Бог плодородия

Рассказ:

Произошла эта история прошлой осенью, на даче одного моего знакомого, расположенной в нескольких километрах от города. Места там довольно живописные: дачный поселок расположился у самого подножия гор, склоны которых покрывает густой лес, сохранившийся в своем первозданном виде, который лишь у самых горных вершин уступает место многолетним скоплениям снега и льда. В глубине этого леса скрывается множество небольших горных озер, откуда берут свое начало быстрые горные реки, снабжающие дачников чистой хрустальной водой, используемой ими для орошения садов и полей. Неподалеку от дачного поселка виднеются старые постройки колхоза, основанного здесь еще в советское время, заброшенного еще во времена перестройки. За прошедшие годы его постройки сильно обветшали, и теперь служат лишь напоминанием о величии безвозвратно ушедшей эпохи. Максим ездил на эту дачу каждый год, чтобы собрать обильный урожай самых разных сортов яблок, который ежегодно приносил их сад, посаженный еще его отцом, изжарить шашлык на дровах и угоститься отменным кальвадосом, который изготавливал его отец путем перегонки сидра, изготовленного все из тех же яблок. В том году сад дал необычайно большой урожай яблок, превысивший его прошлогодние показатели, поэтому Макс и решил привлечь меня в помощники. Оказавшись в его саду, я был просто поражен увиденным — все яблони склонились к земле под тяжестью своих плодов, цвет которых варьировался от ярко-желтого до багряного. Никогда прежде мне не доводилось видеть столь крупных плодов, лишенных каких-либо изъянов. Нет, у нас, конечно, тоже был сад, но моему отцу, несмотря на все его усилия, никогда не удавалось добиться столь впечатляющих результатов. Разгрузив привезенные с собой вещи, мы немедленно приступили к сбору урожая и до наступления сумерек успели обобрать ровно половину деревьев, заполнив деревянные ящики спелыми яблоками, издающими восхитительный аромат. Вечером Максим приготовил самый лучший шашлык, который мне когда-либо доводилось пробовать. А уж в сочетании с изумительным яблочным кальвадосом шестилетней выдержки, деревянный бочонок которого Макс принес из подвала, кушанье оказалось просто превосходным. После ужина мы устроились в очень удобных складных креслах, принесенных Максом с веранды, и остаток вечера пролетел незаметно. Было уже далеко за полночь, когда мы решили идти спать. Утром Макс собирался вернуться в город, чтобы отвезти все ящики с яблоками, которые мы собрали, и к вечеру вернуться обратно. Системы центрального отопления и водоснабжения в поселке не было, поэтому мы собирались пробыть там не более двух дней. Макс устроил меня в спальне на первом этаже, где стояла добротная деревянная кровать, а сам отправился спать в мансарду. Уснул я практически мгновенно — сказалась усталость после тяжелой работы в саду и обильный ужин, приготовленный Максом. Проснулся я уже около трех часов ночи от тихого скрежета, раздавшегося за моим окном. Поначалу я подумал, что этот звук привиделся мне во сне, но затем он повторился. Здесь стоит упомянуть, что окно спальни было закрыто прочными железными ставнями, запирающимися изнутри на три замка. И вот именно по этим ставням кто-то снаружи водил неким металлическим предметом, создавая тот самый тихий скрежет, который и послужил причиной моего пробуждения. Я не придал этому особого значения, решив, что вокруг дома, вероятнее всего, бродит какой-нибудь бомж в поисках заброшенного дома, в котором можно будет перезимовать (такие случаи в том поселке происходили довольно часто), и собрался снова ложиться спать, когда вновь услышал этот звук. Только теперь он уже доносился со стороны входной двери. Тогда любопытство взяло надо мной верх: я решил все же взглянуть на нашего «ночного гостя» (отец Макса оборудовал дверь глазком и повесил на крыльце фонарь, который на ночь всегда оставался включенным) и направился к двери. Но обнаружить мне так никого и не удалось. Когда я подошел к двери, то увидел лишь абсолютно пустое крыльцо, освещенное лишь желтым светом фонаря. Будучи слегка разочарованным, я вернулся в постель и вновь погрузился в объятия Морфея. Остаток ночи прошел совершенно спокойно, и, проснувшись утром, я уже практически не вспоминал о «ночном