Заколоченное окно

Рассказ:

Надоело каждый день стоять в пробках. Всё, решено, хожу на работу пешком! По моим расчётам, расстояние теоретически сокращается в 5 раз, если идти наперерез. А время пути сокращается в 2 раза, то есть на 1 час в день. Конечно, неприятно, что не так давно купленный мной опель будет простаивать, в то время как я плачу за него кредит. Но холодная логика подсказывает мне, что часть сэкономленных денег пойдёт на его погашение. Плюс один час свободного времени каждый день. Мой новый путь будет проходить через старый район города. В этом нужно искать свои плюсы. Свежий воздух, немного спорта, немного экзотики. Кроме того, я и сам раньше, в детстве, жил в таком районе. Апрель – мой любимый месяц. И вот, солнечным апрельским утром я пошёл разгонять свой жирок. Проходя мимо ещё жилых и полуразрушенных домов, я подумал, что, кто его знает, может, так жить не то чтобы правильнее, но как-то проще. Нужно заметить, что такие дома оставляют странное ощущение чего-то настоящего и в то же время чего-то ущербного. Поглощённый такими мыслями, я обратил внимание на один дом, отличающийся от других древностью постройки. Оказалось, он был нежилой. Но ещё та «архитектура» выгодно отличала его от собратьев. Полюбовавшись на него, я уже было двинулся дальше, но вдруг услышал кашель. Болезненный такой сухой кашель старого человека. Пробежавшись взглядом по окнам, я понял, что кашель мог доноситься откуда угодно. Но моё внимание привлекло единственное в этом доме заколоченное окно на втором этаже. И заколочено оно было как-то необычно, круглыми, как крышки от кадушки, щитками. Еще немного подождав взрыва очередного кашля, я двинулся дальше. «Бомжи знают где селиться», подумал я. Следующий день выдался дождливым. Я как назло оставил зонт на работе. Кроме того, пришлось месить местную грязь своими не по погоде одетыми туфлями. Жалея по дороге о своём опеле, я как раз проходил мимо того дома. И опять услышал тот самый кашель. «Странно», подумал я, немного подождав, «почему кашель больше не повторяется?». Откуда-то возникло сильное желание исследовать этот дом, хотя я отлично понимал, что самое интересное, что может быть в этом доме – это старая рухлядь, на которой устроились бомжи. И всё же, возвращаясь вечером с работы, я не смог пройти мимо. Так, четвёртое окно слева – это второй подъезд. Широкие лестницы, некоторые провалились. Добирался до второго этажа как до девятого. Дверь оказалась заперта. И вид у неё был крайне ветхий, как в склепе VI века. Недолго думая, я решил вышибить её с разбега. Удивительно, но с первого раза она даже не треснула. Внутренний голос сказал: «Тебе это надо?». Но было не то настроение или, правильнее сказать, не тот настрой. Со второго раза дверь распахнулась как миленькая. Войдя или, точнее влетев, в квартиру, я сразу ощутил жилое и уютное помещение. Это, несомненно, был шок. Одежда на вешалке, дорожка на полу, картины на стенах. И запах, зловонный такой запах. Контраст был необычен, но любопытство звало вперёд. Комната оказалась вполне ухоженной, с налетом старины. Хотя какой тут к черту налёт. Это и была самая настоящая старина. Вся мебель была как из музея антиквариата. Ещё долго я рассматривал интерьер, постоянно думая, как это всё могло тут сохраниться. Пока не увидел кровать. И спящего на ней человека, накрытого с головой. «Это и есть, наверное, тот самый бомж», подумал я. Немного посомневавшись, я все же решил стянуть одеяло, только чтобы посмотреть его лицо, и увидел это. Моя жизнь вообще сложилась так, что я никогда не присутствовал на похоронах. И родственники мои ещё, слава богу, живы-здоровы. И смерть я знаю лишь по фильмам. Поэтому то полуразложившееся лицо с ползающими по нему червями я воспринял как муку. Мне стало невыносимо больно, как будто они ползали по мне. С тошнотой в горле я стал продвигаться к выходу, но там меня ждал очередной сюрприз: дверь была другой. Она была новая, добротная и открывалась