Эта жуткая зима забрала троих

Рассказ:

Еще осенью нас было шестеро: родители, я, сестра Оля с сыном и бабушка, мамина мама. С бабушки все и началось. Пока она худо-бедно передвигалась по квартире, Оля и мама, конечно, ходили к ней, носили лекарства, продукты, помогали по хозяйству. Полтора года назад бабуля ослабела и слегла. Жизни мамы и сестры оказались подчинены угасающей старушке. Оля проводила там все вечера после работы и выходные. 27 января Оля не вернулась, её телефон не отвечал. Бабушка тихо умерла через неделю. Мама держалась ради внука. Олю искали полицейские и добровольцы, проверяли разные версии. Нашли неделю назад, когда начал таять снег. Чтобы определить, кому принадлежит объеденный остов, понадобилась генетическая экспертиза. Мама не вынесла. Их похоронили вместе. Всё списали на бродячих псов. Администрация города уже объявила конкурс на их отлов. Вчера я искал полис и наткнулся на блокнот, исписанный рукой Оли. Стихи, рисунки вперемешку с бытовыми зарисовками. Я читал полночи. Никто из нас не был склонен к мистике, и я не понимаю, что означают эти записи Оли. 9 СЕНТЯБРЯ 2013 ГОДАМоя старенькая бабушка живет одна в старом доме на окраине нашего сибирского городка. Она уже не встает, так что мы ухаживаем за ней по очереди. Утром приходит моя мама, днем — сиделка, а вечером я. Убираю, кормлю бабулю ужином, даю лекарства, разговариваю с ней, всякое такое. Потом снотворное, укладываю её спать и иду домой. Квартира у бабушки большая, когда-то мы жили тут вшестером. Я росла здесь, играла с братом, сюда приходили в гости мои подружки. Было уютно и весело. Теперь обжитой осталась только бабушкина комната рядом с прихожей и кухней. Остальные комнаты отделены коридором с закрытой дверью. Там пусто, зимой холодно. Даже лампочки из светильников постепенно перекочевали в жилую часть. Жаль, что бабушка не хочет переехать к нам. Этой осенью мне почему-то начало становиться не по себе у бабушки. Стало казаться, что кто-то крадется ко мне, выглядывает из-за угла, когда я отвернусь. Я даже «знаю», как это выглядит: существо размером с худого десятилетнего ребёнка. Кожа у него тёмно-серая, морщинистая. Ползает, опираясь на тонкие «руки». Глаза большие, тёмные, без белка. Носа нет. В безгубом рту — острые тонкие зубы. Я не понимаю, откуда это взялось в моей голове. Я взрослая тетка, скоро сороковник стукнет — и вдруг какие-то детские страхи. Но меня накрывает снова и снова. И только у бабушки. Дошло до того, что в её квартире я стараюсь не поворачиваться спиной к дверям. А заходя в темные пустые комнаты, практически жду нападения, чувствую, как в моё тело впиваются когти, зубы. Течет теплая кровь, рвется кожа… Тьфу, черт, вот понаписала-то. 2 ОКТЯБРЯ 2013 ГОДАСын временами просится со мной к бабушке. Он почему-то любит там бывать. Если дитё со мной, мы едем на машине. Сейчас по вечерам уже темно. И каждый раз, когда мы в темноте садимся в машину, чтобы ехать домой, Ромка просит быстрее закрыть двери. Говорит: «Мам, так и кажется, что сейчас зомби полезут». Я жму кнопку центрального замка, щелчок успокаивает бояку. Мы включаем «Раммштайн» и катаемся по вечернему городу, горланя «Те кьеро пута». Не, ну а чё, весело. 12 ДЕКАБРЯ 2013 ГОДАПару раз, отходя от бабушкиного дома, я слышала за спиной приглушенное фырканье, шорох — и оборачивалась к пустому двору. Вот и вчера тоже. Но раньше у моего страха на улице была хотя бы причина: лето этого года в нашем краю выдалось холодным, медведи не успели нагулять жир. Осенью звери стали пошаливать. Заели грибников, медведица искалечила охотника, близкого друга нашей семьи. Двух хищников застрелили в городе — звери кормились у мусорок. Каждый день город наполнялся новыми пугающими слухами. Было страшно отпускать сына в школу, а маму-пенсионерку в магазин. А уж идти в осенней ночи по пустым дворам… Возможность встречи с лесным хозяином пугала меня тогда до усрачки, пардон мой клатчский. Слава богу, с приходом зимы медведи перестали появляться, истерия улеглась. А мне все равно страшно. Что за фигня, может устала просто. 