных ролей в постановке отведена миловидной Нелли Гвинн, а под руку с Пэписом не шла как снег на голову свалившаяся племянница (не менее миловидная), он бы давно оставил затею вскарабкаться в ложу, пусть и королевскую, нанял бы экипаж да отправился промочить горло в «Красном льве» или, на худой конец, в «Трех журавлях». – Мистер Пэпис! – как ошалелый, к Пэпису с семейством несся Томас Киллигрю, руководитель театра. – Как же я рад вас видеть! – рассыпаясь в поклонах и благодарностях, затараторил он. – Да-да. – Пэпису захотелось отмахнуться от Киллигрю, как от назойливой мухи, однако положение обязывало придерживаться этикета. В свои тридцать Сэмюель Пэпис обладал опытом политической деятельности, солидным брюшком, широким лицом и крупным носом, благодаря чему выглядел лет на пятнадцать старше. Девушки, сопровождавшие его, вполне могли сойти за его дочерей. – О, и ваша супруга с вами!В свойственной актерам гротескной манере Киллигрю наклонился и поцеловал Элизабет руку в белой шелковой перчатке; та вспыхнула и зарделась точно майская роза. Пэпис испытал некую неловкость за жену и поспешил переключить внимание Киллигрю на двух других спутников:– А эти молодые люди – мои племянники, Джозефина и Джон Апшоу, единственное напоминание о моей безвременно покинувшей этот мир дорогой сестре. – Так уж и дорогой, – шепнула на ухо брату Джози, одновременно с тем мило улыбаясь Томасу Киллигрю и протягивая ему руку для поцелуя. – Держу пари, он даже не помнит имя своей сестры. Джон ограничился кивком головы. Высокий и статный, с бледной кожей и волосами точно вороново крыло, укутанный в черные бархатные одежды, молодой человек казался тенью. Единственная выразительная его черта – янтарно-карие глаза с более светлым ободком вокруг радужки – в пляшущем свете свечей были похожи на озера расплавленного золота. У Джози, в противоположность брату, глаза были изумрудно-зеленые, а волосы – цвета спелой пшеницы. Крупными локонами они спадали на спину и плечи. С такими волосами ни к чему парики, их просто грех скрывать. И все же, несмотря на внешние различия, между сестрой и братом существовало что-то общее: неуловимое глазу, и вместе с тем кричащее во весь голос. Томас Киллигрю с трудом оторвал взгляд от девушки и перевел его на Пэписа. – Ваши места прямо здесь, наверху. Рука Киллигрю взметнулась, указывая на третий ярус скамеек, обитых зеленым сукном с золотой оторочкой, и Пэпис едва не взвыл. Им предстояло лезть на галерку, почти под самый стеклянный купол. – Надеюсь, пьеса того стоит. – Прошипел себе под нос Пэпис, когда драматург сопроводил все семейство в королевскую ложу и отбыл по организаторским делам за кулисы. – Говорят, – глубоким, завораживающим шепотом сообщила Джози дядюшке, чуть склонив голову к его плечу, – в самый последний момент режиссер изменил постановку. «Своенравным сотником» (прим. Трагикомедия «Своенравный сотник» написана в 1619 году английским драматургом Джоном Флетчером) нынче никого не удивишь. – И что же они собираются показать? – изумился и даже немного расстроился Пэпис. – Какую-то мистерию (прим. Мистерия – один из жанров европейского средневекового театра, связанный с религией. Сюжет мистерии обычно брался из Библии или Евангелия и перемежался различными бытовыми комическими сценками). – Пожала плечами девушку, хмуря брови и беря брата за руку. Дневной свет в театре как-то разом померк, словно стеклянный купол над головами зрителей перестал его пропускать. Свечи, закрепленные в подсвечниках и установленные в узких проходах между рядами скамеек и на специальных ящиках у сцены, заколыхались. Темно-коричневый занавес пополз вверх. Вся труппа, состоящая из восьми актеров, двух скрипачей и руководителя театра Томаса Киллигрю, приветствовала зрителей. Они выстроились вдоль края сцены, как-то странно пошатываясь. Джози лишь сильнее стиснула руку брата, когда дама, занимающая место в ложе чуть поодаль от них, приложила к глазам бинокль и в ужасе закричала:– Господи Иисусе, они же все в крови!Словно аккомпанемент этому ужасающему возгласу небо разверзлось потоками дождя вперемешку с градом. Стеклянный купол не выдержал напора и обрушился на зрителей. С криками устремились они к выходам, сметая всех и вся на своем пути. I10 мая 1663 год. Окрестности Бирмингема, Западный МидлендПосле грязи и шума столицы, по узким улочкам которой рекой текли помои, пригород выглядел вполне пристойно. Не говоря уже о воздухе, здесь он пах свежестью и луговыми травами. Закрыв глаза, Джози втянула этот аромат полной грудью. – И что мы здесь делаем, Джонни? – обратилась она к брату, который, к ее разочарованию, не был настроен на романтический лад. – Нам нужно достать оружие! – заявил он и продолжил размашистыми шагами взбивать дорожную пыль. Сестра поспешила за ним. – Мы сами – оружие. – Крикнула она вдогонку. – Не такое совершенное, что применили в театре. Одиннадцать «недопитых» за какой-то час – уму непостижимо! А скольких затоптали во время давки?!– Это ужасно, Джонни! Но мы-то здесь причем?Молодой человек застыл на месте, будто ему дали пощечину. Повышенное чувство ответственности – вот что ненавидела Джозефина в брате больше всего и уже не надеялась искоренить. С самого детства он был готов помогать всем и каждому, подчас даже рискуя собственной жизнью. Однажды он за это жестоко поплатился, и все же не сумел изменить свою натуру. – Джози! – он повернулся к сестре и положил ладони ей на плечи. – Мы должны выяснить, кто напал на тех людей. Джози только вздохнула, а брат тем временем продолжал увещевать:– Неужели тебе не надоели бесконечные переезды? Лондон – идеальное место, чтобы осесть. В крайнем случае, задержаться подольше. Нас никто не знает, и…– Это пока. – Перебила его Джози. – Если ты и впрямь намереваешься остаться, нужно вести себя тише воды, ниже травы, а не впутываться в сомнительные авантюры. К тому же, мне больше нравится здесь. Посмотри вокруг – какая красота! Можно приобрести домик на отшибе, завести лошадей. Провинция ничуть не хуже столицы, а в отношении Англии даже лучше. То ли прислушавшись к совету сестры, то ли вняв своему внутреннему голосу, Джон развернулся на каблуках. – Что это там? – спросил молодой человек, когда взгляд наткнулся на поднимающуюся над полем струйку дыма. – Не знаю. – Девушка приложила руку к глазам, однако слепящий луч полуденного солнца не позволял разглядеть подробности происходящего. – Давай посмотрим. – Крикнул Джон уже на бегу. Его черные одежды взметнулись за плечами подобно крыльям гигантской летучей мыши. Сестра подобрала юбки и бросилась за ним. – Джон, не подходи близко! – попыталась предостеречь Джози, но он уже миновал окраину деревни и несколько дворов. Посреди обширной площадки, вымощенной камнем, стоял разложенный фургон. Такие обычно называли «пэджентами», и служили они подмостками для выступлений передвижных народных театров. Фургон уже полыхал с одного конца, а человек, увещевавший толпу с зажженными факелами, вот-вот готовился повторить его участь. Другие участники труппы (один из них держал под уздцы тощую гнедую лошадь) сгрудились в сторонке и не очень-то стремились спасать свое имущество. – Что здесь происходит? – вступился за актеров Джон. Джози поравнялась с братом. Она прекрасно знала, что вмешательство в заведенные порядки местных, обычно до добра не доводит. Но разве можно было объяснить это Джонни?Один из крестьян – хромоногий мужик с подбитым глазом – повернулся к чужакам и махнул для острастки факелом. – Вам-то какое дело? Идите куда шли. – Погоди, Райли. – Заговорил другой, сильно картавя. Высокий, широкоплечий, остроносый, наверняка, гугенот. А с ними хлопот не оберешься – общеизвестный факт. – Может статься, они заодно. Другие крестьяне как по команде развернулись в их сторону. Даже факелы в их руках разгорелись ярче и более зловеще. – Смею заверить, мы впервые их видим. – Джози сделала шаг вперед. – А здесь оказались проездом из Лондона. – Коли с Лондона, так должны знать, что там третьего дня приключилось. В театре. Кровопийцы народу сколько погрызли, а теперь сюда явились. – К культуре хотели их приобщить, – подал голос руководитель труппы, с тоской взирая на догорающую повозку, – «Макбета» показать. – Знаем мы ваши штучки! – закричали разом несколько мужиков, потрясая факелами и кулаками. – Так что, слыхали про театр-то? – с напором спросил широкоплечий, делая шаг по направлению к Джону и Джози. – Не только слыхали, но и видали. – Подражая местному говору, ответил молодой человек. – Мы были в том театре. «Зря ты, Джонни, это сказал. Ох, зря!» – подумала Джозефина. Фраза, сорвавшаяся с языка брата, прозвучала как угроза, и мужики ее уловили. – Бежим! – Джози потянула брата за рукав всего за секунду до того, как началась погоня. Одно радовало: пока мужики будут за ними бегать, возможно, актерам удастся скрыться. Если те, конечно, не упустят момент. Взявшись за руки, брат и сестра помчались прямиком через нераспаханное поле. От преследований, подобных этому, они уходили бессчетное количество раз. Как правило, без особых повреждений.

