Город и Тундра

Рассказ:

Город. Громадный серый паразит, отвратный организм, пустивший корни в виде тоннелей метро и канализации глубоко под землю. Колоссальная тварь, дыхание которого — клубы чёрного дыма, вырывающиеся из заводских труб — затмевают небо, удушая солнце унылой хмарью. Город — идеальное место для развития психических расстройств, депрессии, бессонницы. Город — это чудовище. Реален ли город?Макс не знал. Сегодня утром он, как обычно, проснулся, позавтракал, положил телефон в карман и вышел на улицу. Блеклое утреннее солнце поливало улицу серым светом, продираясь между бетонными коробками, образовавшими бесконечный городской лабиринт. Редкие прохожие проходили мимо, не обращая друг на друга никакого внимания. Вышагивая по улице, Макс по привычке пытался подмечать самые разные детали вокруг — цвет пятна на стене, накарябанное корявым почерком нецензурное слово на заборе, номер припаркованной возле дома машины. Каждая деталь оседала в его мозгу, оставалась в его памяти. Старый, уже въевшийся рефлекс, который был выработан в попытке отличить сон от реальности. Отмечая в мозгу десятки деталей, Макс шёл по улице, минуя встречных прохожих, как вдруг его взгляд упал на припаркованный возле подъезда соседнего дома автомобиль полиции. Появление полиции в спальном районе всегда означает, что случилось что-то нехорошее. Иногда поводом к их приезду может быть пьяная драка, иногда — что-то посерьёзнее. Стражи порядка могли приехать по множеству самых разных поводов, но Макс знал — этой ночью сюда приходил Отец Зеркал. Макс практически чуял стоявший в воздухе запах крови — стойкий металлический привкус будто бы щекотал его лёгкие. Настасья, семидесятилетняя старушка, соседка Макса, стоявшая в отдалении от синей полицейской машины, подняла свои подслеповатые глаза и сказала:— Стоят… приехали чего-то. А чего приехали? Ограбили кого, что ли?— Не знаю, — ответил Макс, пожав плечами. Конечно же, он знал. Он не мог не знать. Ведь вчера вечером его мобильник зазвонил, и, когда Макс взял трубку, он услышал тяжёлый шёпот, сообщавший, что сегодня в пятнадцатой квартире в доме напротив кое-что произойдёт. Такое уже случалось не раз, и Макс знал, что «кое-что» — это кровавая вакханалия, о которой, как всегда, будут трубить все телеканалы. И, как всегда, одного тела в залитой кровью квартире не досчитаются. Голос из телефонной трубки, наверное, принадлежавший самому Отцу Зеркал, всегда сообщал Максу о таких вещах. Макс, возможно, пошёл бы в полицию, чтобы предупредить о трагедии — но номер звонившего телефон не определял, да и информация о звонке не сохранялась. При полном отсутствии каких-либо улик стражи порядки могли заподозрить и самого Макса — уж слишком много он знал о будущих преступлениях таинственного психопата. Постояв какое-то время у подъезда, возле которого стоял полицейский «бобик», Макс махнул рукой и пошёл дальше. Вскоре через дворы он вышел к остановке и запрыгнул в свой автобус, ухитрившись захватить удобное место у окна. Теперь до самого конца пути можно смотреть в окно и размышлять о своём. Макс был обеспокоен. Ещё никогда визиты Отца Зеркал не проходили так близко к его дому. Значит ли это что-то? Не является ли это предзнаменованием какой-то грядущей перемены? В безумной, дико искривлённой жизни Макса, больше походившей на фантасмагорическую пьесу, в которой он был главным героем, это могло быть и так. Неожиданно мозг парня, по привычке отмечавший все детали, забил тревогу: случилось что-то противоречивое. Сидевший сбоку мужчина, чьи глаза, как ясно подметил Макс, были зелёного цвета, встал, и на его повёрнутом в профиль лице можно было ясно увидеть — зрачки у него явно карие. Неужели? Макс глубоко втянул носом воздух. Разумеется, ему и раньше иногда попадались такие вот нестыковки, но всегда оказывалось, что всему виной его невнимательность и на деле окружающий мир оставался реален — или сохранял убедительную иллюзию реальности. Но сейчас всё было по-другому. Глаза разного цвета — это серьёзно, такое нельзя с чем-то спутать. Неужели окружающая его действительность дала сбой? Неужели всё, что он видит вокруг, весь этот Город — это лишь сон? Если он действительно смог доказать, что всё вокруг ему лишь снится, то это означает, что пришёл конец этому рассеянному и туманному существованию, когда сон и явь переплетаются в объятьях…Но нет. Стоило мужчине ненароком повернуться к Максу лицом, сразу стало ясно, что всё это — лишь случайность. Маловероятная, но всё же случайность. Правый глаз мужчины был зелёного цвета, левый — карего. Оба раза Макс смотрел на лицо мужчины сбоку и видел лишь один глаз. От разочарования кровь прилила к лицу парня. Поднявшаяся было в его груди надежда оказалась ложной. «Интересно, какова вероятность встретить в автобусе человека с гетерохромией?Город. Громадный серый паразит, отвратный организм, пустивший корни в виде тоннелей метро и канализации глубоко под землю. Колоссальная тварь, дыхание которого — клубы чёрного дыма, вырывающиеся из заводских труб — затмевают небо, удушая солнце унылой хмарью. Город — идеальное место для развития психических расстройств, депрессии, бессонницы. Город — это чудовище. Реален ли город?Макс не знал. Сегодня утром он, как обычно, проснулся, позавтракал, положил телефон в карман и вышел на улицу. Блеклое утреннее солнце поливало улицу серым светом, продираясь между бетонными коробками, образовавшими бесконечный городской лабиринт. Редкие прохожие проходили мимо, не обращая друг на друга никакого внимания. Вышагивая по улице, Макс по привычке пытался подмечать самые разные детали вокруг — цвет пятна на стене, накарябанное корявым почерком нецензурное слово на заборе, номер припаркованной возле дома машины. Каждая деталь оседала в его мозгу, оставалась в его памяти. Старый, уже въевшийся рефлекс, который был выработан в попытке отличить сон от реальности. Отмечая в мозгу десятки деталей, Макс шёл по улице, минуя встречных прохожих, как вдруг его взгляд упал на припаркованный возле подъезда соседнего дома автомобиль полиции. Появление полиции в спальном районе всегда означает, что случилось что-то нехорошее. Иногда поводом к их приезду может быть пьяная драка, иногда — что-то посерьёзнее. Стражи порядка могли приехать по множеству самых разных поводов, но Макс знал — этой ночью сюда приходил Отец Зеркал. Макс практически чуял стоявший в воздухе запах крови — стойкий металлический привкус будто бы щекотал его лёгкие. Настасья, семидесятилетняя старушка, соседка Макса, стоявшая в отдалении от синей полицейской машины, подняла свои подслеповатые глаза и сказала:— Стоят… приехали чего-то. А чего приехали? Ограбили кого, что ли?