Авантюра

Рассказ:

Давно это было. Шли как-то молодцы лихие, ратники недобрые, в края далёкия иназемныя. Шли до пути торгового. Зело много люда тороватого да купеческого по тракту хаживало, да в государство несло товару всякого и, знамо дело, серебро да злато чеканное…Да сповадились люди местные лесные на тот путь торговый набеги творить, купцов честных сталью засапоженной, кистенями да самопалами останавливать и добро всё себе забирать. А потому ратники шли не ради красы – басы, а ради дела государева – боронить от ворога тракт купеческий, Не день и не два шли стрельцы, да вышли на опушку лесную. Стоит там избушка скособоченная да огородик при ней малый. И в огородике том карга старая копошится. - Ой ты гой еси, бабушка, да не дашь ли молодцам добрым водицы испити, а, ежели есть, то и хлеба краюшку пропитания ради, - десятник стрелецкий молвил. Подняла голову бабка старая, а глаза-то у неё огнём светятся, да как вскинулась она, как зубом своим клацнула, как схватила клюку свою наперевес и как возопила зычным голосом:- А пошли вон, ироды, ишь, басурманы, водицы вам испить, да испейте из копытца козьего и лепешкой коровьей закусите, нехристи. - Да что ты молвишь такое, ведьма старая – десятник стрелецкий подбоченился, - какие ж мы нехристи, али креста не видишь на нас?- А мне на вас, что крест, что вымя, - не дам ни водицы ни хлебца вам, поганцам, а ну пошли прочь с моего огороду, вертайтесь туда, откель пришли, ироды. И свершилось чудо - взмахнула бабка клюкою своею и упал с коня богатырского ратник младый, взмахнула другой раз – и посыпались наземь стрельцы, как горох. - А ну, молодцы – возовопил десятник, - не посрамим стяга нашего, да избавим землю от ворога. И пошли в атаку мужи суровые, и заблистала сталь булатная и полилась рекою кровушка молодецкая. Ибо бабка то хоть и стара казалась, а летала с клюкою своею гнутою, аки сокол степной и не было от неё защиты ни мечом, ни щитом. - Ах вы, ироды, поганцы инородные, ишь, хлебца вам захотелася да водицы чистой. Живая покедова не быть вам сытыми да напитыми, - молвила бабка старая и махала палкою своею. Долго ли коротко ли, ан и окончилась битва страшная, напиталась землица русская кровушкою молодецкою, полегли у избушки скособоченной ратники, только один, мальчишка совсем, за щитом спрятался. - Ишь ты, живой, - скрипнула зубом старая ведьма, - инда сбудется воля Божия, сохраню я жизнь твою поганую, отрок, только помни – кто мой огород топтать будет, примет смерть страшную, так и молви боярину своему высокородному, а то и государю, коли Бог даст. Да только молви слогом моим, всё ли понял, всё ли уразумел?- Всё, матушка моя – перекрестился отрок- А таперича беги отсель, покамест я не передумала, - расхохоталась бабка, обернулась волчицею чёрною и убежала в лес дремучий. - Всё так же?- Так точно, на древнерусском, сотый раз кричит эту сказку. - Ваше мнение, доктор?- Может, это не моё дело, но, если позволите, - я ему верю. - Я бы очень хотел, чтобы вы ошибались…«Дорогая Гретта, сегодня мы нашли единственного выжившего из карательной группы, отправленной на поиск и уничтожение партизан, досаждающих нашим войскам диверсиями на железной дороге. Бедняга совсем лишился ума, он утверждал, что их перебила одна единственная старушка, которая потом превратилась в волчицу и убежала в лес. Сейчас в отдельной палате в санчасти на древнерусском языке он рассказывает сказку об этом. Рассказывает не первый и не второй раз. Это жуткое зрелище. Истинный ариец, ни слова не знавший по-русски… А теперь начисто забывший язык своих предков». «На месте боя мы внимательно исследовали каждый метр, единственное достойное внимания обнаружили в ветхом домике, где, по слухам, жила старая колдунья. На лавке лежала окровавленная клюка, вероятно, самой хозяйки, а за домом мои солдаты нашли несколько клоков серой шерсти. Больше вокруг не было ничего и никого, если не считать наших павших товарищей». Обер – лейтенант Шульц задумчиво закурил. «Война – страшное дело, кого-то она закаляет, кого-то лишает остатков сознания. Мы понимаем, что для 18-летнего паренька шоком оказался первый бой, в котором погибли все, кого он знал, а его слова – просто галлюцинации в затуманенном мозгу». Из леса донёсся протяжный крик:- Живая покедова не быть вам сытыми да напитыми!