Алгоритм

Рассказ:

Во время третьей ночи, проведенной в обнимку с унитазом, я наконец-то понял, что происходит. Он пытается отравить меня. Он делает это так аккуратно и так изящно, что я хочу засмеяться, но очередная волна блевотины затыкает мне рот. На следующее утро я собираю всю еду, какая есть у меня на кухне, трижды заворачиваю её в черный полиэтиленовый пакет и поглубже засовываю её в ближайшую помойку, чтобы не пострадал кто-нибудь другой. Я стою в полпути от магазина на углу, когда мне в голову приходит одна мысль. Он знает, непременно знает, где я покупаю продукты. Я наугад выбираю направление и иду вперед, наслаждаясь прохладным зимним воздухом. Время от времени я сворачиваю так, чтобы мой путь был совершенно непредсказуемым. Наконец, я нахожу магазин с неизвестным мне названием. Я захожу внутрь и быстро наполняю корзину продуктами, которые я прежде никогда не ел и которые я никогда не собирался покупать. Соевое молоко. Тофу. Мой желудок прямо-таки урчит в предвкушении неотравленного обеда. Я готовлю обед в нервной спешке, жадно глотая носом аромат купленной пищи. На вкус она кажется чистой, но такой же казалась и еда, которую я ел раньше. Я стараюсь убедить себя в том, что растущая во мне боль не более чем результат страха и тревоги, но вот наступает полночь, и я вновь сижу на корточках в туалете. И вновь плоды моих кулинарных трудов исчезают в фарфоровой пасти унитаза. На следующий день я собираю оставшуюся еду и проделываю с ней ту же операцию. В этот день я буду есть в одном из ресторанов на противоположном конце города. Он намного умнее, чем я мог себе представить, и вот еще одна бессонная ночь проходит на полу туалета. Я думаю, у него есть алгоритм, идеальные модели прогнозирования, которые он использует, чтобы просчитать каждый мой шаг. Всякий раз, когда мне кажется, что я обхитрил его, я добровольно попадаю в его сети. Я покупаю шоколадный батончик из автомата в театре и иду домой, прижимая его к себе, как талисман. Дома я наполняю ванну ржавой водой, опускаю батончик под воду и сжимаю его. Я заранее знал, что я увижу, но у меня все равно разрывается сердце. Тонкий, почти невидимый поток пузырьков указывает на место на упаковке, в котором неизвестный предмет проделал отверстие. Голод затмевает мне глаза, я убеждаю себя попробовать хотя бы кусочек, но я не могу. Слишком большой риск. Утром, прижимая кулаки к своему пустому желудку, я представляю себе легионы его последователей, которые ходят по ресторанам и магазинам, где я покупаю еду, и прокалывают упаковки отравленными иголками. Они исполняют его досконально продуманные поручения, а потом исчезают в гуще городской жизни. Они всегда будут на шаг впереди меня, пока я не придумаю новые способы обратить его игру против него самого. Это я и должен сделать. Первый день своей новой жизни я провожу в своей квартире, тщательно все обдумываю и берегу энергию, которая еще осталась в моем истощенном теле. Ночь приносит новые позывы к рвоте, но из меня выходит только вода… и таблетки, наполовину растворенные в смешанной с желчью воде. Таблетки. Ну конечно. Не в первый раз я испытываю уважение к кристальной безупречности его планов. Я выбрасываю в унитаз свои последние лекарства. На третий день меня поражают ясность и целеустремленность моего изголодавшего ума. Я должен победить, иначе я умру. Мои щеки покрыты нарывами и сыпью, и я чувствую, как шатаются зубы в моем иссохшем рту. Он побеждает, но это ненадолго. У меня еще есть время. С помощью целой армии дешевых жестяных ведер я собираю с крыши дождевую воду. Я знаю, что где-то в византийском водопроводе моего старого здания он спрятал дьявольски хитрое устройство, выливающее в воду свое отвратительное содержимое. Придется перестать принимать ванну. Не такая уж и большая жертва. Какое-то время я смогу продержаться на дождевой воде, но все-таки надо найти что-нибудь поесть. Ответ приходит ко мне в виде крохотных бессвязных кусков головоломки. Я вынимаю очередной зуб из своих кровоточащих десен, и все мое ноющее от боли тело сияет в свете озарения. В звуке падающего в раковину зуба мне слышится колокольный звон. Поздно вечером я выхожу на улицу и иду по городу на своих дрожащих от истощения ногах. Я знаю, что он наблюдает за мной, но я нашел решение, против которого бессилен даже он. Я наугад выбираю дом, а потом, чтобы обмануть алгоритм, разворачиваюсь и выбираю другой дом возле аллеи. Я роюсь в почтовом ящике и тут же узнаю то, что мне и нужно. Здесь живет только один человек. Бедняга удивляется тому, что к нему вообще кто-то пришел. Когда я врываюсь внутрь, его лицо искажает страх. На меня обрушиваются совесть и сожаление, но я все же толкаю его на пол, вынимаю из-за пазухи лом и наношу удар. Надо держать себя в руках. Это его вина. Это он довел меня до такого состояния, и этот несчастный был всего лишь одной из его жертв. Во время третьей ночи, проведенной в обнимку с унитазом, я наконец-то понял, что происходит. Он пытается отравить меня. Он делает это так аккуратно и так изящно, что я хочу засмеяться, но очередная волна блевотины затыкает мне рот. На следующее утро я собираю всю еду, какая есть у меня на кухне, трижды заворачиваю её в черный полиэтиленовый пакет и поглубже засовываю её в