– Разделимся? – спросил Джон. Обычно эта тактика срабатывала. Сбитые с толку преследователи, гадали, за кем гнаться дальше, а юноша с девушкой за это время увеличивали разрыв настолько, что продолжать охоту не имело смысла. Джози бросила взгляд через плечо и ужаснулась:– Они сумасшедшие. Смотри, что они делают!Джонни, не замедляя бег, оглянулся. Его глаза округлились и потемнели от страха. Крестьяне размахивали факелами перед собой, поджигая траву, и пламя волнами катилось по полю. – Туда! – Джон махнул влево. Чувство направления, приобретенное за долгие годы гонений, подсказывало, что бежать нужно к лесу, а уж там и до спасения недалеко. Джон не ошибся. Ломясь сквозь сухостой и оставляя клочья одежды на ветках, он увидел за деревьями темнеющий шпиль. Крестьяне давно отстали, жестоко поплатившись за собственную глупость. Ветер подул в сторону деревни, так что им самим пришлось уносить ноги, чтобы не угореть и не поджариться. Между тем брат с сестрой выбрались на проторенную тропу и стали приводить себя в порядок. В нескольких метрах впереди высилась капелла. – Только не говори, что нам придется туда войти. – С презрением проговорила Джози, вытряхивая из волос сосновую хвою и прочий мусор. Джон поправил дублет, топнул ногами, избавляя сапоги от пыли, и решительно направился к часовне. – Оружие там, и я туда войду. Можешь подождать меня снаружи. – Ошибаешься, сын мой. Внутри нет никакого оружия. Это Храм Божий. – Раздался скрипучий голос за их спинами. Джози даже вздрогнула от неожиданности и стиснула зубы, будто у нее свело желудок. – Это вы ошибаетесь, святой отец. – Войди и удостоверься, что я не лгу. Лицо Джона озарила приветливая улыбка, и молодой человек отодвинулся, пропуская священника. Затем сам ступил через порог часовни. Джозефина не сдвинулась с места, пока брат не вернулся. Джон похвастался приобретениями – несколькими свертками и склянками с прозрачной жидкостью – и запрятал их в подкладку плаща. – Ты неисправим, братец. – Джози картинно закатила глаза и рассмеялась. – Знала бы ты, каких трудов мне стоило переступить порог, оценила бы мой подвиг. – Молись, чтобы его оценили одиннадцать новоиспеченных вампиров, ради которых ты так стараешься. – Уже без тени улыбки произнесла девушка. II11 мая 1663 год. Варфоломеевская ярмаркаПосле сытного ужина, в завершение которого подали пирог с олениной, глаза у Джози слипались. Она бы рада была задремать, да карета подскакивала на каждой выбоине. Вдобавок компаньонка жены Пэписа, Мэри Ашвелл, расфуфыренная девица в темно-синем платье с кружевами на нижних юбках, трещала без остановки. Не пренебрегала она и дворцовыми сплетнями. – Говорят, в прошлом году одна дама родила прямо на балу во время танцев. – Мэри хлестнула веером отвернувшегося к окну Джона, дабы привлечь внимание. – Кем она была, выяснить не удалось. Да только следующим же утром миссис Уэллс сказалась больной и куда-то пропала. Джон и Джози переглянулись. Элизабет с прошлого вечера нездоровилось, и она не вышла сегодня ни к завтраку, ни к обеду. Возможно, виной тому женские хвори или кишечное расстройство, однако брат с сестрой полагали иное. Сидение кареты казалось Джози твердым и неудобным, голос Мэри утомил до невозможности. Кроме того, ей хотелось поделиться опасениями и подозрениями с Джоном, чего в присутствии Пэписа и мисс Ашвелл сделать было невозможно. Благо, до Смитфилда дорога не заняла много времени. – Мы на месте. – Сообщил Пэпис племянникам четверть часа спустя. – Пойдите, осмотритесь. – А как же вы, дядюшка? – Джон держался спокойно и с достоинством; только затаившиеся в глазах огоньки выдавали издевку да подергивались уголки губ. – Мы вскоре к вам присоединимся. – Заверил Пэпис, отворяя дверцу кареты и желая выпроводить молодых людей. – Идем, Джонни! – Джозефина не заставила себя упрашивать, подтолкнула брата, и они оба грациозно выпрыгнули на мостовую. Девушке куда любопытнее было узнать, что представляет собой ярмарка, нежели то, ради чего Пэпис пригласил с собой компаньонку жены. Звуки и запахи ярмарки оглушили и на некоторое время обездвижили брата и сестру. Вымощенная булыжником площадь раскинулась насколько хватало глаз. Ее заполняли всевозможные палатки и полотняные навесы закусочных, где подавали выпивку и откуда доносились запахи жареной свинины и печеных яблок. Тут же, между рядами, шныряли босоногие мальчишки, собирая яблочные огрызки и случайно оброненные монеты, коим еще не нашелся хозяин. На низких деревянных стойках шла игра в кости. Молодой человек бойко торговался за лошадь с ввалившимися от недоедания боками. Он просил сто крон, покупатель не давал и половины цены. Вывеска на одном из шатров обещала: «Чудеса природы: бородатая карлица, русалка и двухголовый козел». В отдалении слышался бой барабанов и скрипичные переливы. – Гляди, там обезьянки. – Воскликнула Джози, указывая на полосатый балаган, притулившийся за торговыми палатками. Возле него были натянуты веревки, где кувыркались маленькие коричневые существа. Не жалея подметок, Джози поспешила туда. Собравшийся возле балагана люд хлопал в ладоши в такт скрипачу в берете со страусовым пером. Девушка протиснулась в первый ряд и с детским восторгом уставилась на двух мартышек, выделывающих на веревках пируэты точно заправские акробаты. – Какие же они милые! – восхитилась Джози, когда брат оказался рядом. – Несомненно. – Отозвался он, на самом деле не понимая причину бурной радости сестры. А она уже тянула Джона к другому месту действия, где шло кукольное представление. – Джози, нам нужно поговорить. – Напомнил он, однако сестра лишь отмахнулась:– Да-да, сейчас. Когда брат с сестрой наконец выбрались из толпы, проходящий мимо мальчишка лет двенадцати, пристал к ним:– Купите щенка. У Джози сразу же загорелись глаза, и она наклонилась над корзинкой, где поскуливал целый выводок. – Нет! – отрезал Джон и увлек сестру в спокойный, как ему казалось, проулок. Лишь бы подальше от суеты и кареты Сэмюеля Пэписа. В узком проеме между домами, куда еще проникал свет, прямо на земле трое мужчин играли в наперстки. Точнее, двое ставили на кон деньги, а третий их обирал. Завидев Джона и Джози, люди нехотя подвинулись, давая им пройти дальше. Проулок был настолько узок, что два человека с трудом могли бы разминуться. Повсюду валялся мусор: смятые листовки и объедки, под ногами сочились зловонные ручьи. Помимо всего прочего, из темноты доносились недвусмысленные шорохи и вздохи. Молодым людям пришлось едва ли не бегом преодолеть этот участок. Вынырнув из мрака, они очутились на тихой улочке. Здесь даже горел керосиновый фонарь, возможно, забытый кем-то. – Что на тебя нашло, Джонни? – Джози наконец-то высвободила руку и воззрилась на брата. Глаза – чернее ночи, сразу и не поймешь, что у него на уме. – Я видел, как Пэпис выходил из твоей комнаты утром. Он приставал к тебе?