— Не знаю, — ответил Макс, пожав плечами. Конечно же, он знал. Он не мог не знать. Ведь вчера вечером его мобильник зазвонил, и, когда Макс взял трубку, он услышал тяжёлый шёпот, сообщавший, что сегодня в пятнадцатой квартире в доме напротив кое-что произойдёт. Такое уже случалось не раз, и Макс знал, что «кое-что» — это кровавая вакханалия, о которой, как всегда, будут трубить все телеканалы. И, как всегда, одного тела в залитой кровью квартире не досчитаются. Голос из телефонной трубки, наверное, принадлежавший самому Отцу Зеркал, всегда сообщал Максу о таких вещах. Макс, возможно, пошёл бы в полицию, чтобы предупредить о трагедии — но номер звонившего телефон не определял, да и информация о звонке не сохранялась. При полном отсутствии каких-либо улик стражи порядки могли заподозрить и самого Макса — уж слишком много он знал о будущих преступлениях таинственного психопата. Постояв какое-то время у подъезда, возле которого стоял полицейский «бобик», Макс махнул рукой и пошёл дальше. Вскоре через дворы он вышел к остановке и запрыгнул в свой автобус, ухитрившись захватить удобное место у окна. Теперь до самого конца пути можно смотреть в окно и размышлять о своём. Макс был обеспокоен. Ещё никогда визиты Отца Зеркал не проходили так близко к его дому. Значит ли это что-то? Не является ли это предзнаменованием какой-то грядущей перемены? В безумной, дико искривлённой жизни Макса, больше походившей на фантасмагорическую пьесу, в которой он был главным героем, это могло быть и так. Неожиданно мозг парня, по привычке отмечавший все детали, забил тревогу: случилось что-то противоречивое. Сидевший сбоку мужчина, чьи глаза, как ясно подметил Макс, были зелёного цвета, встал, и на его повёрнутом в профиль лице можно было ясно увидеть — зрачки у него явно карие. Неужели? Макс глубоко втянул носом воздух. Разумеется, ему и раньше иногда попадались такие вот нестыковки, но всегда оказывалось, что всему виной его невнимательность и на деле окружающий мир оставался реален — или сохранял убедительную иллюзию реальности. Но сейчас всё было по-другому. Глаза разного цвета — это серьёзно, такое нельзя с чем-то спутать. Неужели окружающая его действительность дала сбой? Неужели всё, что он видит вокруг, весь этот Город — это лишь сон? Если он действительно смог доказать, что всё вокруг ему лишь снится, то это означает, что пришёл конец этому рассеянному и туманному существованию, когда сон и явь переплетаются в объятьях…Но нет. Стоило мужчине ненароком повернуться к Максу лицом, сразу стало ясно, что всё это — лишь случайность. Маловероятная, но всё же случайность. Правый глаз мужчины был зелёного цвета, левый — карего. Оба раза Макс смотрел на лицо мужчины сбоку и видел лишь один глаз. От разочарования кровь прилила к лицу парня. Поднявшаяся было в его груди надежда оказалась ложной. «Интересно, какова вероятность встретить в автобусе человека с гетерохромией?» — мелькнуло в голове у Макса. Итак, это вовсе не был сбой в действительности, а значит, ему всё так же остаётся лишь гадать, что же реально — окружающий его Город или то место, в которое он попадёт, придя домой и уснув на своей кровати. Раздосадованный, Макс встал — приближалась его остановка. Передав кондуктору плату за проезд, он выскочил из автобуса и направился к офису. На работе всё было как обычно. Поздоровавшись с коллегами, Макс сел за своё рабочее место и включил компьютер. Предстояло много работы — нужно было просмотреть гору отчётности и оформить несколько заявок. Рабочий день начался. Возможно, в жизни нашего героя было полно неясностей и загадок. Возможно, всякий раз, выходя на улицу, он чувствовал, как Город, грохочущий вокруг, смеётся над ним — смех этот звучал в рокоте проезжающих автомобилей, в людском гаме, в порывах ветра. Однако рабочий офис всегда был островком обыденности. Печатались документы, выверялись сметы, составлялись отчёты — в этот круговорот рутины всему необъяснимому путь был заказан. Работа, посиделки в интернете, болтовня с коллегами — так и протекал этот день, такой же, как и тысячи дней до этого. Макс вбивал в компьютер какие-то цифры, и в этот момент к нему подошёл Влад, его коллега:— Погнали к Юре! Он там новости врубил, там опять убийство! Маньяк этот! — Влад знал, что Макс проявляет интерес к похождениям Отца Зеркал, хоть и не догадывался, что за этим интересом стоит нечто большее, нежели простое человеческое любопытство. — Пойдём, посмотрим, — согласился Макс. Тем временем возле рабочего места Юры уже собралось пять-шесть человек — все работники, кто был поблизости, с интересом и лёгким страхом слушали об очередном нападении маньяка. По экрану бежали один за другим кадры с места преступления: залитые кровью стены, валяющиеся тут и там куски мяса, переломанная мебель… Вот в кадр на секунду попала чья-то голова с перекошенным от ужаса лицом. Увидев это лицо, Макс вздрогнул от пришедшего к нему чувства узнавания, однако в следующую секунду на экране появился репортёр и затараторил:— Вашему вниманию были предоставлены эксклюзивные кадры с места преступления. Полицейские уже прибыли и приступили к работе. Официального подтверждения пока не поступило, но и так очевидно — перед нами очередное преступление таинственного психопата, называемого Отцом Зеркал. Репортёр сменился работником полиции — грузным мужчиной, смотревшим в камеру мрачно, исподлобья. Похоже, его совершенно не радовали примчавшиеся на место бойни журналисты. — Работа по опознанию тел ещё в процессе, — недовольно заявил страж порядка, — так что мы не можем сказать наверняка, пропало ли тело одного из жителей квартиры или нет. Что же касается информации о том, что это убийство было совершено Отцом Зеркал — тут точно не будет комментариев до заключения экспертов. На экране вновь появилось лицо журналиста:— В случае, если данное преступление было совершено Отцом Зеркал, напомню нашим зрителям, что психопат всегда забирает с места преступления одно из тел. До сих пор не было выяснено, каковы его мотивы и планы. Впрочем…Макс закрыл глаза, пытаясь изгнать из своего сознания голос журналиста. Лицо одной из жертв, на долю секунды мелькнувшее в кадре, будто бы что-то взорвало в его голове. Дело в том, что он знал этого человека, чьё тело сегодня ночью разорвал на части психопат. Макс всегда был нелюдимым. Детства своего он почти не помнил, но в старшей школе у него было совсем немного приятелей. Нет, его не травили, но и общаться с ним никто не хотел. Потому мальчик не питал никаких надежд, когда в его груди поселилась первая влюблённость. Ему приглянулась девочка по имени Катя, с длинными кудрявыми волосами и зелёными глазами. Она не была первой красавицей в классе, но и дурнушкой её было не назвать. Вроде бы раньше у неё был парень, она ходила с ним на дискотеки и, наверное, даже целовалась. Однако затем они расстались. В любом случае, какое Максу могло быть до этого дело, если он трезво оценивал свои шансы и мог лишь украдкой метать на Катю взгляды, только когда она стояла спиной к нему?