по-прежнему внутрь. Мои ноги подкосились, я сел на пол, прислонившись спиной к этой двери, и наконец осознал: это ловушка. Через какое-то время инстинкт самосохранения вынудил меня действовать. Очень хотелось пить. Но пить здесь? Единственное правильное решение было принято мгновенно: вылезти в окно. Меня даже особо не удивило, что окно было новое и не заколоченное. И вот, открыв его, я увидел такую картину: кроме того, что напротив дома не оказалось других домов, как раньше, так еще по дороге шла лошадь с телегой и с мужиком в ней, естественно. Да, раньше и я думал, что это забавно – оказаться в будущем или в прошлом. И не только ради любопытства, а чтобы, например, исправить настоящее или стать значительным человеком, имея ценную информацию. Но все эти фантазии испарились за секунду, стоило мне только столкнуться с этим, как говорится, лицом к лицу. Лишь одна эмоция работала в этой ситуации – безысходность. Окружающее ощущалось не как другое время, а как другое измерение. Надоело каждый день стоять в пробках. Всё, решено, хожу на работу пешком! По моим расчётам, расстояние теоретически сокращается в 5 раз, если идти наперерез. А время пути сокращается в 2 раза, то есть на 1 час в день. Конечно, неприятно, что не так давно купленный мной опель будет простаивать, в то время как я плачу за него кредит. Но холодная логика подсказывает мне, что часть сэкономленных денег пойдёт на его погашение. Плюс один час свободного времени каждый день. Мой новый путь будет проходить через старый район города. В этом нужно искать свои плюсы. Свежий воздух, немного спорта, немного экзотики. Кроме того, я и сам раньше, в детстве, жил в таком районе. Апрель – мой любимый месяц. И вот, солнечным апрельским утром я пошёл разгонять свой жирок. Проходя мимо ещё жилых и полуразрушенных домов, я подумал, что, кто его знает, может, так жить не то чтобы правильнее, но как-то проще. Нужно заметить, что такие дома оставляют странное ощущение чего-то настоящего и в то же время чего-то ущербного. Поглощённый такими мыслями, я обратил внимание на один дом, отличающийся от других древностью постройки. Оказалось, он был нежилой. Но ещё та «архитектура» выгодно отличала его от собратьев. Полюбовавшись на него, я уже было двинулся дальше, но вдруг услышал кашель. Болезненный такой сухой кашель старого человека. Пробежавшись взглядом по окнам, я понял, что кашель мог доноситься откуда угодно. Но моё внимание привлекло единственное в этом доме заколоченное окно на втором этаже. И заколочено оно было как-то необычно, круглыми, как крышки от кадушки, щитками. Еще немного подождав взрыва очередного кашля, я двинулся дальше. «Бомжи знают где селиться», подумал я. Следующий день выдался дождливым. Я как назло оставил зонт на работе. Кроме того, пришлось месить местную грязь своими не по погоде одетыми туфлями. Жалея по дороге о своём опеле, я как раз проходил мимо того дома. И опять услышал тот самый кашель. «Странно», подумал я, немного подождав, «почему кашель больше не повторяется?». Откуда-то возникло сильное желание исследовать этот дом, хотя я отлично понимал, что самое интересное, что может быть в этом доме – это старая рухлядь, на которой устроились бомжи. И всё же, возвращаясь вечером с работы, я не смог пройти мимо. Так, четвёртое окно слева – это второй подъезд. Широкие лестницы, некоторые провалились. Добирался до второго этажа как до девятого. Дверь оказалась заперта. И вид у неё был крайне ветхий, как в склепе VI века. Недолго думая, я решил вышибить её с разбега. Удивительно, но с первого раза она даже не треснула. Внутренний голос сказал: «Тебе это надо?». Но было не то настроение или, правильнее сказать, не тот настрой. Со второго раза дверь распахнулась как миленькая. Войдя или, точнее влетев, в квартиру, я сразу ощутил жилое и уютное помещение. Это, несомненно, был шок. Одежда на вешалке, дорожка на полу, картины на стенах. И запах, зловонный такой запах. Контраст был необычен, но