Так вот в чем дело! Джози испустила вздох облегчения и даже позволила себе легкую усмешку. – Нашему дядюшке и без меня объектов для ухаживания хватает. Как думаешь, какой слух они обсуждают сейчас с Мэри Ашвелл? А горничную он для чего в свой кабинет накануне вызывал? А невестка адмирала Баттена как его взглядом пожирала во время раута в Тринити-Хаус? Ах, и та ткачиха… запамятовала ее имя. – Хватит! – на лице Джона отразился целый калейдоскоп эмоций: омерзение, стыд, любопытство. Джози уже искренне сожалела, что раздразнила брата. Щеки ее побледнели, растеряв румянец былого азарта, взгляд опустился долу. – Он заходил узнать, где мы пропадали вчера весь день. Я сказала первое, что пришло в голову, будто мы катались на лодке по Темзе, а потом отправились в Спринг-гарден послушать соловьев. – Надо быть осторожнее. – Нахмурился Джон. – Пэпис с каждым вторым лондонцем на короткой ноге. – Ты прав. – Кивнула Джози. – Сегодня к ужину, кстати, приглашен доктор Бернетт с Фэнчерч-стрит. – Полагаю, не только к ужину. Где-то вдали раздался задушенный крик, и брат с сестрой почти вжались в стену ближайшего дома, в стороне от освещенного пятна. – Основная цель визита – осмотреть Элизабет. – Джози пришлось перейти на шепот. – Она не выходила из комнаты с прошлого вечера. Пэпис признался, что на нервное потрясение от пережитого в театре, как он поначалу полагал, это не похоже. Элизабет слишком бледна, у нее жар и красные пятна на коже. Предположение повергло Джона в смятение:– Неужто он думает, будто ее обратили в вампира?– Вслух Пэпис этого не сказал, конечно. Девушка сжала губы и принялась накручивать светлый локон на указательный палец. – Ее могли укусить в театре. – Элизабет не отходила от нас ни на шаг. – Возразил Джон. – Тебе откуда знать? Ты все время где-то скрывался и появился только в ложе. – Джози, неужели ты считаешь, что я способен сотворить такое?! – губы у молодого человека задрожали от горечи и гнева, ладони сжались в кулаки. – Прости, Джонни, это я сгоряча сказала. – Словно кошка она скользнула в его объятия и обвила руками стройный юношеский стан. – Ты мухе-то не способен боль причинить, не говоря уж о человеке. – Мне это не нужно. – Мимолетным движением он притянул ее руку к губам и поцеловал бьющуюся венку на запястье. Джозефина вздрогнула, отстранилась и поспешила сменить тему:– Под силу ли одному вампиру оставить после себя одиннадцать «недопитых»?– Кусать всех подряд не обязательно. Достаточно двух-трех, а уж те позаботятся об остальных. К тому же, в театре мог действовать не один вампир. Лондон – крупный город. Наверняка здесь обосновался целый клан. – Если так, они скоро сами объявятся. Неподалеку раздалось бодрое улюлюканье и звуки ударов. Джози передернула плечами словно от холода. – Пойдем отсюда, Джон, пока дядюшка не хватился нас. – Бьюсь об заклад, он забыл о нашем существовании. – Весело проговорил юноша, размышляя, как бы миновать тот злополучный проулок, откуда они прибыли. Уйти им не удалось. Тишину распороли чьи-то крики. Минутой позже на улице появились два здоровяка в рабочих блузах и фартуках. Они тащили клетку, в которой всячески извивался и верещал лохматый юноша в разодранной одежде. – Спасите, люди добрые! – завидев брата с сестрой, он прибавил громкости и драматизма. – Я ни в чем не повинен. – Замолчи! – прорычал выскользнувший из-за угла третий работяга в нарукавниках и пересчитал прутья клетки деревянной дубинкой. Парнишка едва успел отдернуть пальцы. – Чего встали, шагайте отсюда! – посоветовал первый – коренастый мужик с рыжими усами. – Представления на площади дают. Однако Джон, одержимый желанием вызволить юношу из заточения, уже позабыл обо всем на свете и устремился прямо к мясникам. Его взор пылал праведным гневом. – Что он натворил?– Вы его знаете, мистер? – прищурил глаз второй, пониже первого и поуже в плечах. За пояс у него была заткнута газета и деревянный кол. – Нет. – Помотал головой Джон. – Но я могу заплатить за него выкуп. Мясники переглянулись между собой. – Десять гиней покроют наши убытки. – Сказал тот, что с дубинкой. Вполне приятной наружности, если бы не косящий левый глаз. – Этот малец хотел своровать свиной окорок. – Вранье! – подал голос парнишка. Тени, мятущиеся по улице, будто специально скрывали его лицо, однако брату с сестрой такие фокусы давно были знакомы. Они сразу поняли, кто перед ними. Зато юноша, похоже, ни о чем не догадывался. Десять гиней не являлись такой уж значительной суммой; дядюшка Пэпис позаботился об их финансовом благополучии. Правда, Джозефине для этого пришлось применить кое-какие свои таланты. Ни одна актриса с Друри-лейн или из «Глобуса» (прим. Шекспировский театр «Глобус» размещался на южном берегу Темзы, начал работать он в 1599 году) в подметки ей не годилась в мастерстве убеждения и очаровывания. И все же Джон покачал головой. – Трех совереновс вас хватит. По одному на брата. – Джон отсчитал монеты и протянул на раскрытой ладони. Мясники смекнули, что торговаться не имеет смысла, забрали деньги и, вытряхнув бедолагу из клетки, затерялись в лабиринте улочек. – Э… спасибо. – Юноша вознамерился сделать ноги, однако Джон отточенным движением схватил его за шкирку и хорошенько встряхнул. Тот, не будь дураком, брыкаться не стал, зато обнажил клыки. «Поймали!» – на какое-то время ликование охватило Джози, пока парень не сплюнул. Вместе со слюной на земле оказались его клыки. – Накладные? – Джонни зрелище так поразило, что он выпустил парнишку. – Ага. – Откликнулся тот, потирая ушибленное мягкое место, коим приземлился на тротуар. – Ты совсем ненормальный? По городу облавы идут. Все за вампирами гоняются, а ты… – Джон, задохнувшись от ярости, схватил выроненную одним из мясников газету и потряс ею перед лицом юноши. Заголовок «Осведомителя» (прим. «TheIntelligencer» – первая регулярная газета, выпущенная в Лондоне в 1663 году) кричал о происшествии в театре. Странно было то, что набожные и избалованные сенсациями горожане поверили в вампиров. Оборванец только пожал плечами и растянул рот в улыбке, демонстрируя на удивление ровные и белые зубы. – Что делать, коли свои не растут?– Ты что нам головы морочишь? – рассвирепел Джон. – Еще три соверена на тебя потратил. – Погоди, Джонни! – Джози дотронулась до плеча брата, и весь гнев его куда-то испарился. – Тебя как звать? – обратилась она к юноше, присев возле него на колени. Когда их взгляды скрестились, он почувствовал, что неподвластен себе, и что эта светловолосая девица способна душу из него вытянуть, не только слова. – Джейкоб. – Ты – вампир?– Да. – И ты был в театре два дня назад?– Да. – Едва слышно выдавил Джейкоб, и Джози, довольная собой, быстро вскочила на ноги. – Ну вот, братец, недаром мы с тобой сюда забрели. Как думаешь, четвертуют его, когда узнают, чем он в театре промышлял, или вздернут на потеху народу?Кадык у парнишки задергался. – Не трогал я никого. – Заверещал Джейкоб с прежним упорством. – Да, я – вампир, и был на Друри-лейн, но людей я не трогаю. – Чем же ты питаешься? – с интересом спросил Джон. – К мясникам вот наведываюсь, свиную кровь сливаю. – Покраснев до корней волос, признался юноша. – А сегодня ведро опрокинул, будь оно неладно. Меня и сграбастали. Только вы меня не убивайте, ладно? – расширенные от страха глаза Джейкоба заметались от брата к сестре и обратно. – Вы ведь тоже… ну… вампиры. – Мы – Лассара. – Сказал Джон. С непривычки у него свело челюсти. Они с сестрой никогда не произносили этого слова вслух. Оно звучало, как… глоток ледяного чая в морозную стужу. У Джейкоба подогнулись ноги. Испустив протяжный стон, он привалился к стене дома. И немудрено. Даже сами вампиры считали Лассара мифом. – Будь я проклят, Неземные!– Ты и так проклят. – Кивнул Джон, позволяя сестре продолжить игру. – Где твой клан? – Джози пригвоздила Джейкоба взглядом, так что тот не смел даже шевельнуться. – Я – одиночка. Последний. Другие вампиры несколько месяцев назад покинули Лондон. – Почему? – изумился Джон. – Чума. – Юноша шмыгнул носом, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся. – Год-два, и половина горожан вымрут как мухи. Потом еще какая-нибудь напасть придет. От слова «чума» у брата с сестрой мурашки побежали по коже. Навидались они обезображенных трупов с язвами по всему телу и почерневшими лицами. – Откуда они узнали об эпидемии? – подавив дрожь, спросила Джози. – Провидица у них в клане есть, Элеонора, вторая по старшинству. Младшие ее пуще солнечного света боятся. Она и революцию предсказала (прим. Имеется в виду Буржуазная революция в Англии). – Почему же ты не ушел вместе с ними?