Однако однажды произошло маленькое чудо — в начале урока Катя случайно села за одну парту с Максом. Более того — между ними завязался диалог. Более того — им понравилось общаться друг с другом, и на следующем уроке Катя снова подсела к нему. Так между ними завязалась дружба. Они постоянно садились вместе, вместе возвращались домой после школы, а затем даже посетили дни рожденья друг друга. Трудно описать, как Макс был счастлив этими, пусть и не романтическими, но всё же отношениями. В нём теплилась надежда, что однажды их дружба перейдёт на совсем другой уровень. Но уже в следующем году по настоянию родителей Катя перевелась в другую школу. Они пообещали писать друг другу в Интернете, но без личного контакта общение сошло на нет, и их пути разошлись окончательно. Да, всё закончилось довольно прозаично, но для Макса Катя навсегда осталась символом чего-то хорошего и светлого. И вот сейчас, просматривая репортаж с места преступления, Макс узнал, что сегодня ночью тело Кати перемололи и разодрали на множество кровавых ошмётков, а голову с навсегда отпечатавшейся на лице печатью ужаса швырнули куда-то в угол, словно бесполезную деталь какого-нибудь устройства. Это было мерзко и страшно. А затем к нему пришла ещё одна мысль. Утром он подумал, что тот факт, что Отец Зеркал устроил бойню так близко к его дому, должен что-то значить. Это должно быть каким-то намёком. Убийство человека, с которым у Макса были связаны, пожалуй, самые светлые воспоминания, было демонстративной насмешкой. Показательная экзекуция, плевок в лицо. Макс чувствовал себя одновременно и ошеломлённым, и разгневанным, и раздавленным. Ещё никогда ему не становилось настолько очевидно, что вся его жизнь — безумный спектакль, разыгрываемый где-то между сном и действительностью, фантасмагория, круговорот бредовых образов, будто бы управляемый каким-то умалишённым. — Макс, чего встал? Дай пройти, — раздался рядом чей-то недовольный голос. Макс, опомнившись, понял, что уже несколько минут стоит в коридоре, невидящим взглядом уставившись в одну точку. Отойдя с прохода, он развернулся и пошёл по направлению к кабинету начальника. Если вся его жизнь состоит из фантасмагорического бреда, то какой смысл цепляться за ценности вроде работы? Макс собирался по полной окунуться в безумие, которое, как туман, всегда клубилось у обочин его жизненного пути, и ему нужно было много времени. Макс увольнялся с работы. На Город опускался тревожно-багровый закат, смешанный с серой пеленой смога. Макс неторопливо вышагивал по дороге вдоль проезжей части, направляясь домой. С обеих сторон над дорогой нависали громадные ангары, опутанные колючей проволокой бетонные заборы и редкие неказистые жилые дома — окраина города, промышленный квартал. Здесь располагался офис, в котором Макс проработал несколько лет и в который теперь уже никогда не собирался возвращаться. Путь отсюда до дома ему предстоял неблизкий, но он не унывал — по пути ему хотелось поразмыслить, подумать, прикинуть план действий. В конце концов, легко сказать, что ты намерен положить конец безумию и уволиться с работы — но нужно же что-то предпринимать. Над всем окружавшим Макса урбанистическим пейзажем — бетоном, кирпичом и проволокой — громадными истуканами вставали находившиеся в километре отсюда доменные печи. Череда угрюмых колоссов, чёрными угольными пятнами выделявшихся в закатном свете, словно провожала бредущего по пыльному тротуару парня. Его воспалённому воображению эта картина показалась посланием — будто бы эти колоссальных размеров жертвенники чугунных богов что-то хотели ему сказать. Остановившись, Макс устремил взгляд в их сторону. Постояв так с минуту, он тряхнул головой, стараясь выбросить странное впечатление из памяти, и пошёл дальше. Что теперь делать? Что предпринять?Что бы ни происходило в этом бредовом мире, одно было ясно — встреча с Отцом Зеркал могла бы многое прояснить. От осознания мысли, что он будет искать встречи с этим существом, Макс ощутил холодок страха. Он никогда не был храбрым парнем, никогда не искал приключений на свою голову и уж тем более ни разу ему не приходилось вести поиски психопата, на счету которого уже было не менее полусотни жертв. На самом деле, возможно, в детстве он и был отважным сорвиголовой — кто знает? Своего детства Макс не помнил. Все воспоминания для него начинались где-то в институте. При попытках заглянуть ещё дальше в прошлое память подсовывала ему лишь туманные обрывки воспоминаний, которые скорее стоило назвать впечатлениями. Впечатления эти были очень скупы и расплывчаты — он помнил, что его детство наполовину прошло в Городе, а наполовину — в Тундре. Собственно, с тех пор ничего не изменилось. Родителей своих он тоже не помнил — в самый ранний момент прошлого, который ещё могла осветить его память, он уже жил один в маленькой квартирке возле института. Однажды он пытался найти своих родственников, но людей с его фамилией в Городе больше не было. По крайней мере, в городских базах данных таковые не значились. Макс уже давно смирился со всеми этими странностями. Можно было смириться с чем угодно на фоне той метаморфозы, которую претерпевала действительность, стоило ему уснуть после тяжёлого рабочего дня. К преображению грохочущего Города в бескрайнюю меланхоличную Тундру он до сих пор не мог привыкнуть. Что же делать ему, решившему выбраться из этой фантасмагорической пьесы, окружавшей его сколько он себя помнил? Если он твёрдо решил искать встречи с Отцом Зеркал — то с чего начать поиски?Впрочем, ответ был рядом — и в прямом, и в переносном смысле. Сколько раз голос из трубки сообщал ему, куда заявится неуловимый психопат — и ни разу Макс не посетил место преступления. Почему бы не сделать этого сейчас?Впрочем, не сегодня. Макс был утомлён долгой пешей прогулкой от окраины города к своей квартире. Завтра с утра он встанет пораньше и попробует пробраться в квартиру, в которой накануне побывал Отец Зеркал. А сейчас — ужинать и спать. Так Макс и поступил. Сварив кастрюлю пельменей, он наскоро перекусил и забрался в кровать. Сон пришёл, стоило ему закрыть глаза. Макс проснулся от того, что первые лучи холодного солнца Тундры скользнули по его лицу. Оглядевшись по сторонам, он понял, что день обещает быть холодным — в воздухе тут и там попадались маленькие снежинки. Макс уже много лет странствовал по Тундре и знал, что лёгкий снег по утрам предвещал лютые морозы под вечер. Быстро свернув свой спальный мешок и перекусив консервами из рюкзака, Макс выбрался из ложбинки у подножия громадного камня, в которой он провёл ночь, и двинулся вперёд. Пройдя около полукилометра, он в последний раз обернулся, чтобы окинуть взглядом место, в котором он провёл ночь. Вот тёмное пятно — ложбинка, над ней нависает громадный камень…Впрочем, это не просто камень. Сейчас, глядя на него издали, Макс ясно видел, что на испещрённой трещинами и морщинами поверхности скалы было высечено громадное лицо, смотревшее на раскинувшуюся до самого горизонта Тундру с выражением какой-то меланхолически-издевательской усмешки. Идолы и раньше частенько встречались Макса в его странствиях. Их безжизненные серые лица всегда выражали разные эмоции, но одна деталь объединяла их всех — приподнятые в улыбке уголки губ. Улыбка эта не всегда была дружелюбной, но это и не удивительно — не больно-то весело в течение всей жизни наблюдать один и тот же безрадостный пейзаж. «Чему улыбаются идолы?» — вопрошала выбитая на камне надпись, однажды увиденная Максом. Камень тот стоял посреди Тундры, и, проходя мимо него, парень подумал, кто, когда и зачем мог написать это. А через пару минут выкинул надпись из головы, продолжив вышагивать по стылой земле. Вот и сейчас, обнаружив, что ему довелось провести ночь у стылого бока идола, Макс лишь вгляделся в его лицо, а затем развернулся и продолжил