Зверохозяйство

Рассказ:

Никогда больше туда не сунусь! Еле ноги унес! Расскажу, что случилось, чтобы другим не повадно было. Идем мы, значит, на зверохозяйство. Ничто не предвещает беды. Постепенно перед нами стало возвышаться огромное здание, из которого веяло сыростью. Сквозь пустые глазницы кирпичного исполина гулял ветер. Где-то сзади на дороге шумели листья, своим звуком создавая неприятную атмосферу. Нахлынули детские воспоминания - когда-то мы с классом были здесь на экскурсии, когда эта огромная территория еще обеспечивала весь Советский Союз красивейшими норковыми шубами. А теперь — зверохозяйство стало еще одной жертвой политики нашего государства. Покинутое людьми, зверохозяйство начало медленно терять былой вид, и через несколько лет оно стало прибежищем разного рода молодежи. Дождливая погода дополняла мрачную картину. Мы с моим другом Гвидо, по кличке (не смеяться) Меркетис, пошли разведывать главное административное здание, а Петерис (второй мой товарищ) остался разжигать костер. Внутри действительно было жутковато. Ветер шевелил обрывки занавесок, из-за чего на стене образовывались разного рода блики. Снаружи было уже темно, а в здании ещё темнее. У нас был один на двоих фонарь, и мы пошли на второй этаж, к административному корпусу. По сравнению с первым этажом, тут была абсолютная тишина, лишь изредка нарушаемая стуком капель воды, которая в избытке натекала в вентиляционную систему. И тут мы услышали крик. Нет, не просто крик — звуки агонии, которые раздавались снаружи. Мы просто спринтерским бегом побежали вниз, наступая на осколки битого стекла и задевая лицами рваные провода. Мы выбежали к костру, но Петериса там уже не было. Мы решили что он решил спрятаться ради смеха, он был великим шутником. Мы побродили по окрестностям, но не нашли даже его следов. Гвидо родился в Сибири, и, чтобы выжить, ему нужно было ходить в тайгу на охоту, и поэтому он был опытным следопытом. Так как следов на земле не было, то Петерис мог уйти только в одном направлении — в административное здание, из которого мы только что выбрались. Зайдя внутрь, увидели, что кто-то скинул шкаф на лестницу, и мы не могли его сдвинуть из-за конструкции лестничного пролета. Мы бродили по, казалось, бесконечным коридорам, окликая Петериса, но он не отзывался. Впереди я увидел свет, и мы пошли к нему. Свет шёл из огромного помещения, с тремя окнами три на три метра. Справа было два прохода в стене, которые раньше были въездами. Мы зашли в один и среди выцветших пластиковых коробок увидели двери с теплоизоляцией. Видимо, там хранили туши животных. Там не было окон, и свет туда не проникал. Мы зашли внутрь, и первым делом увидели отверстие в полу, на торчащей из нее арматуре был кусок ткани. Эта ткань была черная, такого же цвета, как куртка Петериса!Мы, ничуть не мешкая, стали лезть вниз. Я полез первым, а Гвидо меня страховал. В итоге я опустился на какие-то трубы, и Гвидо полез за мной. Вокруг было темно, и фонарик чуть раздвигал тьму. Мне в нос ударила страшная вонь, пахло затхлой водой, которой уже не один год. Я осмотрелся. Мы были в неком коридоре, затопленном примерно наполовину, по бокам было три ответвления. Первое, в стене справа, было завалено, а два других, слева, были закрыты большими ржавыми дверями, какие ставили в бомбоубежищах. Мы шли по ржавым трубам, глядя по сторонам, и каждый наш шаг раздавался гулким эхом в стенах этого всеми забытого подземелья. Звук падающих капель воды стал раздражать, он действовал, как древняя китайская пытка. Никогда в такое не верил, но теперь понимаю, что такая безобидная вещь, как капля воды может свести с ума. Казалось, что бетонные стены тоннеля никогда не кончатся. Мои размышления прервал короткий скрип, донёсшийся от трубы, по которой я шёл. Она начала проседать под моим весом. Я начал медленно отходить назад, но не успел. Труба упала, вырвав вместе с собой кронштейны и скинув меня в холодную, как лёд, воду. Под водой я не видел ничего, кроме тьмы, мне казалось, что она пожирает меня. Воздуха уже не было, и я рефлекторно начал заглатывать противную воду. Я чувствовал, как уходит сознание, мысли стали более заторможенными. И вдруг я почувствовал, как что-то тащит меня наверх. Через несколько мгновений я уже был наверху. Гвидо материл меня, как мог, пытаясь оттереть пятна ржавчины от своей новой куртки «Адидас». Дальнейший путь нам был отрезан, но нам он и не нужен был. Буквально в пяти метрах позади нас был еще одно ответвление. На полусгнившей и черной от пыли двери были видны отчетливые отпечатки руки. Я опять спрыгнул в воду, и Гвидо, матерясь, последовал моему примеру. Дверь нехотя поддалась моему толчку и, скрипя ржавыми петлями, отворилась. За ней было мало воды, так как комната находится выше, чем сам коридор, из которого мы вышли. В центре комнаты на боку лежал железный стол, а на зелено-белых, как в хрущёвках, стенах висели плакаты. Мельком посветив на плакат, я разобрал только одно слово: «эвакуация». Мы с Гвидо медленно пошли к столу. Никогда больше туда не сунусь! Еле ноги унес! Расскажу, что случилось, чтобы другим не повадно было. Идем мы, значит, на зверохозяйство. Ничто не предвещает беды. Постепенно перед нами стало возвышаться огромное здание, из которого веяло сыростью. Сквозь пустые глазницы кирпичного исполина гулял