Простому вампиру, да еще новорожденному, в большом городе выжить нелегко, куда как проще прибиться к клану. Тут тебе защита и пропитание. – Семья у меня здесь, – признался Джейкоб, – в Кенсингтоне. Не могу их бросить. Отец старый совсем, ногу потерял на войне (прим. Имеется в виду II Гражданская война 1648-1649 гг. ). Две младшие сестренки. Старшая на сносях. Как от них уйдешь?– Ты же знаешь, что когда-нибудь уйти придется. Для их же безопасности. – Джонни стал чернее тучи. – Когда-нибудь, – кивнул юноша, – но не теперь. – Вот, держи. – Джон вытащил из кармана камзола все оставшиеся деньги и протянул вампиру. По взгляду прищуренных желтых глаз трудно было определить, сказал тот правду или солгал, однако Джонни склонялся к первому. Ему всегда хотелось видеть в людях хорошее. – Тут почти пятьдесят фунтов. – В глазах парнишки вспыхнул настоящий ужас. – Бери, пока я не передумал. И отнеси родным. – Настаивал Джон. – Надеюсь, у тебя хватит ума не подходить к ним близко при этом. – Я… я… спасибо! – дрожащими пальцами Джейкоб взял деньги и, завернув их в видавший виды носовой платок, убрал во внутренний карман куртки. – Могу я узнать ваше имя, сэр?Молодой человек искренне рассмеялся. Его редко величали «сэром». – Джон Апшоу, а эта молодая леди – моя сестра, Джозефина. И с ней нужно держать ухо востро. – Д-да, я понял. – Джейкоб чуть скривил губы в подобие улыбки. – Век буду вам обязан. – Век – это слишком долго, даже для нас. – Джози подступила к вампиру. – Но ты можешь оказать услугу. Юноша насторожился. Вместе с тем его одолело любопытство. Откинув золотистые волосы за плечо, Джозефина наклонилась к Джейкобу и зашептала ему что-то на ухо. Поначалу глаза вампира расширились от удивления, однако потом чумазое лицо озарила улыбка. Услуга показалась ему пустяковой. Возвращались брат с сестрой в Уайт-Холл пешком, ибо дядюшка Пэпис и впрямь позабыл о них, а денег на наемный экипаж не осталось. Вот и пришлось совершить длительный вечерний променад. Повсюду разжигали костры. Играли на барабанах и трещотках. По узким улочкам бегали оборванные дети, которым давно полагалось спать, да отощавшие псы. Лишь Сити виднелся темный и угрюмый, точно чернильное пятно. Едва добравшись до своих постелей, Джон и Джози провалились в тяжелый сон. III13 мая 1663 год. Петушиные бои на Шу-лейн– Кажется, это доктор Бернетт. Джон только что расправился с завтраком и теперь стоял у окна с кружкой горячего кофе. Пользуясь отсутствием хозяина дома и прислуги, они с сестрой расположились в небольшой кухоньке, которую заливал солнечный свет. Погода стояла отменная. – Седой джентльмен с тростью? – спросила Джози, не отрываясь от газеты, разложенной на дубовом столе с изогнутыми ножками. – Да. – Значит, это он. В дверь постучали молоточком два раза. Джози до сих пор удивляло, как этот звук разносился по всему дому. – Придется тебе принимать доктора. – Все также задумчиво глядя вдаль произнес Джонни. – Почему? – девушка поднялась из-за стола и выглянула в окно.

Бернетт по-прежнему топтался у двери, раздумывая, стоит ли постучать еще раз. – Куда запропастилась служанка? Неужели дверь не под силу открыть? У меня сложилось впечатление, будто она избегает нас. – Она в самом деле только что сбежала. – Джон кивнул на раскрытую калитку, ведущую на задний двор, а оттуда – на улицу. – Попадись она мне! – выругалась Джози и побежала открывать дверь. – Доктор Бернетт? Проходите, пожалуйста!Когда девушка распахнула перед лекарем дверь, он что-то пристально изучал под ногами. При звуке ее приветливого голоса пожилой джентльмен поднял глаза и едва сдержал возглас изумления. – Я – Джози, Джозефина Апшоу. Племянница мистера Пэписа. – Девушка протянула руку. Растерявшийся доктор потряс ее ладонь. Джози это развеселило. Многие мужчины теряли дар речи в ее присутствии, однако ни один из них не выглядел так, будто его вот-вот хватит удар. – Дядюшка Сэмюель отбыл в Вестминстер. Однако смею предположить, вы пришли справиться о здоровье Элизабет?– Ваша правда. Доктору стоило неимоверных усилий произнести эти слова и не рухнуть на колени перед племянницей Пэписа. Она была невероятно очаровательна. Да что греха таить, само совершенство. Особенно доктора поразили глаза девушки. Точно два бездонных озера они притягивали внимание и уже не отпускали. – Пойдемте! – Джози указала в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – С ней сейчас ее компаньонка, мисс Ашвелл. Тонкие пальцы ловко подхватили юбки, и Джози стала подниматься по ступеням, поражая королевской осанкой. Золотистые локоны, выбившиеся из прически, спадали на плечи. Заметив, что Бернетт так и остался стоять у подножия лестницы, девушка обернулась. – Идемте же, доктор!Сглотнув, лекарь последовал за племянницей Пэписа, излишне сильно налегая на трость. Казалось, будто ноги перестали его держать. Лишь оказавшись в комнате Элизабет, за закрытой дверью, он пришел в себя и даже посмеялся над нахлынувшим на него бессилием. Возвратившись на кухню, Джози застала брата за странным занятием. Он прибивал над входной дверью деревянное распятие. Еще несколько таких же лежали на столе, прикрытые серой бумагой. Сувениры из сельской часовни, догадалась Джози. – И что ты делаешь, позволь полюбопытствовать? – спросила девушка. – Ты прекрасно видишь что. – Не отрываясь от занятия, ответил молодой человек. Еще два удара молотком, и крест был надежно укреплен на стене. Его можно было увидеть лишь войдя в кухню. Тем не менее, с этой минуты ни один вампир не сумеет туда проникнуть. – Это глупо, братец. Уж тебе ли не знать, что кровососов не испугать крестами. – Высказалась Джози и вернулась к чтению газеты. Обе страницы «Осведомителя» занимала информация об избрании адмирала Уильяма Баттена главой Тринити-Хаус (прим. Тринити-Хаус – официальная организация, отвечающая за навигацию в Англии и других британских территориальных водах, учреждена в 1514 году). – Это не просто кресты. – Джонни спрыгнул со стула и собрал оставшиеся распятия. – Они заговорены особым образом. – И ты намереваешься развесить их по всему дому. – Констатировала Джози. – Одного не пойму, с какой целью?Джонни сел и придвинул стул ближе к сестре. – Ты видела Пэписа? Он был бледен словно покойник. Всю ночь не смыкал глаз и просидел, запершись, в своем кабинете. А наутро умчался в Адмиралтейство ни свет, ни заря. Джози закатила глаза. – А Мэри Ашвелл? Она то и дело трогает шею и всяческие ее скрывает под жабо, которые давно вышли из моды. – Джонни! – Девушка накрыла ладонью руку брата. – После того, как мы встретили Джейкоба, тебе всюду мерещатся вампиры. Поверь, если в городе обнаружится хоть один, нам тотчас станет об этом известно. – Об этой услуге ты попросила Джейкоба?Джозефина кивнула и порывисто поднялась. – Что-то доктор Бернетт задерживается. Пора его проведать. А то, глядишь, и впрямь девицы растерзают. Джози расхохоталась и умчалась точно легкий ветер, забрав с собой остатки пирога с рыбой и оставив взамен лишь запах цветущей сирени. Девушка застала лекаря спускающимся по лестнице. Он слегка прихрамывал, однако трость держал на весу. Завидев племянницу Пэписа, его бросило в жар. – Миссис Пэпис вне опасности. Нет ни чумы, ни дизентерии. Полагаю, с ней всего лишь случилось нервное расстройство. – Скороговоркой сообщил он. – Значит, Элизабет идет на поправку?