свой путь. В его голове ещё теснилась вереница смутных образов и мыслей — отголосок очередного сна о жизни в Городе, привидевшегося ему этой ночью. Так было всегда — днём Тундра казалась ему единственной реальностью, а Город — просто миражом, видением его разума. Однако стоило ему уснуть и очутиться в Городе, как всё менялось местами — теперь уже пережитый день в Тундре воспринимался лишь как сон. Какое же из этих мест было настоящим, действительно существующим? Увы, ответить на этот вопрос Макс не мог. Однажды, будучи в Городе, он пытался найти в интернете способы отличить сон от действительности. Тогда он узнал, что если постоянно подмечать и запоминать все мелкие детали вокруг, то сновидение рано или поздно раскроет себя — человеческий мозг не способен создавать убедительную иллюзию, какая-нибудь мелочь обязательно изменится. К примеру, человек с карими глазами при следующем взгляде окажется зеленоглазым. Решив последовать этому совету, Макс выработал у себя уже упоминавшуюся привычку обращать внимание на мелочи — но, к сожалению, никакого результата его старания не принесли. И Тундра, и Город оставались одинаково реальны. Мысли Макса текли своим ходом, в то время как его натренированные ноги продолжали без устали ступать по мёрзлой земле. Во все стороны вокруг раскинулась громадная, не имеющая ни конца ни края равнина, покрытая бледной жухло-охристой травой. Мягко-голубое небо, накрывавшее равнину, было затянуто обрывками облаков. В воздухе стоял пробирающий мороз — неотъемлемая часть Тундры. Ночью небо здесь было очень красиво — однажды Макс увидел его, задремав в Городе посреди рабочего дня. Открыв глаза, он понял, что над ним — небосвод, тут и там усеянный мишурой звёзд. Устремив взгляд дальше, у самого горизонта он увидел пронизывающую всё пространство широчайшую полосу огней. Звёзд в этой полосе было так много, что они все сливались в одну пылающую холодным огнём ленту. Наверное, это был рукав какой-нибудь спиралевидной галактики, а может, и нет — астрономических знаний о мире Тундры Макс не имел, а на небо Города эти звёзды никак не походили. Свою жизнь на этой холодной равнине путник помнил примерно с того же момента, что и жизнь в Городе. Однако в Тундре его существование проходило гораздо более однообразно — он просто шёл. Ни разу он не встретил другого человека, ни разу раскинувшийся перед ним пейзаж не менялся. Иногда Макс натыкался на маленькие заброшенные поселения — небольшие группы бетонных пятиэтажек, ютившиеся под холодным небом. В подвалах таких домов частенько можно было поживиться пищей и припасами — консервами, зажигалками, новой одеждой. Макс не знал, кто построил эти поселения, кто в них жил и давно ли эти люди ушли. Однако откуда-то в его мозгу всегда была мысль, чью истинность он не подвергал сомнению — все, кто жил здесь, ушли, потому что знали, что по Тундре идёт Отец Зеркал. Ни разу Максу не приходилось встречаться с Отцом Зеркал, он понятия не имел, кто это такой, но откуда-то он знал — это существо идёт по Тундре и именно от него он убегает всю свою жизнь. Стоит Максу остановиться на одном месте — и вскоре Отец Зеркал настигнет его. Это плохо, этого стоит избегать. Макс никогда не отличался особой храбростью. Однако Отец Зеркал, устраивающий вакханалии в городских катакомбах, был загадкой, пусть и пугающей, и встреча с ним, наверное, могла бы дать ответ на некоторые вопросы. Отец Зеркал, идущий по бескрайней холодной равнине, был опасен, его следовало избегать любой ценой. Таково было правило Тундры. Однажды в своих странствиях Макс ощутил запах моря. Это было холодное, терпкое, северное море. К сожалению, понять, в какой стороне оно находится, он так и не смог — мерзлая равнина вокруг никак не менялась, на ней не появилось ни озерца, ни ручейка, который мог бы привести к морю. Страннику ничего не оставалось, кроме как продолжать путь. Вскоре запах исчез, а вместе с ним исчезла и возможность увидеть что-нибудь, кроме бескрайней Тундры. Возвращаться назад было нельзя — Отец Зеркал следовал за ним. В этом бесконечном странствии занять себя можно было только одним — размышлениями. Долгие часы, проходившие в движении по поросшей жухлой травой равнине, Макс думал о разных вещах — но в основном о сне и реальности. Его жизнь была столь причудлива и безумна, что он выдумывал самые бредовые объяснения, силясь внести хотя бы какую-то ясность в происходящее. Если Тундра — это реальность, а Город — лишь сон? Тогда, возможно, его мозг создал Город, устав от вечного одиночества и бегства? Город полон людей, там не нужно никуда бежать — там есть всё, чего не хватает путнику в Тундре. А вдруг всё наоборот, и Город реален, в отличие от этого безрадостного мёрзлого края? Для чего ему безумному сознанию понадобилась Тундра? Возможно, он не выдержал жизни, в которой какой-то безумец предупреждает его о своих планах расчленить очередного несчастного? Тундра была отображением его главного страха перед непознаваемым убийцей?Десятки версий, предположений, догадок, одна безумнее другой. Сколько всего было передумано Максом во время этих продолжительных переходов — но какой во всём этом был смысл? Правда оставалась недосягаемой. Тем временем по небу медленно расползались сумерки. Очередной день заканчивался, пора было искать место для ночлега. Город ждал его. На самом деле Макс был рад перспективе возвращения в другую действительность. Он был полон решимости разобраться в происходящем — но в Тундре он не мог искать встречи с Отцом Зеркал. Таково было правило — встреча с ним не приведёт ни к чему хорошему. В Городе такого правила не было. Окрылённый такими мыслями, Макс нашёл маленький овражек, разложил спальный мешок, залез в него и закрыл глаза. Сон пришёл сразу. Макс вышел из дома. Осенняя прохлада показалась ему удивительно теплой после пронизывающего холода Тундры, путешествие по которой сейчас представлялось ему лишь как причудливый сон. Расстегнув куртку, Макс направился по дворам к месту вчерашней бойни. Через несколько минут он уже стоял перед дверью подъезда. Ничего вокруг не напоминало о том, что случилось вчера — это была обычная металлическая дверь с кодовым замком в кирпичной стене. Вокруг не было ни зевак, ни кровавых пятен, ни следов стражей порядка. Макс глубоко втянул носом и воздух и ощутил еле уловимый запах крови и грязи. Довольно мерзкий запах. Быстро взбежав по подъездной лестнице, он остановился перед обитой кожей дверью. Дверь была опечатана, и тут начинающий сыщик понял, что совершенно не знает, что делать дальше. Можно было бы попросту сорвать печать, но у него кишка была тонка на такое дело. К тому же дверь наверняка заперта ещё и на ключ. Постояв какое-то время у подъезда, незадачливый сыщик вышел во двор и присел на лавочку. Расследование началось с неудачи. Впрочем, на что он вообще рассчитывал? Разумеется, дверь окажется опечатанной и закрытой. Это было ожидаемо. Размышляя, что ему делать дальше, Макс вытащил из кармана телефон и принялся вертеть его в руках. В очередной раз провернув мобильник у себя в ладони, он почувствовал, что в его голове рождается новая идея. Вскоре идея оформилась окончательно. Макс прекратил вертеть