Шульц вздрогнул и поперхнулся дымом. «Нет, это просто волчий вой». Потом, подумав, перекрестился. «Очевидно, что рассказ солдата – бред, очень старая женщина против 15 закалённых в боях солдат - подобное невозможно даже теоретически, но… ни одного пулевого или штыкового ранения. Такое чувство, что все были убиты обычной палкой. Давно это было. Шли как-то молодцы лихие, ратники недобрые, в края далёкия иназемныя. Шли до пути торгового. Зело много люда тороватого да купеческого по тракту хаживало, да в государство несло товару всякого и, знамо дело, серебро да злато чеканное…Да сповадились люди местные лесные на тот путь торговый набеги творить, купцов честных сталью засапоженной, кистенями да самопалами останавливать и добро всё себе забирать. А потому ратники шли не ради красы – басы, а ради дела государева – боронить от ворога тракт купеческий, Не день и не два шли стрельцы, да вышли на опушку лесную. Стоит там избушка скособоченная да огородик при ней малый. И в огородике том карга старая копошится. - Ой ты гой еси, бабушка, да не дашь ли молодцам добрым водицы испити, а, ежели есть, то и хлеба краюшку пропитания ради, - десятник стрелецкий молвил. Подняла голову бабка старая, а глаза-то у неё огнём светятся, да как вскинулась она, как зубом своим клацнула, как схватила клюку свою наперевес и как возопила зычным голосом:- А пошли вон, ироды, ишь, басурманы, водицы вам испить, да испейте из копытца козьего и лепешкой коровьей закусите, нехристи. - Да что ты молвишь такое, ведьма старая – десятник стрелецкий подбоченился, - какие ж мы нехристи, али креста не видишь на нас?- А мне на вас, что крест, что вымя, - не дам ни водицы ни хлебца вам, поганцам, а ну пошли прочь с моего огороду, вертайтесь туда, откель пришли, ироды. И свершилось чудо - взмахнула бабка клюкою своею и упал с коня богатырского ратник младый, взмахнула другой раз – и посыпались наземь стрельцы, как горох. - А ну, молодцы – возовопил десятник, - не посрамим стяга нашего, да избавим землю от ворога. И пошли в атаку мужи суровые, и заблистала сталь булатная и полилась рекою кровушка молодецкая. Ибо бабка то хоть и стара казалась, а летала с клюкою своею гнутою, аки сокол степной и не было от неё защиты ни мечом, ни щитом. - Ах вы, ироды, поганцы инородные, ишь, хлебца вам захотелася да водицы чистой. Живая покедова не быть вам сытыми да напитыми, - молвила бабка старая и махала палкою своею. Долго ли коротко ли, ан и окончилась битва страшная, напиталась землица русская кровушкою молодецкою, полегли у избушки скособоченной ратники, только один, мальчишка совсем, за щитом спрятался. - Ишь ты, живой, - скрипнула зубом старая ведьма, - инда сбудется воля Божия, сохраню я жизнь твою поганую, отрок, только помни – кто мой огород топтать будет, примет смерть страшную, так и молви боярину своему высокородному, а то и государю, коли Бог даст. Да только молви слогом моим, всё ли понял, всё ли уразумел?- Всё, матушка моя – перекрестился отрок- А таперича беги отсель, покамест я не передумала, - расхохоталась бабка, обернулась волчицею чёрною и убежала в лес дремучий. - Всё так же?- Так точно, на древнерусском, сотый раз кричит эту сказку. - Ваше мнение, доктор?- Может, это не моё дело, но, если позволите, - я ему верю. - Я бы очень хотел, чтобы вы ошибались…«Дорогая Гретта, сегодня мы нашли единственного выжившего из карательной группы, отправленной на поиск и уничтожение партизан, досаждающих нашим войскам диверсиями на железной дороге. Бедняга совсем лишился ума, он утверждал, что их перебила одна единственная старушка, которая потом превратилась в волчицу и убежала в лес. Сейчас в отдельной палате в санчасти на древнерусском языке он рассказывает сказку об этом. Рассказывает не первый и не второй раз. Это жуткое зрелище. Истинный ариец, ни слова не знавший по-русски… А теперь начисто забывший язык своих предков». «На месте боя мы внимательно исследовали каждый метр, единственное достойное внимания обнаружили в ветхом домике, где, по слухам, жила старая колдунья. На лавке лежала окровавленная клюка, вероятно, самой хозяйки, а за домом мои солдаты нашли несколько клоков серой шерсти. Больше вокруг не было ничего и никого, если не считать наших павших товарищей». Обер – лейтенант Шульц задумчиво закурил. «Война – страшное дело, кого-то она закаляет, кого-то лишает остатков сознания. Мы понимаем, что для 18-летнего паренька шоком оказался первый бой, в котором погибли все, кого он знал, а его слова – просто галлюцинации в затуманенном мозгу». Из леса донёсся протяжный крик:- Живая покедова не быть вам сытыми да напитыми!Шульц вздрогнул и поперхнулся дымом. «Нет, это просто волчий вой». Потом, подумав, перекрестился. «Очевидно, что рассказ солдата – бред, очень старая женщина против 15 закалённых в боях солдат - подобное невозможно даже теоретически, но… ни одного пулевого или штыкового ранения. Такое чувство, что все были убиты обычной палкой. Палкой… О Господи… В доме была палка…Я не хочу верить, но если, просто гипотетически предположить, что это правда – мне страшно представить, какой будет встреча с обычным солдатом, а не полуразвалившейся старушкой. Если это правда, то мы вляпались в самую страшную авантюру. Здесь против нас будет воевать всё, даже листья на деревьях». «Если это правда, то мы вляпались в самую страшную авантюру», - тихо повторил Шульц и, оглянувшись, перекрестился ещё раз.