Под тысячами тонн стали

Рассказ:

Такую уж мне уготовила судьба жизнь, что я родился и вырос в городе существующего только благодаря металлургическому заводу находящегося в самом его сердце. Днем из окон своей маленькой квартирки я наблюдал огромные оранжевые клубы дыма, вздымающиеся ввысь из множеств труб, частоколом смотрящих в небо, а ночью это самое небо озарялось багровым светом сливаемого расплавленного шлака. Как и все я работал на этом заводе, а точнее в прокатном цехе где из чрева уродливых, грязных и покрытых копотью печей выходят раскаленные до бела и пышущие жаром огромные стальные монолиты. Валки конвейера, длина которого, казалось бы, не имеет конца, несут их к дальнейшему неминуемому преображению. И пройдя множество механизмов, цель которых распилить, смять, вытянуть в общем сделать все, чтобы пока они, будучи в новорожденном, раскалённом состоянии эластичны и податливы придать им форму более привычных для нас рельс, железнодорожных колес и различных металлоконструкций. Именно здесь со мной произошли те ужасные события, после которых моя жизнь навсегда изменилась. Я боюсь темноты и каждую ночь вижу кошмары, а чувство того, что за мной без устали кто-то следит не оставляет меня ни на минуту. Это произошло, когда я отработал на производстве чуть меньше года. Переживая в своей карьере тот момент, когда ложное чувство профессионализма заставляет думать, что уже все по плечу, подтолкнуло меня во время очередного ремонта проявить необдуманную инициативу. Услышав стоящую перед нашей бригадой задачу, я решил, не дожидаясь никого отправиться к ремонтируемому оборудованию и непосредственно самостоятельно начать ремонт, тем самым сохранив время для отдыха. Задача была не очень сложной: нужно было затянуть разболтавшиеся болты на шпинделе, не буду вдаваться в подробное описание устройства, только скажу, что оно похоже на огромный вал диаметром полтора метров протягивающегося над ямой именуемой ямой окалины, куда стекались отходы производства в виде масла, мазута, воды и непосредственно и самой окалины. В цехе кипела работа: повсюду были слышны удары кувалд и крики рабочих, над головой носился мостовой кран и всюду были вспышки сварки, освещая на мгновение своим неистовым светом уродливые конструкции механизмов и вновь погружая их в полумрак. Добравшись до места, я приступил к работе. Закрепив ключ на гайке и нанеся по другому его концу удар кувалдой ключ соскочил и упал в щель между двумя напольными решетками прямо в яму. Завод испытывал недостаток в инструментах, и чтобы не получить очередной нагоняй я решил спуститься в яму и достать ключ. Взяв свой шахтерский фонарик и перекинув аккумулятор через плечо, я начал спуск вниз. Яма была глубиной более десяти метров и представляла собой бетонный прямоугольник шириной около пяти метров и протяженностью около пятнадцати. Добравшись до дна, я встал в черную жижу, вязкую как трясина, ее глубина была мне по голень. Я обвел дно ямы фонариком, но не увидел ключа, однако в противоположной стене оказался тоннель и наведя туда фонарик в нем что-то блеснуло. Я решил, что ключ мог, падая отскочить туда, ударившись об трубу, коих не мало торчало из стен и недолго думая я направился к туннелю. Жижа была довольно вязкая и каждый шаг давался мне с трудом. Я огляделся: эта мерзкая, черная субстанция, покрывавшая все вокруг превращая яму в омерзительную клоаку, была создана из синтетических отходов, в которых немого существовать ни одно живое существо, даже в мертвом космосе у бактерий больше шансов выжить, чем в этой среде, являющейся созданием человека. Тоннель оказался высотой около полутора метров и зайдя в него мне пришлось пригнуться. Двигаясь в даль тоннеля, я смотрел под ноги выглядывая злосчастный ключ. Тоннель оказался довольно длинным, я прошел порядком пятнадцати метров и уж было собирался вернуться, но он закончился, и я попал в комнату, освятив которую фонариком я не смог увидеть ни стен не потолка, лишь мерзкая черная жижа растеклась по полу этого помещения. Вдруг клоака заклокотала, забурлила и стала вздыматься, приобретая