телефон и набрал номер своего старого знакомого, Жени, мастера на все руки с техническим образованием, отлично разбиравшегося во всём, что касалось сотовой связи, прослушки телефонных переговоров и прочих подобных вещах. Путь до Жени оказался неблизкий — в настоящий момент он работал на Радиорынке, находившемся на другом конце Города. Радиорынок представлял собой скопление павильонов, палаток, криво выстроенных из бетона зданий. Всё эти объекты громоздились друг на друге, подпирая, попирая и погребая под собой другие павильоны и строения. В результате этого Рынок разделялся на несколько уровней, под которыми находились ещё подземные этажи — десятки подвалов, соединённых переходами и лестницами. На Радиорынке городская шпана сбывала украденную технику, здесь постоянно кипела незаконная работа — местные мастера улучшали телефоны, оснащая их всевозможными функциями, запрещёнными муниципалитетом. Ходили слухи, для своих здесь даже существовала собственная система мобильной связи, вышки которой были раскиданы по всему Городу — мол, система эта позволяла не бояться контроля со стороны полиции. Что из этого правда, а что нет — Макс не знал. Сейчас он просто ехал в автобусе к Рынку, надеясь, что Женя сможет выполнить его просьбу. Автобус въехал в центральные районы Города. Тут и там стояли громадные, выполненные в монументальном, подавляющем стиле высотки — все из бетона и камня. Повсюду были вывески — плакаты крупных компаний, реклама, доски объявлений — и тысячи неоновых огней разгоняли сгущавшиеся сумерки. Громадным змеями проносились поезда надземки — лавируя между стенами высотных домов, они мчались по монорельсу, развозя жителей центра по ресторанам, кинотеатрам или куда там ещё им было нужно. Нигде, кроме центральных районов, надземки не было, что придавало поездке слабый оттенок роскоши. А затем в поле зрения Макса неторопливо вплыла Башня, моментально оттеснив всё вокруг. Циклопических размеров здание, напоминавшее по форме детскую пирамидку — десяток этажей-звеньев, нанизанных один за другим — было покрыто десятками чёрных точек — пустые тёмные окна бессмысленно взирали на раскинувшийся под ними город. Башня была однообразна, монументальна и столь высока, что по утрам её верхний этаж нельзя было увидеть из-за облаков. Башня подавляла всех вокруг — и в архитектурном, и в психологическом смысле. По сути Башня была просто колоссальных размеров недостроем. Несколько лет назад муниципалитет при поддержке частных инвесторов решил построить в центре циклопических размеров здание. Оно должно было стать в два раза выше самых высоких на тот момент зданий Города — так и вышло. Однако, когда строители собирались взяться за обустройство здания изнутри, что-то случилось, проект был свёрнут, Башню огородили бетонным забором с колючей проволокой и поставили охрану. Никто не знал причин прекращения строительства, никто не знал, почему Башню не демонтируют — Башня просто стояла, а Город просто жил. Несмотря ни на что, этот колосс стал символом Города — безрадостный, подавляющий, он день и ночь рассматривал всё вокруг своими мёртвыми глазами-окнами. Сейчас, вглядываясь в его очертания на фоне сумеречного неба, Макс почему-то вспомнил о доменных печах, провожавших его вчера, когда он возвращался домой. По какой-то странной логике ему показалось, что именно о Башне было то послание, которое силились передать доменные печи. Вести абстрактные диалоги с городом — плохой признак даже для человека, путающего сон с реальностью. Макс встряхнул головой, силясь отогнать странные мысли. Тем временем автобус уже давно миновал центральные районы и подъезжал к Рынку. Передав плату за проезд, Макс выскочил на улицу и снова набрал номер Жени, который обещал его встретить. Как выяснилось, Женя занимал очень неплохую должность — что-то вроде аудитора по техническим вопросам от муниципалитета, который должен был следить за соблюдением норм техники безопасности и за законностью на Рынке. Разумеется, он не чурался брать взятки, а потому с деньгами у него было всё в порядке. Макс стоял в его чистом и аккуратном кабинете и пытался изложить свою просьбу приятелю, который из технаря сумел превратиться в чиновника:— Немного странное дело, но я просто прошу тебя помочь. Я хорошо заплачу. При словах о хорошей оплате на лице Жени появилась лёгкая ироническая усмешка:— Ну хорошо-хорошо, давай, излагай, что тебе нужно. — Дело в том, что… э-э… иногда мне поступают звонки с неизвестного номера. Точнее, не с просто неизвестного номера — этот номер вообще не определяется, а в памяти телефона не сохраняется никаких данных о звонке. Будто бы ничего не и было. Понимаешь?Вообще Макс чувствовал себя полнейшим идиотом — пребывая на грани безумия, путая сон с реальностью и получая сообщения от неуловимого маньяка, он надеялся решить проблему, обратившись к техническим специалистам. Ну не идиотизм ли? Он либо сошёл с ума, либо попал в какую-то фантасмагорическую, мистическую историю — в любом случае, никакие техники ему помочь точно не могли. Но, с другой стороны, что ещё он мог предпринять?— Интересно, интересно. А кто тебе звонит-то по этому номеру? Этот парень — ну, который звонит, — он вообще с тобой пытается разговаривать? Ты пытался с ним говорить?Эти слова обнадёжили Макса — если Женя спокойно воспринял его рассказ, значит, технически совершать такие звонки возможно. — Эм… ну… в общем, нет, я не могу с ним связаться, если ты об этом. И вообще — неважно, говорит ли он мне что-нибудь. Я просто прошу тебя вычислить местоположение звонящего. Ты ведь наверняка можешь. — А ты вообще в курсе, что такими делами в основном занимаются полиция и особые службы?Макс кивнул:— Конечно. Но ты ведь сейчас имеешь какие-то связи с муниципалитетом. -Да, но… это будет сложно. — Я заплачу. Женя помолчал, а затем кивнул:— Хорошо. Давай так — ты знаешь, когда этот парень позвонит тебе в следующий раз?Макс покачал головой. — Тогда давай завтра ты подъедешь сюда и заберёшь один приборчик. Я объясню, как им пользоваться, его нужно подсоединить к мобильнику и ждать звонка. Как только этот парень позвонит и ты узнаешь, что тебе там нужно, принесёшь прибор мне обратно. И никому ни слова об этом, понял? Это вообще незаконно. — Хорошо. А что по оплате?— Завтра принесёшь. Это обойдётся тебе в двадцать тысяч. — Хорошо, тогда до завтра. И спасибо!— Да не за что. До завтра!Максу пожал приятелю руку и вышел из офиса. По пути сюда он примерно запомнил дорогу, и теперь, выйдя из административного здания, уверенно вышагивал по трущобам, переполненным техникой, торговцами и неоновыми вывесками. Итак, он отдаст за услугу двадцать тысяч. Это очень, очень серьёзная сумма. Однако Макс не испытывал по этому поводу никакого недовольства. Почему-то у него появилось ощущение, что, приближаясь к разгадке тайны своей безумной жизни, он подходит к какой-то точке невозврата, после которой ему уже не понадобятся ни деньги, ни другие мирские блага. Если всё получится, то в случае следующего звонка Макс будет знать и координаты звонящего, и место следующего визита Отца Зеркал. Это очень хорошо, так как у него может не хватить смелости заявиться на кровавый пир к психопату, а к визиту к источнику звонка он может подготовиться. Макс выругал себя за трусость. Глупо упускать возможность встретиться с таинственным убийством прямо на месте преступления. Он должен перебороть себя. Но тут его одолели другие сомнения — вдруг звонок будет осуществлён с мобильника, который будет выброшен сразу же после разговора? Тогда что?