После похоронки

Рассказ:

Недавно бабуля моя поведала мне историю:— Сейчас-то уж в деревне ничего такого не происходит, а вот в войну, да и после, бывало дело… Вот с Манькой Евстроповой было как раз после войны. Манька, как и многие наши деревенские бабы, получила на мужа похоронку. Поплакала она, поубивалась да стала потихоньку привыкать к вдовьей доле — некогда особо страдать, детей надо поднимать. Голод был, особенно после войны, всю мужскую работу бабы сами делали, да ещё вместо лошадей дрова на своих плечах из леса возили. Так вот жили тяжело. Стали мы за Манькой замечать, что дряхлеет баба, день ото дня всё худее да бледнее, но не от тяжёлой работы и голодухи, а от другого баба мается. Ну, как-то слово за слово разговорили её. И вот о чём она рассказала: «Ой, бабы, не могу больше, житья мне мужик мой не даёт… Каждую ночь ко мне приходит, как только полночь наступает, так и всё. Улеглась спать, слышу — дверь отворяется, заходит и говорит: «Есть тут что поесть?». Слышу стук какой-то, утром встаю — соль на столе просыпана да ножницы, что на гвоздочке возле окошка висели, на полу валяются. И так из ночи в ночь! А намедни я легла спать с девками (дочерьми) своими: Галку с одного бока положила, а Вальку с другого. Ночь, тишина, слышу стук, дверь скрипит, заходит… а потом как закричит: «А-а-а, да ты мясом обложилась!». Еле-еле до утра дожила». Не помню уж, кто из деревенских подсказал ей, как справиться с этой нечистью, но сделала она так: переборов свой страх, ровно в полночь взяла конопляных семечек насыпала их в волосы, села на порог, волосы распустила, семечки в волосы, расчесывается, а сама из волос семечки в рот и ест их. И вот в полночь заявляется «муж»:— Есть что поесть?А она ему в ответ:— Да куда там, сами вот, видишь, как живём, вшей едим. «Муж» сквозь зубы прошипел:— Тьфу, гадость какая, — плюнул и ушёл.