визитере». Сразу после завтрака, я помог Максу погрузить все ящики, доверху наполненные яблоками, в багажник его старенького пикапа, и он сразу же уехал в город, напоследок пообещав мне, что вернется ближе к вечеру. Весь день мне предстояло провести в одиночестве. К счастью, я предусмотрительно захватил из дома свой ноутбук, куда в преддверие поездки были загружены несколько нашумевших блокбастеров и пара довольно неплохих игрушек. Время пролетело совершенно незаметно, и когда я, наконец, отложил ноутбук, часы показывали уже два часа дня. Чтобы хоть как-то скоротать оставшееся время, я взял ружье, оставленное мне Максом «для острастки» незваных гостей и, прихватив коробку патронов, а также несколько жестяных банок, направился на соседний участок с намерением устроить себе импровизированный тир. Произошла эта история прошлой осенью, на даче одного моего знакомого, расположенной в нескольких километрах от города. Места там довольно живописные: дачный поселок расположился у самого подножия гор, склоны которых покрывает густой лес, сохранившийся в своем первозданном виде, который лишь у самых горных вершин уступает место многолетним скоплениям снега и льда. В глубине этого леса скрывается множество небольших горных озер, откуда берут свое начало быстрые горные реки, снабжающие дачников чистой хрустальной водой, используемой ими для орошения садов и полей. Неподалеку от дачного поселка виднеются старые постройки колхоза, основанного здесь еще в советское время, заброшенного еще во времена перестройки. За прошедшие годы его постройки сильно обветшали, и теперь служат лишь напоминанием о величии безвозвратно ушедшей эпохи. Максим ездил на эту дачу каждый год, чтобы собрать обильный урожай самых разных сортов яблок, который ежегодно приносил их сад, посаженный еще его отцом, изжарить шашлык на дровах и угоститься отменным кальвадосом, который изготавливал его отец путем перегонки сидра, изготовленного все из тех же яблок. В том году сад дал необычайно большой урожай яблок, превысивший его прошлогодние показатели, поэтому Макс и решил привлечь меня в помощники. Оказавшись в его саду, я был просто поражен увиденным — все яблони склонились к земле под тяжестью своих плодов, цвет которых варьировался от ярко-желтого до багряного. Никогда прежде мне не доводилось видеть столь крупных плодов, лишенных каких-либо изъянов. Нет, у нас, конечно, тоже был сад, но моему отцу, несмотря на все его усилия, никогда не удавалось добиться столь впечатляющих результатов. Разгрузив привезенные с собой вещи, мы немедленно приступили к сбору урожая и до наступления сумерек успели обобрать ровно половину деревьев, заполнив деревянные ящики спелыми яблоками, издающими восхитительный аромат. Вечером Максим приготовил самый лучший шашлык, который мне когда-либо доводилось пробовать. А уж в сочетании с изумительным яблочным кальвадосом шестилетней выдержки, деревянный бочонок которого Макс принес из подвала, кушанье оказалось просто превосходным. После ужина мы устроились в очень удобных складных креслах, принесенных Максом с веранды, и остаток вечера пролетел незаметно. Было уже далеко за полночь, когда мы решили идти спать. Утром Макс собирался вернуться в город, чтобы отвезти все ящики с яблоками, которые мы собрали, и к вечеру вернуться обратно. Системы центрального отопления и водоснабжения в поселке не было, поэтому мы собирались пробыть там не более двух дней. Макс устроил меня в спальне на первом этаже, где стояла добротная деревянная кровать, а сам отправился спать в мансарду. Уснул я практически мгновенно — сказалась усталость после тяжелой работы в саду и обильный ужин, приготовленный Максом. Проснулся я уже около трех часов ночи от тихого скрежета, раздавшегося за моим окном. Поначалу я подумал, что этот звук привиделся мне во сне, но затем он повторился. Здесь стоит упомянуть, что окно спальни было закрыто прочными железными ставнями, запирающимися изнутри на три замка. И вот именно по этим ставням кто-то снаружи водил неким металлическим предметом, создавая тот самый тихий скрежет, который и послужил причиной моего пробуждения. Я не придал этому особого значения, решив, что вокруг дома, вероятнее всего, бродит какой-нибудь бомж в поисках заброшенного дома, в котором