– Да. – Доктор, могу я попросить вас об услуге? – спросила Джози, приблизившись к нему вплотную. Глаза девушки едва заметно сверкнули в темноте коридора. – Конечно. – Придушенным голосом отозвался Бернетт. Волосы у него на затылке зашевелились. – Вы знаете, актеров, что пострадали в театре на Бриджиз-стрит, поместили в Вифлеемский госпиталь (прим. Госпиталь святой Марии Вифлеемской, в простонародье Бедлам – психиатрическая лечебница в Лондоне, основанная в 1547 году). Нам с братом непременно хотелось бы на них взглянуть. Бернетт вздрогнул. – Клинику закрыли для посетителей. – Поэтому я и прошу вашей помощи. – Премило улыбнулась Джози. – Я не уверен, что это возможно, мисс Апшоу. – Забормотал Бернетт. Однако Джозефина умела убеждать, и прекрасно была об этом осведомлена. – Подумайте! Наверняка у вас имеются там знакомые, коллеги. – Да, есть один. Александр Уортлоу. Мы вместе учились в Оксфорде. – Вот и поговорите с ним. – Предложила Джози и доверительным шепотом добавила: – Мы заплатим, не беспокойтесь. Дядюшка не поскупится ничем ради нас с братом. А пока возьмите вот это. Мне известно, что у вас большая семья. Девушка подала Бернетту завернутый в полотенце ломоть пирога, от которого исходил потрясающий аромат. Доктор схватил сверток и, позабыв о хромоте, выскочил из дома, даже не поблагодарив девушку. Он обливался холодным потом, несмотря на солнечную, сухую погоду. – Ты напугала старого джентльмена до чертиков, сестрица. – Усмехнулся Джон, появляясь из-за угла. Наверняка подслушивал их разговор. – Зато теперь нам обеспечена экскурсия в Бедлам. – Уверена?– А ты сомневаешься?Джози подошла к брату и провела кончиками пальцев по его руке – от кисти до плеча, – вызвав непривычное содрогание во всем теле. Никогда раньше она не испытывала на нем свои способности. Со двора послышался топот копыт, и Джонни стряхнул оцепенение. – Похоже, еще один визитер. – Это Пэпис. – Сообщила Джозефина и направилась встречать дядюшку. – Я столкнулся сейчас с доктором Бернеттом, и он выглядел так, точно привидение увидел. – Переступив порог дома, заявил Сэмюель Пэпис. На нем был яркий камзол и завитой парик. – Должно статься, это я виноват. – Джонни взмахнул молотком, который держал в руке. – Слишком неожиданно появился, когда доктор выходил от Элизабет. Пэпис сам шарахнулся от племянника в ужасе, однако потом рассмеялся. Похоже, визит в Вестминстер вернул ему хорошее расположение духа. – Для чего тебе вообще этот молоток, Джон?– Чинил табурет. – Пожал плечами молодой человек. – Это забота Уильяма. – Отмахнулся Пэпис. – Собирайтесь, мы едем на Шу-лейн. – Для чего? – Джози устремилась за дядюшкой, который быстрее молнии взбирался по лестнице и пыхтел при этом как чайник. Сэмюель Пэпис на секунду остановился и повернулся к племяннице:– Элизабет практически здорова, дела в Адмиралтействе идут как нельзя лучше. Душа требует развлечений!– Да, но что особого на Шу-лейн? – полюбопытствовал выглянувший из-за плеча сестры Джонни.

– Петушиные бои. – Петушиные бои? – в унисон переспросили брат и сестра. – Именно. Весь город обклеен афишами. Собирайтесь же!Пэпис скрылся в комнате Элизабет, а Джон и Джози остались стоять в коридоре. – Я останусь дома. – Сказал молодой человек, едва дверь закрылась. – Кто-то должен присматривать за Элизабет и Мэри. – Джонни, тебе известно, что я не переношу вида крови. И я не поеду туда вдвоем с Пэписом. – Возмутилась Джози. – Скажи ему, чтобы взял с собой горничную. – Подсказал Джон. – Она же сбежала. Брат покачал головой и кивком указал в северное крыло. Обернувшись, Джози заметила лишь тень, исчезающую за дверью библиотеки. Дорога заняла не больше получаса. Аккуратная булыжная мостовая, никакого нагромождения зданий. И если бы не вонь, ставшая неотъемлемой частью лондонских улиц, Шу-лейн можно было бы назвать красивой. Кучер соскочил с козел, открыл дверцу кареты и помог Джози спуститься, затем протянул руку Сэмюелю Пэпису. Пыхтя, тот выбрался на тротуар. Следом за ним выпрыгнула служанка Джейн. На ней было темно-коричневое платье и фартук. Каштановые волосы скрывались под чепцом. Выглядела она не старше четырнадцати, совсем еще ребенок. Однако что-то в ее взгляде заставляло прохожих отворачиваться или вовсе отходить в сторону. У входа в таверну их встретил низенький человечек в коричневом дублете. Он назвался Паттерсоном и проводил их в круглый зал, где публика – как зажиточные горожане, так и всякий сброд – курила трубки, сквернословила и смеялась в полный голос. Провожатый предложил Пэпису выпить пива, однако тот кивнул в сторону племянницы и служанки и покачал головой. С заметным сожалением. Скамейки для зрителей располагались вокруг посыпанной соломой арены. Когда туда принесли первую пару бойцовых петухов (предварительно напоив бренди), они без промедления кинулись друг на друга. Раздалось квохтанье, в стороны полетели перья и брызги крови. Возбужденные джентльмены делали ставки. Паттерсон собирал деньги и кивал каждому, запоминая их выбор. Джози не продержалась и десяти минут. Ее мутило от вида крови, разгоряченных мужских лиц и сигаретного дыма. Стараясь держаться в тени, она проскользнула мимо зрителей и шмыгнула в первый попавшийся закуток. Каково же было ее изумление, когда там обнаружилась Джейн. Девушка настолько была поглощена своим промыслом, что не замечала ничего вокруг. Джози зажала рот обеими руками, когда поняла, что та собирается сделать. Петух, которого служанка держала, не успел издать ни звука. Она оторвала ему голову прежде. Не свернула шею или переломила ее, а именно оторвала. Струя густой крови ударила вертикально, брызги полетели на белоснежный фартук Джейн. Тут уж Джози не сумела сдержать крик ужаса. Служанка медленно повернула голову в ее сторону, рассмеялась жутким, нечеловеческим хохотом и швырнула тушку петуха наземь. Джозефина бросилась прочь. Когда она вернулась в зал, ее трясло. Сэмюель Пэпис сидел на прежнем месте. Казалось, он не заметил отсутствия ни племянницы, ни горничной. – Дядюшка, поедемте домой! – едва не плача, взмолилась Джози. – Здесь ужасно. – Согласен, бедная моя девочка. Я так сожалею, что привез тебя. Джози была глубоко потрясена словами Пэписа. Он представлялся ей чопорным, сдержанным человеком. Хотя, сказать по чести, жестокости за ним никогда не замечалось. Под аккомпанемент подбадривающих возгласов они вышли на улицу, и Джози ахнула. Джейн стояла подле кареты, кокетничая с кучером. Фартук ее был безупречно чист. При виде ее служанка улыбнулась и облизнула губы. Вечером, когда почти летний зной уступил место прохладе, а небо затянули тяжелые тучи, Джози и Джон устроились в беседке за домом, освещенной двумя керосиновыми фонарями. Девушка пересказывала брату то, что увидела на Шу-лейн. – Выпей. Ты вся дрожишь. – Джон налил немного вина в высокий бокал и протянул Джозефине. За ужином Пэпис откупорил бутылку из своего погреба, однако никто к напитку так и не притронулся. – Неудивительно. Ты бы видел эту девчонку, когда она оторвала голову бедному петуху! На ее лице отражался экстаз. – Там наверняка было темно. Тебе могло померещиться. – Джон! – вскричала Джози. Бокал выскользнул из ее пальцев и разбился вдребезги, алая жидкость разлилась по доскам пола. Это еще больше разозлило девушку. – Я стояла в паре шагов и прекрасно видела, что она сделала. – Ладно, ладно, я тебе верю. – Джон притянул сестру к себе и обнял. – Однако ты сама сказала, что когда вы с Пэписом вышли из таверны, фартук служанки был чистым. – Она могла его сменить. – С жаром заговорила Джози. – Взяла с собой запасной и поменяла его прежде, чем показаться на глаза. – Конечно. – Джон не спорил и только поглаживал сестру по спине, как когда-то в далеком детстве.

– Кхе-кхе. Притворное покашливание заставило обоих вскочить со скамейки и приготовиться к атаке. Они так увлеклись, что позволили застать их врасплох. Нарушителем спокойствия оказался босоногий мальчуган лет семи в штанах на подтяжках. – Чего тебе? – строго спросил Джон, немного расслабившись. – Отец велел вам отдать. Мальчишка протянул свернутый лист бумаги и принялся ковыряться в носу, пока брат с сестрой читали письмо. С каждым словом их лица сияли все больше. – Передай отцу, что мы придем. – Сказал Джонни, спрятав бумагу в карман. – Ага. – Мальчишка водил босой ступней по песку возле беседки и, судя по всему, уходить не собирался. – Дай ему полкроны. – Сестра толкнула Джонни в бок, и он, порывшись в карманах, протянул мальцу монету. Лицо у того вытянулось. Должно статься, он оценивал свою работу куда дороже. – Погоди, я сейчас. Джози сорвалась с места и через минуту вернулась с полной корзиной пирожков. Кухарка наготовила их на целый полк. Мальчуган взял корзинку, раскланялся и скрылся в темноте, насвистывая. – Значит, завтра? – шепотом спросила Джози у брата. – Завтра. – Также тихо ответил он. IV14 мая 1663 год. БедламЕще до рассвета Джон и Джозефина прибыли в Ламбет. Самым страшным оказалось пройти мимо двух статуй, закованных в цепи. Они охраняли Вифлеемский госпиталь, взирая каменными глазами на каждого входящего в ворота. Джози держала брата за руку до тех пор, пока они не оказались в саду позади огромного здания Бедлама с многочисленными его пристройками. Высокий худощавый человек с вытянутым лицом сидел на скамейке под раскидистой яблоней и что-то рисовал углем на листе бумаги. – Доктор Уортлоу? – окликнул Джон. Услышав свое имя, человек поспешно спрятал бумагу под одежду. – Мистер и миссис Апшоу? – Уортлоу приподнял бровь. – Мисс, – поправила его Джози. – Мы – брат и сестра. – Простите. – Произнес врач, однако голос его оставался безразличным. – Мой друг и коллега Бернетт попросил показать вам госпиталь. – Да, нас интересуют по большей части пациенты, поступившие совсем недавно, после происшествия в театре. – Осторожно начал Джон. – Нам известно также, что доступ для посетителей теперь закрыт. Однако мы готовы компенсировать ваш риск. Назовите цену, доктор Уортлоу. – Мне тоже про вас кое-что известно. – Он окинул взглядом сад, в этот ранний час совершенно безмолвный. Джози насторожилась. Если разговор начинался с подобных слов, обычно он не заканчивался ничем хорошим. Как для них с братом, так и для самого говорящего. – Ходят слухи, будто вы двое – племянники Сэмюеля Пэписа. Джонни кивнул:– Мы не скрываем этого. Уголки губ Уортлоу дернулись. – Пэпис известен тем, что никогда не скупится на развлечения. Брат с сестрой вмиг смекнули, к чему клонит этот докторишка. Он хочет нажиться за их счет, вытянуть всё до последнего шиллинга. – Сколько, мистер Уортлоу? – от негодования Джон позабыл о титуле. – Двести гиней. Джози стиснула кулаки. Даже если бы у них водились такие деньги, они бы нашли им разумное применение. Визит в Бедлам не играл важной роли. Им с братом просто хотелось осмотреть «недопитых». У каждого вампира имелась своя особая манера укусов. По форме и местоположению ранки можно было определить пол и возраст нападавшего. – Гнусный старик. – Воскликнула девушка, буравя взглядом зрачки лекаря. – Ты поплатишься за свою жадность!– Оставь его в покое, Джози! – Джон положил руку на плечо сестры. – Пусть скажет, как нам пройти незамеченными, и дальше продолжает рисовать своих голых дам. Джози всмотрелась в глаза Уортлоу пристальней. Тот затрясся точно осенний лист и заговорил:– Дверь черного хода не заперта. Охранники спят в галерее на втором этаже, вам туда пониматься не нужно. Там буйные. Актеров из театра разместили внизу. Они ведут себя смирно, хотя иногда кричат по ночам. Первый этаж разделен на два блока: в восточном находятся женщины, мужчины – в западном. Чтобы попасть в любой из них, нужно открыть решетку. Ключ от нее я оставил под… под…Рот Уортлоу перекосился. Лекарь пытался сопротивляться напору Джози, все еще надеялся получить вознаграждение. Девушка вынула из-за пояса мешочек с монетами и потрясла им перед глазами доктора. Он осклабился и закончил фразу:– Под крыльцом. Джози швырнула ему деньги. Уортлоу поймал их на лету и бережно прижал мешочек к груди. На самом деле в нем были гальки. – Он должен забыть, что встречался и говорил с нами. – Напомнил Джон. – Разумеется. Джозефина легким движением провела по лысеющему затылку Уортлоу, голова того свесилась на грудь.

– Пойдем, Джонни! Он проснется через четверть часа и думать о нас забудет. Четверть часа на всё про всё. Оставив позади церковь, брат с сестрой увидели неприметную узкую дверь – черный ход в Бедлам. Крыльца не было и в помине. – Вот ведь шельма! – выругался Джон. – Клянусь, я вытряхну из него душу!– Погоди. – Джози ласково коснулась руки брата, чтобы охладить его пыл. – Мне кажется, мы неправильно поняли его слова. – Что еще может называться крыльцом?– Не «крыльцо», а «крыло». – Девушка повернулась и указала на еще одну статую, стерегущую вход на кладбище. Это был ангел. Скульптор будто специально закрыл ему глаза повязкой, чтобы тот не видел ужасов, происходящих в Бедламе. Ключ обнаружился точно под крылом ангела, крепко привязанный к мраморным перьям суровой нитью. Джон снял его, и они с сестрой, наконец, вошли в Вифлеемский госпиталь. Внутри царили темень и смрад. Узкий коридорчик тянулся на многие метры. Шагая вдоль него, Джонни шепнул сестре:– Женщин двое. Нет смысла тратить время, чтобы попасть в их блок, слишком далеко и опасно. Осмотрим мужчин. Джози согласно кивнула. Ключ без труда вошел в паз и повернулся. Решетка с легким скрипом отворилась. Здесь воняло еще сильней. О гигиене пациентов, или правильнее их назвать заключенными, никто не помышлял. Моча стекала прямо в проход, по обе стороны от которого располагались палаты – клетушки с деревянными скамьями, где держали больных, привязанных кожаными ремнями или цепями. У Джози не нашлось слов, она лишь тихонько всхлипнула. Брат взял ее за руку и держал, пока они пробирались по тесному коридору, куда почти не проникал свет. В палате по правую руку кто-то громко храпел, с другой стороны доносились стоны и завывания. – Смотри, Томас Киллигрю. – Джозефина увидела драматурга, глаза которого сияли во мраке. Он вцепился в прутья решетки, огораживающей клеть больших размеров. Там помещалось с полдюжины человек. – А фамилия того, кажется, Харт. – Вспомнил Джонни. Молодой актер в грязно-серой пижаме даже не посмотрел в их сторону. Сидя прямо на полу, он продолжал бормотать что-то себе под нос. Зато Киллигрю узнал брата с сестрой. – Вы пришли? – воскликнул он, едва те приблизились к палате. – Вызволите меня! Я не сумасшедший!