Тогда ничего не выйдет. Но, по крайней мере, у него появился шанс. Макс расстегнул теплую куртку и полез вверх по лестнице. После пронизывающего холода, царившего снаружи, в заброшенном доме ему было жарко. Ничего особого — просто очередной заброшенный двухэтажный дом посреди Тундры. Макс не мог пройти мимо — в таких домах можно было разжиться полезными вещами. Поднявшись на второй этаж, он прошёл по пустому коридору и вошёл в какую-то комнату. Здесь царил полумрак, лишь из маленького окошечка у самого потолка падали лучи бледного солнца Тундры. Из мебели тут был лишь старый покрытый слоем пыли стол, на котором что-то лежало. Подойдя поближе, Макс увидел, что это мобильник — точно такой же, какой был у него в его снах о Городе. «И что же это значит?»Осторожно Макс взял телефон в руки и взглянул на экран. Индикаторы показывали полный заряд батареи и — что было гораздо более странно — максимальный уровень сигнала. Макс почувствовал волнение. Раньше единственным общим элементом между Тундрой и Городом был таинственный Отец Зеркал. Теперь к нему в руки попал ещё и его телефон. Тот самый телефон, на который ему поступали странные звонки. Неожиданно стылую тишину разорвало полифоническое пиликанье — телефон принял сообщение. «Привет», — прочитал Макс. Номер был неизвестен. Взволнованный, он быстро набрал: «Ты кто?»Ответ пришёл практически мгновенно, будто бы его собеседнику не нужно было тратить время на набор сообщения:«Почему в Городе ты ищешь меня, а здесь убегаешь?»Прочитав текст, Макс вздрогнул и выронил телефон. Тот упал под стол, а Макс выбежал из комнаты и помчался на первый этаж, к выходу из здания. У самых дверей он остановился и прислонился к стене. В его голове мелькнула мысль, что, в конце концов, нельзя быть таким бессмысленно трусливым — это просто-напросто телефон, кто бы на него не писал. Подстёгиваемый этим соображением, Макс поднялся по лестнице, вернулся в комнату и поднял телефон с пола.

Однако теперь мобильник был выключен — его экран и кнопки погасли и ни на какие нажатия он уже не реагировал. Выругав себя за впечатлительность, Макс спрятал телефон в рюкзак, вышел из здания и продолжил вечное путешествие по Тундре. Его ноги привычно приминали полумёртвую мёрзлую траву, вышагивая по равнине, а за его передвижением наблюдал очередной идол, высившийся примерно в километре от маршрута Макса. Выражение лица у идола было преисполнено какой-то зверской жестокости, но какая разница — ведь это был всего-навсего идол. Прошло уже около месяца с тех пор, как в своих снах о Городе Макс начал ожидать очередного звонка. Всё это время ни в одной из его жизней ничего не происходило, и он проводил свои дни в размышлениях о том, что будет делать, если ему удастся встретиться с Отцом Зеркал лицом к лицу. Собственно, ничего особо дельного он не выдумал. Возможно, он попробует расспросить его, но что если психопат решит его прикончить?Макс не знал. Если бы найденный им телефон продолжал работать, можно было бы написать сообщение Отцу Зеркал (или кто это пытался установить с ним контакт по мобильнику?), но из-за своей трусости и неуравновешенности Макс эту возможность упустил. От безделья парень решил поиграть в детектива — поискав информацию в Интернете, он составил список людей, чьи тела не были обнаружены в квартирах, посещённых психопатом. Один человек всегда пропадал. Это была аксиома, которую не могла разгадать полиция. Однако список не дал ему ровным счётом ничего — просто сорок шесть абсолютно разных человек, никак не связанных один с другим. Из квартиры его подруги детства пропал её дядя, которого он никогда не знал, из квартиры, в которой прошла предыдущая вакханалия, пропал какой-то полковник в отставке… Никакой связи. Макс так долго изучал этот список, что, наверное, уже выучил всех этих людей, но это не дало ему ровным счётом ничего. Вздохнув, парень продолжил своё нескончаемое странствие. Идол провожал его преисполненной злобы усмешкой, но уж что-что, а выражение лица истукана Макса точно не волновало. Идолы — это просто куски камня, чему бы они там не улыбались. В Тундре что-то изменилось. На первый взгляд всё вокруг оставалось таким же — та же равнина, те же периодически встречающиеся идолы, тот же пронизывающий ветер — но что-то было не так. Второй или третий день подряд Максу казалось, что холодное солнце поблекло, сумерки стали гуще, а в воздухе словно поселился практически неощутимый, но неприятный запах. Впрочем, он понимал, что это значит. В Тундре многое ощущалось интуитивно, без привычных препон вроде словесной шелухи или логических цепочек. Отец Зеркал приближался. Разлитый в воздухе неощутимый аромат был ароматом зверства. Стоило ли что-нибудь по этому поводу предпринимать? Наверное, нет. Макс мог только продолжать свой путь. Если погоня близилась к завершению, значит, так оно и будет. Шаг за шагом — жухлая трава приминалась под сапогами парня, километр за километром оставались позади. Где-то там, за его спиной, неведомое существо точно так же вышагивало по мёрзлой земле, настигая Макса. Это было закономерно — чем ближе подходил Макс к точке невозврата в Городе, тем ближе точка невозврата становилась к нему в Тундре. Впрочем, какая разница? Странник должен идти, и Макс продолжал движение под лучами меркнущего солнца. Телефон зазвенел. — Да? — Макс даже не пытался скрыть сквозившее в его голосе волнение. — Сегодня, проспект Торжества, пятнадцатый дом, девятая квартира. В двенадцать часов вечера. И таинственный собеседник Макса положил трубку. Трясущимися руками парень записал время и место очередной бойни, а затем кинулся к панели со множеством кнопочек и чёрно-белым экраном — тот самый прибор, предоставленный ему Женей. На экране была изображена карта Города до самых мельчайших подробностей — с указанием всех улиц, каждого номера дома и каждого переулка. Где-то здесь должна была быть большая, вызывающая чёрная точка — местоположение звонившего. Или её не должно было быть — почему, собственно, хитроумная штуковина может сработать против непознаваемого убийцы?Но она сработала. И сработала так, что сомнений не оставалось — ошибки быть не может. Взглянув на появившуюся на экране чёрную метку, Макс сразу же вспомнил и угрюмые доменные печи, и подавляющего колосса, в тени которого уже который год жил город. Маркер указывал точно на Башню. Макс почувствовал облегчение — в бредовой истории, которую он считал своей жизнью, появилась какая-то связность, какая-то логичность. Всё верно — все истории всегда завершаются на заброшенном заводе, в старом замке, ну или в Башне. Однако вместе с тем он ощутил и раздражение — ему не нравилось быть героем какой-то второсортной истории. Как будто бы он был главным актёром старенького боевика, который должен сойтись в героической схватке со злодеем на том самом заброшенном заводе.