любопытство звало вперёд. Комната оказалась вполне ухоженной, с налетом старины. Хотя какой тут к черту налёт. Это и была самая настоящая старина. Вся мебель была как из музея антиквариата. Ещё долго я рассматривал интерьер, постоянно думая, как это всё могло тут сохраниться. Пока не увидел кровать. И спящего на ней человека, накрытого с головой. «Это и есть, наверное, тот самый бомж», подумал я. Немного посомневавшись, я все же решил стянуть одеяло, только чтобы посмотреть его лицо, и увидел это. Моя жизнь вообще сложилась так, что я никогда не присутствовал на похоронах. И родственники мои ещё, слава богу, живы-здоровы. И смерть я знаю лишь по фильмам. Поэтому то полуразложившееся лицо с ползающими по нему червями я воспринял как муку. Мне стало невыносимо больно, как будто они ползали по мне. С тошнотой в горле я стал продвигаться к выходу, но там меня ждал очередной сюрприз: дверь была другой. Она была новая, добротная и открывалась по-прежнему внутрь. Мои ноги подкосились, я сел на пол, прислонившись спиной к этой двери, и наконец осознал: это ловушка. Через какое-то время инстинкт самосохранения вынудил меня действовать. Очень хотелось пить. Но пить здесь? Единственное правильное решение было принято мгновенно: вылезти в окно. Меня даже особо не удивило, что окно было новое и не заколоченное. И вот, открыв его, я увидел такую картину: кроме того, что напротив дома не оказалось других домов, как раньше, так еще по дороге шла лошадь с телегой и с мужиком в ней, естественно. Да, раньше и я думал, что это забавно – оказаться в будущем или в прошлом. И не только ради любопытства, а чтобы, например, исправить настоящее или стать значительным человеком, имея ценную информацию. Но все эти фантазии испарились за секунду, стоило мне только столкнуться с этим, как говорится, лицом к лицу. Лишь одна эмоция работала в этой ситуации – безысходность. Окружающее ощущалось не как другое время, а как другое измерение. «Мое присутствие тут неуместно», вертелось в голове. И уже сама возможность выбраться отсюда начала восприниматься как чудо. Я нехотя посмотрел на кровать, и тут меня ждало новое потрясение: трупа там не оказалось. Он просто исчез. То, что этот дом живет своей жизнью, было очевидно. С трудом сдерживая панику, я опять, на этот раз более осознанно, уперся взглядом в дверь другой комнаты. Сперва я не придавал значения ее наличию, поскольку она была заперта. «А вдруг он теперь там?», подумал я. И даже страшно было представить, в каком виде он окажется на этот раз. Но поскольку других вариантов избавления просто не было, я решил проникнуть туда, использовав, может быть, последний шанс. Дверь тоже открывалась внутрь. Но, как известно, средняя часть таких дверей достаточно тонкая, и ее можно вышибить тяжелым предметом. К счастью, такой предмет нашелся. Швейная машинка пролетела сквозь дверь как по маслу. Доломав остатки фанеры руками, я наконец-то оказался там. Какова же была моя радость, когда я увидел обычную развалившуюся гнилую комнату ветхого дома и привычный пейзаж за тем, что когда-то было окном. Даже обычная помойка у дома показалась чем-то родным и успокоила меня окончательно. Перед тем как выбраться из окна, я, словно прощаясь, оглянулся на дверь. Никакой дыры от швейной машинки в ней не было, да и сама дверь явно состарилась. Не имея больше желания выносить этот кошмар, я спрыгнул вниз. До глубокой осени я обходил этот дом стороной. Иногда, под настроение, стоял в пробках. Но никому, естественно, не рассказывал о том случае. Лишь однажды холодным ноябрьским утром я заставил себя пойти той дорогой, чувствуя что-то вроде нездоровой ностальгии. Но дома больше не было, его снесли. С понятным сожалением я подошел к тому, что осталось от увезенных развалин. И в груде мусора заметил ту самую швейную машинку. Я подошел поближе, и мой взгляд моментально переключился на другое. Это был большой обрывок газеты. Я взял его в руки и увидел дату: 14 апреля 1926 г.