ближайшую помойку, чтобы не пострадал кто-нибудь другой. Я стою в полпути от магазина на углу, когда мне в голову приходит одна мысль. Он знает, непременно знает, где я покупаю продукты. Я наугад выбираю направление и иду вперед, наслаждаясь прохладным зимним воздухом. Время от времени я сворачиваю так, чтобы мой путь был совершенно непредсказуемым. Наконец, я нахожу магазин с неизвестным мне названием. Я захожу внутрь и быстро наполняю корзину продуктами, которые я прежде никогда не ел и которые я никогда не собирался покупать. Соевое молоко. Тофу. Мой желудок прямо-таки урчит в предвкушении неотравленного обеда. Я готовлю обед в нервной спешке, жадно глотая носом аромат купленной пищи. На вкус она кажется чистой, но такой же казалась и еда, которую я ел раньше. Я стараюсь убедить себя в том, что растущая во мне боль не более чем результат страха и тревоги, но вот наступает полночь, и я вновь сижу на корточках в туалете. И вновь плоды моих кулинарных трудов исчезают в фарфоровой пасти унитаза. На следующий день я собираю оставшуюся еду и проделываю с ней ту же операцию. В этот день я буду есть в одном из ресторанов на противоположном конце города. Он намного умнее, чем я мог себе представить, и вот еще одна бессонная ночь проходит на полу туалета. Я думаю, у него есть алгоритм, идеальные модели прогнозирования, которые он использует, чтобы просчитать каждый мой шаг. Всякий раз, когда мне кажется, что я обхитрил его, я добровольно попадаю в его сети. Я покупаю шоколадный батончик из автомата в театре и иду домой, прижимая его к себе, как талисман. Дома я наполняю ванну ржавой водой, опускаю батончик под воду и сжимаю его. Я заранее знал, что я увижу, но у меня все равно разрывается сердце. Тонкий, почти невидимый поток пузырьков указывает на место на упаковке, в котором неизвестный предмет проделал отверстие. Голод затмевает мне глаза, я убеждаю себя попробовать хотя бы кусочек, но я не могу. Слишком большой риск. Утром, прижимая кулаки к своему пустому желудку, я представляю себе легионы его последователей, которые ходят по ресторанам и магазинам, где я покупаю еду, и прокалывают упаковки отравленными иголками. Они исполняют его досконально продуманные поручения, а потом исчезают в гуще городской жизни. Они всегда будут на шаг впереди меня, пока я не придумаю новые способы обратить его игру против него самого. Это я и должен сделать. Первый день своей новой жизни я провожу в своей квартире, тщательно все обдумываю и берегу энергию, которая еще осталась в моем истощенном теле. Ночь приносит новые позывы к рвоте, но из меня выходит только вода… и таблетки, наполовину растворенные в смешанной с желчью воде. Таблетки. Ну конечно. Не в первый раз я испытываю уважение к кристальной безупречности его планов. Я выбрасываю в унитаз свои последние лекарства. На третий день меня поражают ясность и целеустремленность моего изголодавшего ума. Я должен победить, иначе я умру. Мои щеки покрыты нарывами и сыпью, и я чувствую, как шатаются зубы в моем иссохшем рту. Он побеждает, но это ненадолго. У меня еще есть время. С помощью целой армии дешевых жестяных ведер я собираю с крыши дождевую воду. Я знаю, что где-то в византийском водопроводе моего старого здания он спрятал дьявольски хитрое устройство, выливающее в воду свое отвратительное содержимое. Придется перестать принимать ванну. Не такая уж и большая жертва. Какое-то время я смогу продержаться на дождевой воде, но все-таки надо найти что-нибудь поесть. Ответ приходит ко мне в виде крохотных бессвязных кусков головоломки. Я вынимаю очередной зуб из своих кровоточащих десен, и все мое ноющее от боли тело сияет в свете озарения. В звуке падающего в раковину зуба мне слышится колокольный звон. Поздно вечером я выхожу на улицу и иду по городу на своих дрожащих от истощения ногах. Я знаю, что он наблюдает за мной, но я нашел решение, против которого бессилен даже он. Я наугад выбираю дом, а потом, чтобы обмануть алгоритм, разворачиваюсь и выбираю другой дом возле аллеи. Я роюсь в почтовом ящике и тут же узнаю то, что мне и нужно. Здесь живет только один человек. Бедняга удивляется тому, что к нему вообще кто-то пришел. Когда я врываюсь внутрь, его лицо искажает страх. На меня обрушиваются совесть и сожаление, но я все же толкаю его на пол, вынимаю из-за пазухи лом и наношу удар. Надо держать себя в руках. Это его вина. Это он довел меня до такого состояния, и этот несчастный был всего лишь одной из его жертв.

Я быстро разделываю тушу — мое тело еще не забыло опыт, приобретенный на охоте в горах. Я позволяю себе откусить кусочек; для моего опустевшего желудка это настоящий пир. Мой рот заполняет вкус железа и минеральной соли, и я урчу, как младенец. Собрав мясо в свой рюкзак, я зажигаю свечу и включаю газ. Я не успеваю добраться домой, как где-то вдали раздается грохот, и в небо вздымается черное облако дыма. Впервые за месяц я хорошо сплю. Благодаря чистым, неотравленным питательным веществам, мое тело быстро исцеляется. Я еще не вполне здоров, но после нескольких обедов я снова наберусь сил для борьбы с ним. Я знаю, что теперь я могу победить, ведь алгоритм мог предсказать только действия прежнего меня, связанного законами и моралью старого мира. Однако тот мир мертв.