По крайней мере, такие боевики всегда кончались хорошо. Макс быстро собрал вещи, оделся, в последний раз огляделся по сторонам — и вышел из квартиры. Сегодня ему предстоит долгая ночь, а это значит, что в Тундре он будет спать дольше обычного. Один из последних автобусов довёз Макса до проспекта Торжества. До полуночи оставалось около получаса. Выскочив на остановку, начинающий детектив помчался по залитому жёлтым светом фонарей тротуару, на ходу просматривая номера проносившихся мимо домов — девятый, одиннадцатый, тринадцатый, семнадцатый… Стоп, а где же пятнадцатый? Макс остановился и огляделся по сторонам. Нужного дома нигде не было видно. И как назло ни одного прохожего!Быстро приняв решение, Макс скользнул в переулок между двумя высотками, собираясь продолжить поиски дома по дворам. Пробежав по газону, он ворвался в другой двор, оттуда — в ещё один…Пятнадцатого дома не было нигде. Продолжая лихорадочные поиски, Макс, со сбивающимся дыханием, всё глубже забирался в переплетённые катакомбы дворов и узеньких переулков. Какая-то компания ребят окликнула его, но он, не обратив внимания, помчался дальше. — Эй, ты куда спешишь, браток?Мощный удар в спину заставил Макса рухнуть на землю. Он резко вскочил на ноги и понял, что окружён группкой недружелюбно настроенных парней, посматривавших на него с дерзким прищуром. — Куда бежишь так, а? — поинтересовался один из них. — Мелочи у тебя с собой не найдётся?Осознав, что к нему привязалась местная шпана, начинающий детектив огляделся по сторонам — и увидел на соседнем доме табличку с заветным числом «15». До двери подъезда было всего несколько метров!Преодолев такой обыденный и казавшийся теперь рудиментарным страх перед парнями с района, Макс рванулся в сторону дома. Кто-то ударил его — в животе отозвалось острой болью — но он продолжал бежать. Подбежав к двери подъезда и осознав, что она не заперта, Макс быстро взбежал по лестнице…И оказался прямо на пороге квартиры, которую искал. Дверь была распахнута настежь. В коридоре квартиры горел свет, а на пороге лежало что-то, когда-то, наверное, бывшее человеком. К горлу Макса подступил рвотный порыв. В этот момент на лестничную площадку влетела шпана. Настроенные весьма воинственно, они моментально обступили бедолагу детектива, а в следующую секунду в их поле зрения попала лежавшая на пороге квартиры груда мяса. Тут же наступила тишина. Затем кто-то из парней, не выдержав, издал сдавленный хрип и ринулся вниз, к выходу из подъезда. Его друзья последовали за ним. Макс остался один. Какое-то время он так и стоял на пороге, бессмысленно уставившись перед собой. Однако постепенно его ступор спадал, уступая место тупому безразличию. Вздохнув, он перешагнул через порог и вошёл в квартиру. Экскурсия по месту свершившейся кровавой вакханалии оказалась мерзким, выжимающим душу и мозги испытанием. Навряд ли Макс бы смог пройти по этим залитым кровью коридорам, если бы не нахлынувшее на него безразличие. Кровь, мясо, вырванные внутренности — казалось удивительным, что зверство такого уровня совершилось в небольшой квартирке. Почему-то представлялось, что безумие и жестокость такого уровня требуют гораздо большей площади. Самое отвратительное во всём этом было то, что никакого смысла приходить сюда уже не было — в квартире не осталось ничего, кроме кучи мяса. Вскоре, осознав бесполезность и даже опасность пребывания на месте преступления, Макс вышел на улицу и скрылся в ночных переулках. Его путь лежал через дворы и улицы ночного Города к исполинской Башне, наблюдавшей за его приближением десятками пустых окон. Обычно маньяки остаются в народной памяти под прозаичными именами — по имени местности, в которой они творили свои кровавые дела. Или просто по фамилии, если маньяк всё-таки был раскрыт. Однако прозвище Отца Зеркало отдавало каким-то нетипичным пафосом, какой-то бессмысленной претенциозностью. Пошло это ещё с тех времён, когда психопат совершал свои первые преступления. Его неуловимость и способность не оставлять никаких следов, кроме остатков кровавого пиршества, приводила в замешательство всех. Тогда-то и появилась в какой-то второсортной газетёнке околомистического пошиба заметка о том, что, мол, таинственный убийца приходит не иначе как из зеркал. Потому, если вы хотите защититься от него, нужно все зеркала из дома вынести. Заметка была пустяковая, да и сама газета была дрянная и малоизвестная, но люди были так взбудоражены и напуганы, что небылица накрепко осела в их памяти. После этого и закрепилось за психопатом это неуклюжее прозвище — Отец Зеркал. По крайней мере, так было в Городе. В Тундре его имя, как и страх перед ним, пришло из ниоткуда — Макс просто знал, и всё. Адреналин помог парню добраться до окружавшего Башню бетонного забора и перелезть через него. Оказавшись у самого подножия угрюмого исполина, он на какое-то время замер, уставившись в звёздное небо, проткнутое этим чудовищем из бетона и стали, а затем продолжил свой путь. У самых стен Башни он наткнулся на маленькую будку, в которой, восседая на стуле, дремал толстый полицейский. Муниципалитет охранял недострой, но так как на деле никто не горел желанием проникнуть в Башню, охрана исполняла свои обязанности халатно, не упуская возможности поспать. Поражаясь собственной смелости, Макс зашёл в будку, аккуратно взял со стола лежавший там автомат и вышел. Он действовал будто бы по наитию — не размышляя и не рефлексируя, как обычно. Его всегдашняя трусость словно испарилась — адреналин делал своё дело. С автоматом он обращаться не умел, но решил, что по ходу дела разберётся. Вход в Башню нашёлся быстро — залитая тьмой арка, в которую так и не успели вставить ворота. С автоматом за спиной Макс вошёл внутрь. У самого входа в Башне