ветер. Где-то сзади на дороге шумели листья, своим звуком создавая неприятную атмосферу. Нахлынули детские воспоминания - когда-то мы с классом были здесь на экскурсии, когда эта огромная территория еще обеспечивала весь Советский Союз красивейшими норковыми шубами. А теперь — зверохозяйство стало еще одной жертвой политики нашего государства. Покинутое людьми, зверохозяйство начало медленно терять былой вид, и через несколько лет оно стало прибежищем разного рода молодежи. Дождливая погода дополняла мрачную картину. Мы с моим другом Гвидо, по кличке (не смеяться) Меркетис, пошли разведывать главное административное здание, а Петерис (второй мой товарищ) остался разжигать костер. Внутри действительно было жутковато. Ветер шевелил обрывки занавесок, из-за чего на стене образовывались разного рода блики. Снаружи было уже темно, а в здании ещё темнее. У нас был один на двоих фонарь, и мы пошли на второй этаж, к административному корпусу. По сравнению с первым этажом, тут была абсолютная тишина, лишь изредка нарушаемая стуком капель воды, которая в избытке натекала в вентиляционную систему. И тут мы услышали крик. Нет, не просто крик — звуки агонии, которые раздавались снаружи. Мы просто спринтерским бегом побежали вниз, наступая на осколки битого стекла и задевая лицами рваные провода. Мы выбежали к костру, но Петериса там уже не было. Мы решили что он решил спрятаться ради смеха, он был великим шутником. Мы побродили по окрестностям, но не нашли даже его следов. Гвидо родился в Сибири, и, чтобы выжить, ему нужно было ходить в тайгу на охоту, и поэтому он был опытным следопытом. Так как следов на земле не было, то Петерис мог уйти только в одном направлении — в административное здание, из которого мы только что выбрались. Зайдя внутрь, увидели, что кто-то скинул шкаф на лестницу, и мы не могли его сдвинуть из-за конструкции лестничного пролета. Мы бродили по, казалось, бесконечным коридорам, окликая Петериса, но он не отзывался. Впереди я увидел свет, и мы пошли к нему. Свет шёл из огромного помещения, с тремя окнами три на три метра. Справа было два прохода в стене, которые раньше были въездами. Мы зашли в один и среди выцветших пластиковых коробок увидели двери с теплоизоляцией. Видимо, там хранили туши животных. Там не было окон, и свет туда не проникал. Мы зашли внутрь, и первым делом увидели отверстие в полу, на торчащей из нее арматуре был кусок ткани. Эта ткань была черная, такого же цвета, как куртка Петериса!Мы, ничуть не мешкая, стали лезть вниз. Я полез первым, а Гвидо меня страховал. В итоге я опустился на какие-то трубы, и Гвидо полез за мной. Вокруг было темно, и фонарик чуть раздвигал тьму. Мне в нос ударила страшная вонь, пахло затхлой водой, которой уже не один год. Я осмотрелся. Мы были в неком коридоре, затопленном примерно наполовину, по бокам было три ответвления. Первое, в стене справа, было завалено, а два других, слева, были закрыты большими ржавыми дверями, какие ставили в бомбоубежищах. Мы шли по ржавым трубам, глядя по сторонам, и каждый наш шаг раздавался гулким эхом в стенах этого всеми забытого подземелья. Звук падающих капель воды стал раздражать, он действовал, как древняя китайская пытка. Никогда в такое не верил, но теперь понимаю, что такая безобидная вещь, как капля воды может свести с ума. Казалось, что бетонные стены тоннеля никогда не кончатся. Мои размышления прервал короткий скрип, донёсшийся от трубы, по которой я шёл. Она начала проседать под моим весом. Я начал медленно отходить назад, но не успел. Труба упала, вырвав вместе с собой кронштейны и скинув меня в холодную, как лёд, воду. Под водой я не видел ничего, кроме тьмы, мне казалось, что она пожирает меня. Воздуха уже не было, и я рефлекторно начал заглатывать противную воду. Я чувствовал, как уходит сознание, мысли стали более заторможенными. И вдруг я почувствовал, как что-то тащит меня наверх. Через несколько мгновений я уже был наверху. Гвидо материл меня, как мог, пытаясь оттереть пятна ржавчины от своей новой куртки «Адидас». Дальнейший путь нам был отрезан, но нам он и не нужен был. Буквально в пяти метрах позади нас был еще одно ответвление. На полусгнившей и черной от пыли двери были видны отчетливые отпечатки руки. Я опять спрыгнул в воду, и Гвидо, матерясь, последовал моему примеру. Дверь нехотя поддалась моему толчку и, скрипя ржавыми петлями, отворилась. За ней было мало воды, так как комната находится выше, чем сам коридор, из которого мы вышли. В центре комнаты на боку лежал железный стол, а на зелено-белых, как в хрущёвках, стенах висели плакаты. Мельком посветив на плакат, я разобрал только одно слово: «эвакуация». Мы с Гвидо медленно пошли к столу. Меркетис отодвинул его и замер в удивлении. Петерис, без единой царапины, лежал на боку. Гвидо сразу же нащупал у него пульс. Петерис просто мирно спал. Мы его разбудили, и он, бормоча что-то под нос, открыл глаза, и от того, где очнулся, заорал. Мы с Гвидо кое-как его успокоили и стали расспрашивать. Оказалось, что он ничего не помнит с того момента, как заснул у костра. Прошло чуть более полугода, но мы больше туда не ходили, и не будем. Петерис так и не вспомнил, как попал в подземелье. Не буду рассказывать, как Гвидо лупил Петериса после того, как мы выбрались. Не знаю что там случилось, но явно что-то нехорошее.