– Тише! – Джон приложил палец к губам, призывая драматурга к молчанию. Рука с ключом потянулась к замочной скважине. Наверняка тот был универсальным и подходил к любой решетке, чтобы не обременять сотрудников Бедлама. – Джонни, мы не должны этого делать! – попыталась остановить его сестра. Услышав ее слова, Киллигрю в бешенстве бросился на прутья решетки и защелкал зубами. Джон едва успел отскочить. Дыхание его сбилось, а зрачки расширились от ужаса. – Видишь ранки на шее? – шепотом спросила Джози, в то время как Киллигрю шипел и извивался, стараясь добраться до молодых людей. Даже металл его не отпугивал. – Вижу. – Кивнул Джонни. – Слишком маленькие для взрослого вампира. Это либо новообращенный, либо ребенок. – Надо осмотреть шею Харта. Других людей я не узнаю. – Будь осторожна. – Предостерег Джон. Она медленно обошла угол клети, затем другой, чтобы приблизиться к актеру. Пронизывающий ледяным холодом взгляд Киллигрю преследовал ее, однако сам он оставался на месте. Джози не умела очаровывать вампиров, ей было под силу лишь немного замедлить их реакцию. – Чарльз Харт. – Позвала она. – Чарли, подойди ко мне. Актер поднял голову. На его лице не отражалось ни единой эмоции. Тем временем Джон двинулся в противоположную сторону вокруг клети. Он следил за Киллигрю и остальными. Может статься, четверо других также представляли угрозу. – Подойди же. – Джози стремилась перехватить взгляд актера. Ее мысль тянулась к нему точно золотая нить аркана. И когда она обвилась вокруг сознания Харта, с силой дернула нить на себя. Чарльз Харт поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к Джози. Та благоразумно отступила на шаг. Рассмотреть шею актера она могла и с этого расстояния, несмотря на царящую в коридоре темноту. – Джонни! – позвала она брата; в мгновение ока он очутился рядом. – Взгляни на его шею, она просто истерзана. – Я был прав. – Молодой человек нахмурил брови. – Действовал неофит. Он не знал, куда кусать, и был не в силах контролировать свою жажду. Идем, Джози, здесь больше не на что смотреть!Джон стиснул локоть сестры и потянул ее прочь от палаты. – Что же будет с ними? – девушка бросила быстрый взгляд через плечо. Киллигрю по-прежнему стоял, вцепившись бледными пальцами в решетку, а Чарльз Харт, покачиваясь, бродил по камере. – Как бы мы ни противились, следует признать, одним нам не справиться. – Сквозь зубы процедил Джон. – Единственный выход – призвать Отца. – Отец мертв. – Напомнила Джози, передернув плечами. Сырость и вонь госпиталя, а также царившая там скорбь, все сильнее наваливались на нее. Покинуть его поскорее и никогда не возвращаться – вот чего Джозефина желала больше всего. – Ты знаешь, о ком я говорю. – Сказал Джон. И тут же подобно выстрелу пушки прогремел голос:– Стойте!– Охрана. – Оглянувшись, сообщил брат. Не медля, они бросились бежать по темному коридору. Топот их ног гулким эхом отдавался от стен. Охранников было двое, и они дышали в спины молодым людям. Впереди выросла решетка. Открывать ее не было времени. – Туда! – крикнул Джон, перепрыгивая скамью, к коей сидел прикованным один из пациентов. – Ангелы Смерти! За мной явились Ангелы Смерти! – заверещал он и воздел руки к потолку. – Прошу, Спаситель…Чего он просил, брат с сестрой уже не услышали. Они мчались по незнакомому коридору, надеясь найти другой выход. Вдруг Джозефина оскользнулась на зловонной луже и едва не упала, Джон в последнее мгновение подхватил ее. Выпрямившись, они увидели маячащий впереди свет. – Окно! – обрадовалась Джози. Радость длилась недолго. На окне были решетки, другие пути к отступлению отсутствовали, а позади на пятки им наступали охранники. Джон и Джози развернулись лицом к врагу. – Попытайся остановить их. – Шепнул брат. Джози лишь покачала головой:– Слишком темно, они не видят моих глаз. Оставался еще один прием – атака. Если ударить надзирателям в лоб, это собьет их с толку и позволит выиграть время. – Вперед! – скомандовал Джон, и они с сестрой кинулись на охрану. Не понимая, что происходит, и какого лешего двое юнцов бегут на них, надзиратели расступились, замешкались. Когда же бросились вдогонку, тех и след простыл. Подходя к дому, брат с сестрой заметили молодого человека, спрятавшегося в тени и закутавшегося до самой макушки в черный шарф. Его тощую фигуру трудно было не узнать. – Эй, Джейкоб, ты что здесь забыл в разгар дня? – еще издалека выкрикнул Джон, приветствуя юношу взмахом руки. – Хм, могу спросить вас о том же самом. – Сиплым голосом отозвался молодой вампир. – Мы живем в этом доме. Джейкоб на минуту задумался, переводя взгляд с молодых людей на дом и обратно. – Выходит, я ошибся. – В чем ошибся, не томи уже. – Джози заплясала на месте от нетерпения. – Я караулил тут вампира. Шел за ним от самой гавани, потом потерял из виду. Однако след привел сюда. Должно статься, это был ваш след. – Погоди! – Джози принялась кусать нижнюю губу. – Что это был за след?– Ну, как… теплый. – Хочешь сказать, ты шел на запах крови?– Да. – Кивнул Джейкоб. Джози и Джон переглянулись. – Джейкоб, мы не пили кровь уже очень давно. Это был не наш след. – Тогда чей же? – удивился вампир. – Кажется, я знаю чей. – Ответила Джозефина. V14 мая 1663 год. Второе пришествие Спасителя Алекса– Тебе не стоит здесь оставаться. Слишком опасно. – Обратилась девушка к Джейкобу. На самом деле ей не хотелось признаваться в собственном бессилии. Тот возражать и не думал. – Значит, мы квиты?Джози кивнула. Услуга, о которой она просила вампира, была выполнена. Джейкоб просиял, плотнее завернулся в шарф и растворился, будто его и не бывало. Однако через секунду за спиной Джона раздался его голос:– Я передал деньги семье. Они очень изумились, увидев на пороге сверток, и, должно статься, никогда не догадаются, что оставил его я. Впрочем, теперь это не имеет значения. Я покидаю Лондон и вам советую. Порыв ветра обдал брата и сестру. Он донес последние слова вампира: «Спасибо за все!»Улыбаясь, они простояли у калитки какое-то время, однако медлить дальше было нельзя. Джози потянула брата за рукав:– Мы должны найти служанку. – Единственное место в доме, куда она могла войти, – это библиотека. – Ты не прибил там крест?– Не хватило. – Пожал плечами молодой человек. Джози кивнула:– Коли она в доме, пора призвать Алекса. – Нет! – вскрикнул в ужасе Джон. – Сначала мы должны взглянуть на девушку. Зная о слабостях брата, Джози покачала головой:– Мы вызовем его, пусть сам разбирается. Идем, Джонни!– Погоди!Джон бросился в дом. – Куда ты?Когда Джози догнала брата, тот сжимал дрожащими руками распятие, снятое со стены кухни, и молоток. – Она может выбраться из библиотеки. Несколько ступеней на второй этаж и коридор брат с сестрой преодолели на ватных ногах. Если бы кто-то из домочадцев выглянул и заметил их, они вряд ли бы стали что-то предпринимать. Алекс позаботится обо всем, когда они покончат с делом. Дверь библиотеки была притворена, однако Джон чувствовал за нею вампира. Ярость и жажду крови, внушаемые проклятием. Девушка, в свою очередь, тоже наверняка чуяла их присутствие.