можно будет перезимовать (такие случаи в том поселке происходили довольно часто), и собрался снова ложиться спать, когда вновь услышал этот звук. Только теперь он уже доносился со стороны входной двери. Тогда любопытство взяло надо мной верх: я решил все же взглянуть на нашего «ночного гостя» (отец Макса оборудовал дверь глазком и повесил на крыльце фонарь, который на ночь всегда оставался включенным) и направился к двери. Но обнаружить мне так никого и не удалось. Когда я подошел к двери, то увидел лишь абсолютно пустое крыльцо, освещенное лишь желтым светом фонаря. Будучи слегка разочарованным, я вернулся в постель и вновь погрузился в объятия Морфея. Остаток ночи прошел совершенно спокойно, и, проснувшись утром, я уже практически не вспоминал о «ночном визитере». Сразу после завтрака, я помог Максу погрузить все ящики, доверху наполненные яблоками, в багажник его старенького пикапа, и он сразу же уехал в город, напоследок пообещав мне, что вернется ближе к вечеру. Весь день мне предстояло провести в одиночестве. К счастью, я предусмотрительно захватил из дома свой ноутбук, куда в преддверие поездки были загружены несколько нашумевших блокбастеров и пара довольно неплохих игрушек. Время пролетело совершенно незаметно, и когда я, наконец, отложил ноутбук, часы показывали уже два часа дня. Чтобы хоть как-то скоротать оставшееся время, я взял ружье, оставленное мне Максом «для острастки» незваных гостей и, прихватив коробку патронов, а также несколько жестяных банок, направился на соседний участок с намерением устроить себе импровизированный тир.

Оказавшись на участке, я увидел яблоневый сад, практически идентичный нашему, и аккуратный трехэтажный дом, сложенный из красного кирпича. Яблони также гнулись к земле под тяжестью плодов, но здесь никто не спешил их убирать. Участок имел ухоженный вид, но у меня все же создалось впечатление, что он заброшен уже много лет. Среди яблонь даже располагалось пугало, выполненное настолько искусно, что издалека его вполне можно было принять за живого человека. Удостоверившись, что в доме точно никого нет, я расставил банки на низкой бетонной террасе, и вскоре тишина поселка была нарушена звуками ружейных выстрелов. Покончив с этим занятием (половину банок мне так и не удалось сбить), я собрал все гильзы и уже было двинулся в обратный путь, когда заметил одну деталь, которая прежде ускользала от моего внимания — дверь, ведущая в подвал, была немного приоткрыта. Подойдя ближе, я обнаружил, что дверной замок сорван и лежит неподалеку от двери. Отворив дверь, я вошел внутрь подвала, ощутив едва уловимый запах плесени и слегка влажной земли. Вопреки своим ожиданиям, ничего необычного в том подвале я не обнаружил. Единственное окно, через которое едва просачивался дневной свет, было заложено кусками старой фанеры, вдоль левой стены располагался ржавый металлический стеллаж, на котором лежал скудный садовый инвентарь — несколько пил, две тяпки и одна лопата со сломанной рукоятью, а также два старых серпа вроде тех, что когда-то использовали жнецы для уборки зерна с полей. Обойдя весь подвал и не обнаружив никаких следов человеческого присутствия, я захлопнул за собой дверь и, кое-как приладив на место сломанный замок, вновь засел за ноутбук. Когда из города вернулся Макс, было уже около восьми часов вечера. Разумеется, я не преминул расспросить друга о заброшенном доме напротив (про свою вылазку на туда я пока предпочел умолчать). Макс слегка удивился моему внезапному интересу и рассказал, что этот участок пустует уже шесть лет, со дня смерти его последнего владельца. Нет, у него, конечно, остались дети, живущие в городе, но никто из них не пожелал заниматься дачным участком, который с тех пор оставался невостребованным (продавать они его тоже почему-то не захотели). Тем вечером мы решили ложиться спать пораньше, чтобы завтра закончить сбор урожая как можно скорее и вернуться в город. Пока я заносил в дом складную мебель, Макс отправился в небольшую кирпичную пристройку, расположенную на самой нижней террасе дачи, где находилась уборная. Весело насвистывая какую-то веселую песенку, я уже собирался убрать в дом складной стол, когда случайно взглянул на соседний участок. Признаться, я не сразу заметил едва уловимую