31 ДЕКАБРЯ 2013 ГОДАПоследний день этого года. Много было хорошего, есть что вспомнить. Но очень хочу, чтобы уходящий год забрал с собой мои страхи. Я уже просто вымоталась. Даже говоря с бабушкой, я внутренне сжимаюсь. Мне кажется, что вот сейчас с родного лица на меня глянет жуткими темными глазами мой тайный ужас. Главное, стоит отойти с полкилометра от бабушкиного дома — и я успокаиваюсь. До следующего вечера. 26 ЯНВАРЯ 2014 ГОДАПравильно было бы поставить 27 января, уже глубокая ночь. Попробую хоть тут написать, что сегодня произошло. Может, прояснится в мозгах. Не знаю, что со мной. Только бы с ума не сойти, мне же Ромку растить. В конце января ударили морозы под -40 с ветром. Рисковать здоровьем, гуляя по холодку, не хочется. Еще осенью нас было шестеро: родители, я, сестра Оля с сыном и бабушка, мамина мама. С бабушки все и началось. Пока она худо-бедно передвигалась по квартире, Оля и мама, конечно, ходили к ней, носили лекарства, продукты, помогали по хозяйству. Полтора года назад бабуля ослабела и слегла. Жизни мамы и сестры оказались подчинены угасающей старушке. Оля проводила там все вечера после работы и выходные. 27 января Оля не вернулась, её телефон не отвечал. Бабушка тихо умерла через неделю. Мама держалась ради внука. Олю искали полицейские и добровольцы, проверяли разные версии. Нашли неделю назад, когда начал таять снег. Чтобы определить, кому принадлежит объеденный остов, понадобилась генетическая экспертиза. Мама не вынесла. Их похоронили вместе. Всё списали на бродячих псов. Администрация города уже объявила конкурс на их отлов. Вчера я искал полис и наткнулся на блокнот, исписанный рукой Оли. Стихи, рисунки вперемешку с бытовыми зарисовками. Я читал полночи. Никто из нас не был склонен к мистике, и я не понимаю, что означают эти записи Оли. 9 СЕНТЯБРЯ 2013 ГОДАМоя старенькая бабушка живет одна в старом доме на окраине нашего сибирского городка. Она уже не встает, так что мы ухаживаем за ней по очереди. Утром приходит моя мама, днем — сиделка, а вечером я. Убираю, кормлю бабулю ужином, даю лекарства, разговариваю с ней, всякое такое. Потом снотворное, укладываю её спать и иду домой. Квартира у бабушки большая, когда-то мы жили тут вшестером. Я росла здесь, играла с братом, сюда приходили в гости мои подружки. Было уютно и весело. Теперь обжитой осталась только бабушкина комната рядом с прихожей и кухней. Остальные комнаты отделены коридором с закрытой дверью. Там пусто, зимой холодно. Даже лампочки из светильников постепенно перекочевали в жилую часть. Жаль, что бабушка не хочет переехать к нам. Этой осенью мне почему-то начало становиться не по себе у бабушки. Стало казаться, что кто-то крадется ко мне, выглядывает из-за угла, когда я отвернусь. Я даже «знаю», как это выглядит: существо размером с худого десятилетнего ребёнка. Кожа у него тёмно-серая, морщинистая. Ползает, опираясь на тонкие «руки». Глаза большие, тёмные, без белка. Носа нет. В безгубом рту — острые тонкие зубы. Я не понимаю, откуда это взялось в моей голове. Я взрослая тетка, скоро сороковник стукнет — и вдруг какие-то детские страхи. Но меня накрывает снова и снова. И только у бабушки. Дошло до того, что в её квартире я стараюсь не поворачиваться спиной к дверям. А заходя в темные пустые комнаты, практически жду нападения, чувствую, как в моё тело впиваются когти, зубы. Течет теплая кровь, рвется кожа… Тьфу, черт, вот понаписала-то. 2 ОКТЯБРЯ 2013 ГОДАСын временами просится со мной к бабушке. Он почему-то любит там бывать. Если дитё со мной, мы едем на машине. Сейчас по вечерам уже темно. И каждый раз, когда мы в темноте садимся в машину, чтобы ехать домой, Ромка просит быстрее закрыть двери. Говорит: «Мам, так и кажется, что сейчас зомби полезут». Я жму кнопку центрального замка, щелчок успокаивает бояку. Мы включаем «Раммштайн» и катаемся по вечернему городу, горланя «Те кьеро пута». Не, ну а чё, весело. 