Ступая как можно тише, Джон приблизился к двери и приготовился ударить молотком, чтобы вбить крест, запереть вампира в ловушке. Неведомая сила налетела на дверь, норовя отшвырнуть молодого человека. В проеме мелькнули пылающие огнем глаза горничной Джейн. Если бы Джон растерялся, промедлил хоть мгновение, она бы вырвалась из библиотеки и сбежала или покалечила их с сестрой (новорожденные вампиры чрезвычайно сильны), однако он успел сделать первый удар молотком. Гвоздь вошел в дерево словно раскаленный нож в масло. Атака тотчас прекратилась. Для верности Джон забил гвоздь до конца и без сил опустился на колени. – Через окно ей не выбраться, – будто услышав мысли сестры, произнес он, – еще вчера я окропил все святой водой. – Тоже особо заговоренной?Джон кивнул. – Пойдем, братец!Джози заставила его встать и спуститься в гостиную. Настала пора для призывающего ритуала. Алекс был последним из тех, кого бы им хотелось видеть. Однако другого исхода они не находили. Войдя в гостиную, Джози достала из потайного кармашка в поясе тонкий нож и с готовностью резанула вдоль правого запястья. Джон скинул камзол, завернул рукав рубашки и повторил действия сестры. Они переплели руки. Кровь потекла по белоснежной коже. Вопреки расхожему мнению, кровь была не голубой, а алой. Когда первая капля упала на ковер, гостиную, да и весь дом, поглотила тьма. Явился Первый Лассара. Его высокая широкоплечая фигура в сине-золотых одеждах излучала невероятную силу. Каштановые волосы с вплетением серебристых нитей спадали на плечи, а серо-голубые глаза казались незрячими. Однако Алекс видел всё!Быстрым движением он склонился и слизал кровь с запястья Джози. Она отвернулась, стараясь не дышать. Затем настал черед Джона. Тут вампир не ограничился кровью, что выступала на поверхность. Он почти вгрызся в рану на руке Джона, будто старался высосать все до последней капли. – Остановись! – выкрикнула Джози и с силой толкнула Алекса в плечо. Тот наконец выпрямился, стер остатки крови со рта белоснежной перчаткой и рассмеялся низким голосом:– Что на этот раз приключилось, детки?– В библиотеке наверху вампир. Ты можешь помочь нам избавиться от него?– От нее. – Поправил Джон. Джози не обратила внимания на слова брата, она сосредоточилась на Алексе. – Я? – брови того удивленно изогнулись. – Вы заварили эту кашу, вам и расхлебывать. Вампир демонстративно отвернулся и принялся стаскивать перепачканную перчатку. – Феникс никогда бы так не сказал. – Чуть слышно пробормотал Джон, опустив взгляд. – Феникс мертв!Алекс взвился, наступая на Джонни. Показного спокойствия как не бывало. Льдистые глаза рассыпали молнии. – Он погиб, чтобы вы остались в живых. Отдал вам всю кровь до последней капли. – Мы ценим эту жертву, поверь! И навсегда останемся в долгу перед вами обоими. Джози каждый раз терялась при встрече с Алексом. Ожидать от него можно было чего угодно. Он способен был расцеловать в обе щеки, а уже в следующую минуту разрубить на кусочки. Феникс являлся полной противоположностью брата. Он искренне любил Джона и Джозефину. Какое-то время Второй Лассара и впрямь заменял им отца, пока не погиб, защищая их. Алекс слышал, о чем думали брат и сестра; эти мысли огорчали его. Однако вампир не произнес ни слова, только извлек из-под плаща свой знаменитый меч. Увидев черный металл, поглощающий остатки дневного света, молодые люди поняли, что кому-то из них придется принять ответственность на себя. Первый Лассара сам разрешил их замешательство. – Ты должен убить ее сам! – с этими словами он вручил оружие Джону. Юноша не желал прикасаться к мечу, пытался даже сопротивляться, однако воля его была сломлена мощью древнего вампира. – Это всего лишь оболочка. – Сказал Алекс, отделяя рукоять от клинка. Гарда оказалась полой внутри. Джози воззрилась на него с недоумением, зато Джон, похоже, догадался, о чем вел речь вампир. Молодой человек потянулся к оброненному камзолу и достал из кармана сверток серой бумаги. Не ради святой воды он ездил в часовню под Бирмингемом и не ради распятий, заговоренных особым образом. То, что он держал сейчас в руках, способно было УБИТЬ любого. Мощи святого. Даже Джон и Джозефина Апшоу, которые прошли трансформацию, не умирая, и не убивали людей, чтобы утолить адскую жажду, не выжили бы после непосредственного прикосновения к мощам. Джон развернул бумагу. В ней скрывалась серая пыль и высохшие косточки. Увидев их, Алекс в ужасе отпрянул. – Будь осторожен! – предостерег он Джона, когда тот начал пересыпать содержимое свертка в полость в рукояти меча.

Юноша даже не дышал, пока последняя песчинка праха святого не заняла свое место. Лишь после того, как гарда и клинок плотно соединились, он немного расслабился, вместе с тем ощущая тяжесть и силу меча. Теперь ему предстояло совершить то, чего он всеми правдами и неправдами избегал больше четверти века. – Иди и помни, что оружие – это ты сам. – Произнес Алекс излюбленную фразу. – Оружие – это я. – Словно заклинание повторил Джон и стал подниматься по лестнице наверх. Второй этаж был пуст и тих. Может статься, Первый Лассара все-таки позаботился о том, чтобы жильцы дома на какое-то время позабыли о делах и не выходили из комнат. Джон меж тем приблизился к двери библиотеки. Сестра не смела оставить его одного, а потому следовала тенью. Юноша ощущал ее присутствие и поддержку и мысленно благодарил Джози. Распятие на двери не вызывало у него особых эмоций, так что Джон беспрепятственно вошел в помещение. Джейн свернулась клубочком в углу между стеллажами. Она выглядела словно наказанный ребенок, и у Джона опустились руки. Джози шагнула через порог. Она слишком хорошо знала и чувствовала брата, чтобы увидеть комнату его глазами. Бедный ребенок, не понимающий, что происходит, загнан в угол. Как можно поднять на него меч? Ее ранимый, готовый обогреть и накормить любого страждущего, брат никогда не отважится на убийство. – Я не смогу. – Отзвуком ее мыслей отозвался Джон, и меч выпал у него из рук. Джози метнулась вперед и перехватила оружие у самого пола. Служанка будто этого и ждала. Она в мгновение ока стряхнула оцепенение и прыгнула на Джози. Меч в руках девушки оказался слишком тяжелым, а сила новообращенного вампира необычайно велика. Джози не сумела устоять на ногах. Джейн подмяла ее под себя. Зловонное дыхание обдало жаром. – Джози!Джон действовал будто во сне. Упав на одно колено, он подобрал меч и вонзил его в спину вампира, налег на рукоять всем весом. Меч словно ожил под его пальцами и принялся вытягивать кровь из горничной. Джон ужаснулся. Меч показался ему живым существом. По мере того, как он насыщался, металл становился темно-красным, как если бы живительная влага наполняла его вены. Когда в теле Джейн не осталось ни капли крови, оно скукожилось и на глазах обратилось в пепел. – Джози! Милая! – Джон швырнул меч об пол и кинулся к сестре. – Ты уничтожил ее. – С горькой улыбкой на губах проговорила девушка и открыла брату объятия. Дождавшись исхода поединка, Алекс появился в дверях библиотеки. Он поднял меч, оценивающим взглядом осмотрел его со всех сторон и спрятал обратно под плащ до поры, до времени. – Дело сделано. – Констатировал он. – Эта девушка покусала одиннадцать человек и, бог его знает, скольких убила. – Поднимаясь на ноги и помогая брату, сказала Джози Алексу. – Убитых не вернешь, а с «недопитыми» я разберусь. – Пообещал Первый Лассара. – Они в Бедламе. Это…– Я знаю. – Перебил вампир. – Если хотите, можете оставаться в городе, никто ничего не вспомнит. Джон кивнул, однако уже знал, что ни Джози, ни он сам не захотят задержаться в Лондоне и на день. Алекс исчез также внезапно, как и появился, а брат с сестрой еще долго стояли, обнимая и успокаивая друг друга. Через два дня они ехали в неприметной для сельской местности кибитке, взметая дорожную пыль. До самого горизонта тянулись вспаханные поля. Свежий ветер дразнил ароматами цветов и дурманил голову. – Я думала, найдя семью и поселившись вместе с нею, можно казаться нормальными людьми. Как же я ошибалась, Джон! – повинилась Джозефина. – В следующий раз мы выберем другую тактику. Правильную. – Заверил брат. На дне кибитки стоял окованный металлом сундук. В нем была одежда и несколько десятков золотых гиней. Брат с сестрой не посмели взять больше, пусть Сэмюель Пэпис и не заметил бы сокращения своего состояния. Все-таки он был добр к ним, несмотря на то, что никаким дядюшкой им не приходился. Еще живя во Франции, Джози разыскала информацию о зажиточном чиновнике, происходящем из многочисленного семейства. Когда у тебя десять сестер и братьев, разве возможно упомнить их всех?Теперь все было позади. Джон и Джози вновь пустились в дорогу, а значит, жизнь вернулась в привычную колею. И все же девушка мечтала о постоянстве. Денег в сундуке было не достаточно на покупку дома, однако вполне хватит, чтобы приобрести участок и построить дом своими силами. Джози прислонилась виском к плечу брата, правящего кибиткой. Она зажмурилась от солнечного света и приятных мыслей: «Когда-нибудь у них будет дом!»