перемену, которая с ним произошла. И лишь подойдя ближе к забору, разделяющему участки, я смог подтвердить свое предположение — пугало исчезло. На его месте остался лишь пустой шест, одиноко стоящий среди старых яблонь. Если честно, в тот момент мне стало немного не по себе. Во всем дачном поселке мы были совершенно одни, и никто не мог вот так просто придти и снять пугало с шеста. Конечно, это мог сделать Максим, но он никогда не был любителем подобных розыгрышей. И вот в этот самый момент я поймал себя на одной мысли, незаметно закравшейся в мое сознание — Максима не было уже около десяти минут. Прихватив с собой ружье, я обогнул дом, и увидел картину, которая и по сей день преследует меня в ночных кошмарах. Призрачный лунный свет осветил безжизненное тело Максима, распростертое на земле, и стоящее над ним некое существо, облаченное в одежды того самого пугала. Его потертый плащ развевался на ветру, лицо было скрыто под маской из серой ткани, широкополая шляпа отбрасывала на землю причудливую тень. Прежде чем я успел что-либо предпринять, оно наклонилось к Максу и перерезало ему горло одним из тех серпов, что я видел днем в подвале, а затем медленным шагом направилось в мою сторону. Будучи охвачен страхом, но все еще сохраняя некоторую способность мыслить трезво, я поднял ружье и выстрелил в это создание. Пули прошли сквозь его тело, но этой твари они не причинили ни малейшего вреда. Тогда я опрометью бросился в дом и, заперев дверь на все замки, тихонько притаился в углу. Буквально через несколько минут я снова услышал тот самый тихий скрежет, который разбудил меня в первую ночь. Так я и просидел всю ночь, сжимая в руках ружье и напряженно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Под утро скрежет прекратился, но я все равно не решался открыть дверь и выйти наружу. И лишь когда на часах был полдень, я все же набрался храбрости и покинул свое убежище. К моему огромному облегчению, за дверью никого не оказалось. Машина Максима стояла на том же самом месте, пугало снова заняло свое место на шесте, уставившись невидящим взором в пустоту. Только исчезнувшее тело моего друга, и две стреляные гильзы, лежащие на траве, указывали на то, что все события прошлой ночи не были кошмарным сном.

В тот же день я позвонил в полицию и сообщил об исчезновении Максима. Полицейские обыскали весь дачный массив, но его тело им так и не удалось обнаружить. Сначала его дело было отложено в «долгий ящик», а потом и вовсе закрыто. После этих событий я больше никогда не виделся с его родителями, и дальнейшая их судьба мне уже не известна. Но после того случая я решил провести свое собственное расследование и выяснил, что в колхозе, о котором я упоминал в самом начале моего повествования, также было несколько случаев исчезновения людей, которые остались нераскрытыми. За все время своего существования колхоз ежегодно становился рекордсменом по количеству собранного урожая, а его руководство неоднократно было приставлено к награде «за выдающиеся достижения в области сельского хозяйства». Но сразу после его закрытия все фруктовые сады погибли, возделанные поля пришли в запустение, а вспышка неизвестной доселе болезни выкосила весь домашний скот в округе. На этом этапе я оставил в стороне исторические хроники и перенес свое расследование в область мифов и легенд. Я искал упоминания о сверхъестественных существах, способных даровать людям богатство и процветание. И наконец, в одной из книг мне удалось обнаружить упоминание о ванах — богах плодородия, которым некогда поклонялись древние скандинавы. Детально изучив этот вопрос, я пришел к выводу, что в ту ночь мне довелось встретить Фрейра — бога урожая и богатства. И тогда все элементы мозаики встали на свои места — своим процветанием колхоз был обязан не тяжелому труду советских граждан, а покровительству бога плодородия, который каждый год требовал человеческих жертв за свои дары. Но когда колхоз закрыли и люди перебрались в город, Фрейр лишил их своего покровительства, что и вызвало гибель садов и последовавший за этим падеж скота. А когда был построен дачный массив и люди вернулись на эту землю, древний языческий бог вновь возобновил свою кровавую жатву, взамен щедро одаривая дачников обильными урожаями…