12 ДЕКАБРЯ 2013 ГОДАПару раз, отходя от бабушкиного дома, я слышала за спиной приглушенное фырканье, шорох — и оборачивалась к пустому двору. Вот и вчера тоже. Но раньше у моего страха на улице была хотя бы причина: лето этого года в нашем краю выдалось холодным, медведи не успели нагулять жир. Осенью звери стали пошаливать. Заели грибников, медведица искалечила охотника, близкого друга нашей семьи. Двух хищников застрелили в городе — звери кормились у мусорок. Каждый день город наполнялся новыми пугающими слухами. Было страшно отпускать сына в школу, а маму-пенсионерку в магазин. А уж идти в осенней ночи по пустым дворам… Возможность встречи с лесным хозяином пугала меня тогда до усрачки, пардон мой клатчский. Слава богу, с приходом зимы медведи перестали появляться, истерия улеглась. А мне все равно страшно. Что за фигня, может устала просто. 31 ДЕКАБРЯ 2013 ГОДАПоследний день этого года. Много было хорошего, есть что вспомнить. Но очень хочу, чтобы уходящий год забрал с собой мои страхи. Я уже просто вымоталась. Даже говоря с бабушкой, я внутренне сжимаюсь. Мне кажется, что вот сейчас с родного лица на меня глянет жуткими темными глазами мой тайный ужас. Главное, стоит отойти с полкилометра от бабушкиного дома — и я успокаиваюсь. До следующего вечера. 26 ЯНВАРЯ 2014 ГОДАПравильно было бы поставить 27 января, уже глубокая ночь. Попробую хоть тут написать, что сегодня произошло. Может, прояснится в мозгах. Не знаю, что со мной. Только бы с ума не сойти, мне же Ромку растить. В конце января ударили морозы под -40 с ветром. Рисковать здоровьем, гуляя по холодку, не хочется. Езжу на машине. Во дворе приткнуть её некуда, ставлю сбоку от дома. На таком холоде двигатель с пульта не запускается. Приходится идти, заводить ключом и ждать, пока прогреется. Так было и сегодня вечером. Уложила бабушку спать, пошла к машине. Завела, села в промерзший салон. А что делать — на ветру руки махом немеют, даже в плотных перчатках. Хорошо, хоть по привычке защелкнула центральный замок — Ромка приучил. Сижу, трясусь от холода, бесцельно пялюсь в темноту. Впереди, метрах в двадцати, стоит загородка с мусорными баками. За ней — пустырь, заросший бурьяном и тальником. Можно было бы выбросить пакет с мусором, но тропинка к бакам идет под уклон, там наверняка скользко. Не пошла. Взглядом зацепилась за какое-то движение у мусорного бака. В темноте не разобрать: то ли ветер теребит чёрный пакет, то ли бесхозный пес ищет ужин. Бродячих собак у нас особо нет, но мало ли. Двигатель наконец прогрелся. Я включила печку, перевела селектор на задний ход и повернула рычажок фар. Яркий свет залил заснеженный пятачок, дорожку к мусорке и сами баки. Там были не собаки. Я увидела их. Существа из моего кошмара. Темные тела, складки кожи, тощие руки, блеск глаз и зубов. Фары, кажется, ослепили их, они замерли. Я тоже будто вмерзла в кресло. Сбоку услышала какое-то царапанье, глянула в окно. Одно из них было около машины, жуткое и жалкое. Его пальцы скребли по двери, оно пыталось подняться, подобраться ближе. Я заорала что-то явно матерное, нажала педаль газа. Машина буквально прыгнула назад, едва не впечаталась в ограждение. Я кое-как переключила передачу и тронулась вперед. В машине я чувствовала себя в относительной безопасности, хотя стая уже двинулась ко мне. По двору невозможно проехать быстро, там узкая неровная колея. Но хотя бы горят фонари. Выехав во двор, я видела существ в зеркала заднего вида. Они остались на пустыре, тёмными пятнами на белом снегу. Я остановилась, доехав до оживлённой дороги. Меня трясло, хотелось разреветься. Кое-как успокоилась, добралась до дома. И сидела в машине, боялась выйти, пока не подъехали соседи. Завтра мне опять идти к бабушке. Опять выходить в пустой двор. Как?Кто это вообще был? Реальные существа или глюк? Если они реальны, то опасны ли? Может я испугалась собственного страха…». После этой записи идут пустые листы. Оля тогда спросила, могу ли я пойти с ней, но я уже договорился встретиться со своей девушкой. Она не стала настаивать, пошла одна…