форму полусферы. От неожиданной активности я встрепенулся и затаив дыхание, стал ожидать дальнейшего исхода. Меня сковал страх, сердце начало биться в бешеном ритме, руки задрожали и свет фонарика запрыгал по черной массе уже вдвое превосходящую меня. Мой разум покинул меня, и я не мог понять происходящее, я стоял, выпучив глаза и смотрел как некогда спокойное, мертвое болото вдруг начало приобретать форму. Рост сферы прекратился, и она стала более каплевидной формы больше сужаясь к основанию. Ее высота стала втрое выше меня, она нависала надо мной словно скала. Это существо из мертвой, черной как смоль материи бурлило и переливалось. Черная субстанция на ее поверхности образовывала пузыри которые лопались словно гнойники, наполненные смердящей гнилью. И вот восставший передо мной демон затрясся и заклокотал еще сильней и с его основания вверх начали подниматься два бугорка размером с кулак, они поднялись к полусфере и остановились на ее передней части рядом друг с другом. Такую уж мне уготовила судьба жизнь, что я родился и вырос в городе существующего только благодаря металлургическому заводу находящегося в самом его сердце. Днем из окон своей маленькой квартирки я наблюдал огромные оранжевые клубы дыма, вздымающиеся ввысь из множеств труб, частоколом смотрящих в небо, а ночью это самое небо озарялось багровым светом сливаемого расплавленного шлака. Как и все я работал на этом заводе, а точнее в прокатном цехе где из чрева уродливых, грязных и покрытых копотью печей выходят раскаленные до бела и пышущие жаром огромные стальные монолиты. Валки конвейера, длина которого, казалось бы, не имеет конца, несут их к дальнейшему неминуемому преображению. И пройдя множество механизмов, цель которых распилить, смять, вытянуть в общем сделать все, чтобы пока они, будучи в новорожденном, раскалённом состоянии эластичны и податливы придать им форму более привычных для нас рельс, железнодорожных колес и различных металлоконструкций. Именно здесь со мной произошли те ужасные события, после которых моя жизнь навсегда изменилась. Я боюсь темноты и каждую ночь вижу кошмары, а чувство того, что за мной без устали кто-то следит не оставляет меня ни на минуту. Это произошло, когда я отработал на производстве чуть меньше года. Переживая в своей карьере тот момент, когда ложное чувство профессионализма заставляет думать, что уже все по плечу, подтолкнуло меня во время очередного ремонта проявить необдуманную инициативу. Услышав стоящую перед нашей бригадой задачу, я решил, не дожидаясь никого отправиться к ремонтируемому оборудованию и непосредственно самостоятельно начать ремонт, тем самым сохранив время для отдыха. Задача была не очень сложной: нужно было затянуть разболтавшиеся болты на шпинделе, не буду вдаваться в подробное описание устройства, только скажу, что оно похоже на огромный вал диаметром полтора метров протягивающегося над ямой именуемой ямой окалины, куда стекались отходы производства в виде масла, мазута, воды и непосредственно и самой окалины. В цехе кипела работа: повсюду были слышны удары кувалд и крики рабочих, над головой носился мостовой кран и всюду были вспышки сварки, освещая на мгновение своим неистовым светом уродливые конструкции механизмов и вновь погружая их в полумрак. Добравшись до места, я приступил к работе. Закрепив ключ на гайке и нанеся по другому его концу удар кувалдой ключ соскочил и упал в щель между двумя напольными решетками прямо в яму. Завод испытывал недостаток в инструментах, и чтобы не получить очередной нагоняй я решил спуститься в яму и достать ключ. Взяв свой шахтерский фонарик и перекинув аккумулятор через плечо, я начал спуск вниз. Яма была глубиной более десяти метров и представляла собой бетонный прямоугольник шириной около пяти метров и протяженностью около пятнадцати. Добравшись до дна, я встал в черную жижу, вязкую как трясина, ее глубина была мне по голень. Я обвел дно ямы фонариком, но не увидел ключа, однако в противоположной стене оказался тоннель и наведя туда фонарик в нем что-то блеснуло. Я решил, что ключ мог, падая отскочить туда, ударившись об трубу, коих не мало торчало из стен и недолго думая я направился к туннелю. Жижа была довольно вязкая и каждый шаг давался мне с трудом. Я огляделся: эта мерзкая, черная субстанция, покрывавшая все вокруг превращая яму в омерзительную клоаку, была создана из синтетических отходов, в которых немого существовать ни одно живое существо, даже в мертвом космосе у бактерий больше шансов выжить, чем в этой среде, являющейся созданием человека. Тоннель оказался высотой около полутора метров и зайдя в него мне пришлось пригнуться. Двигаясь в даль тоннеля, я смотрел под ноги выглядывая злосчастный ключ. Тоннель оказался довольно длинным, я прошел порядком пятнадцати метров и уж было собирался вернуться, но он закончился, и я попал в комнату, освятив которую фонариком я не смог увидеть ни стен не потолка, лишь мерзкая черная жижа растеклась по полу этого помещения. Вдруг клоака заклокотала, забурлила и стала вздыматься, приобретая форму полусферы. От неожиданной активности я встрепенулся и затаив дыхание, стал ожидать дальнейшего исхода. Меня сковал страх, сердце начало биться в бешеном ритме, руки задрожали и свет фонарика запрыгал по черной массе уже вдвое превосходящую меня. Мой разум покинул меня, и я не мог понять происходящее, я стоял, выпучив глаза и смотрел как некогда спокойное, мертвое болото вдруг начало приобретать форму. Рост сферы прекратился, и она стала более каплевидной формы больше сужаясь к основанию. Ее высота стала втрое выше меня, она нависала надо мной словно скала. Это существо из мертвой, черной как смоль материи бурлило и переливалось. Черная субстанция на ее поверхности образовывала пузыри которые лопались словно гнойники, наполненные смердящей гнилью. И вот восставший передо мной демон затрясся и заклокотал еще сильней и с его основания вверх начали подниматься два бугорка размером с кулак, они поднялись к полусфере и остановились на ее передней части рядом друг с другом. Внезапно черная пленка сошла с этих бугров оголив два безумных человеческих глаза. Они пристально смотрели на меня как-бут-то пытались запомнить и оголив душу от физической оболочки навсегда поглотить ее в черной бездне своих зрачков. Чувство самосохранения разрушило оковы страха, и я пустился обратно в тоннель. Мои ноги увязли и рванув со всей силы я вылетел из сапог и упал, вытянув вперед руки прямо, в жижу. С меня слетела каска и быстро вставая я оставил в клоаке свои рукавицы, но мне было абсолютно на них наплевать, я протер фонарик и бросился босиком назад. Не помню, как я добрался до лестницы и как поднялся по ней, помню лишь как мои коллеги принесли меня в мастерскую и начали обтирать ветошью. Все вокруг было расплывчато, голоса отдавались лишь звоном в ушах. Пришел доктор и вколол мне успокоительное после чего я потерял сознание. Очнувшись я, заикаясь и содрогаясь от свежих воспоминаний кое как рассказал о случившемся. Мои коллеги утверждали, что в той яме нет никакого туннеля и скорее всего это были галлюцинации от испарений, но для простых галлюцинаций произошедшее было слишком явным и даже пройдя курс в психиатрической лечебнице я не смог избавиться от чувства преследования. Мне казалось, что стоит только мне выключить свет как черная, вязкая жижа наполняет помещение, поднимается по стенам и поглощает меня, во снах мне являются те огромные человеческие глаза, смотрящие мне прямо в душу. Работы я разумеется лишился и получая крошечную пенсию по инвалидности я решил поинтересоваться историей предприятия. В своих поисках я нашел старичка, который участвовал в строительстве цеха. Он поведал мне, что раньше на этом месте было болото и осушив его рабочим предстало капище с древними языческими идолами, которым поклонялись жившие раньше здесь племена вогулов. Но эти идолы навсегда исчезли под ковшами бульдозеров, а болотная земля была похоронена под бетонными блоками. Каждую ночь из окна своей квартирки я смотрю на багровое небо над заводом и думаю, что где-то там ждет своего часа отмщения нечто, что затаилось под тысячами тон стали.