ещё можно было что-то разглядеть, но дальше начиналась абсолютная тьма. Выругав за себя за то, что не взял фонарик, Макс аккуратно вступил во мрак, стараясь никуда не упасть и ни обо что не удариться. Вскоре его глаза привыкли ко тьме, и он понял, что находится в каком-то широком тоннеле. Это его обнадёжило — если есть всего одно направление, то он не заблудится. После этого открытия Макс зашагал уже увереннее. Тоннель продолжал идти прямо, изредка незначительно изгибаясь, и на каждом повороте Макс покрепче сжимал автомат. Однако вскоре излишняя самоуверенность его подвела — сделав очередной смелый шаг во мраке, он не ощутил под своим ногами бетонного пола и рухнул куда-то с небольшой высоты, больно ударившись плечом. Шипя и матерясь, парень встал и замер, прислушиваясь. Башня молчала. Даже ветер почему-то не бродил по коридорам — кругом царила абсолютная, непроницаемая тишина. Попытавшись сделать шаг назад, Макс понял, что пути обратно у него нет — он упёрся в бетонную стену. Его это не расстроило — чувство приближение к точке невозврата стало сильным как никогда. Макс пошёл вперёд. Вскоре он заметил забрезживший вдали тусклый свет. Подойдя поближе, он понял, что свет идёт из-за приоткрытой двери. Ощущение, что сейчас что-то случится, стало почти болезненным. Перехватив поудобнее автомат, бывший скорее помехой, чем оружием, Макс распахнул дверь и ворвался внутрь. К сожалению, такое эффектное появление оказалось совершенно излишним — он просто оказался в другом коридоре, освещённой чередой тусклых лампочек. Разве в Башню провели электричество? Да если и провели — кто бы стал подавать его сюда сейчас, после стольких лет? Что это вообще за коридоры и куда он идёт? Макс не стал разбираться и просто пошёл вперёд. Следующий час состоял из переходов по коридорам, лестницам и пролётам, освещённым безжизненным электрическим светом. Всё это время в Башне царила глухая тишина. Бетонные стены, торчащие из стен провода непонятного предназначения, неведомо откуда питаемые лампочки — Максу казалось, что всё вокруг молча наблюдало за ним тяжёлым взглядом. Он совершенно потерял чувство времени и направления и не мог бы сказать даже, на каком этаже он сейчас находится. Башня как маленькая вселенная полностью поглотила его в себя, впитала без остатка, лишив какого бы то ни было контакта с внешним миром. Казалось, она существовала вечно — неизбывная, монументальная и подавляющая, и он будет бродить по её переходам до бесконечности. Иногда в голове Макса всплывали мысли о бредовости происходящего — он примчался сюда из залитой кровью квартиры просто потому, что увидел чёрную точку на приборе. А если прибор ошибся? А если тут никого нет? А что, если он уже давным-давно сошёл с ума? Впрочем, в последнем Макс уже давно практически не сомневался. Конец этой рефлексии был положен, когда за очередным поворотом обнаружилось круглое отверстие в полу. Из отверстия падал свет и доносились какие-то звуки. Постояв какое-то время в тишине и прислушавшись, Макс понял, что там, внизу, явно находится кто-то живой — он слышал сопение, шорох… стук пальцев по клавиатуре? Звук шуршащих колёс?Этот набор звуков изрядно озадачил Макса. Кто или что находилось внизу? Способ узнать был только один — прыгнуть в люк. Высота там была не более полутора метров. Но что же ждёт его там?Овладевшая Максом нерешительность заставила его простоять в молчании и неподвижности ещё какое-то время. Наконец, осознав, что так больше продолжаться не может, он постарался перехватить автомат поудобнее, подошёл к люку вплотную и прыгнул. Парень собирался приземлиться чётко на ноги, а затем быстро навести автомат в сторону, из которой доносились звуки, но ничего у него вышло — неудачно упав, он со страшным грохотом выронил автомат и подвернул ногу.

От ужаса ему захотелось сразу же залезть в самый глубокий угол, спрятаться там, чтобы никто не заметил, никто, никогда, никогда… Однако, раскрыв глаза, он увидел, что в комнате, помимо него, есть только страшно худой парень с болезненным лицом, сидевший на инвалидной коляске за компьютером. Неопасный вид незнакомца придал Максу смелости — вскочив на ноги, он наставил автомат на худощавого паренька и голосом, в котором страх смешался со злобой, рявкнул:— Ты кто?!Незнакомец смотрел на Макса одновременно с опасением и удивлением:— Я? Влад… Или что ты хочешь узнать?Голос у паренька был слабый и ломкий. — Кто ты? — тупо повторил Макс, сам не знавший, что именно он хотел услышать. — В смысле? — паренёк смотрел на дуло автомата с опаской, но было видно, что боится он не слишком сильно. — Что ты здесь делаешь? Как тебя зовут? Скажи полное имя. Ты — Отец Зеркал? — Макс понимал абсурдность последнего вопроса, но не знал, что ещё сказать. — Ты из Города, не из Башни? Я… Я Влад Кромов. Я тут… живу. — Влад Кромов? Ты… ты… — в голове Макса появилось смутное воспоминание. Он слышал это имя, совсем недавно…— Ты — один из тех, кого утащил этот психопат!— Кто? А, стой, я понял. Психопат… Ну да. Я здесь уже давно живу. Макс вспомнил — Влад Кромов был одним из первых — нет, первым! — среди тех, кого похитил Отец Зеркал. И вот этот человек сидел перед ним — в инвалидной коляске, с болезненным лицом, но живой!От осознания этого факта у Макса закружилась голова. Поняв, что Влад не опасен, он отложил автомат и прислонился к стене. Стало тихо. — Ну, рассказывай, — сказал наконец Макс. — Что рассказывай?— Всё. Я хочу узнать всё. Когда тебя похитили. Кто. Что ты тут делаешь?— Когда? Да давно. Много лет назад уже. Не помню точно. — А кто?— Не знаю, — Влад пожал плечами, — просто однажды со мной что-то случилось. Я не помню. Я помню, как жил со своими родителями, а потом — провал, и я очнулся здесь, с парализованными ногами. Но у меня был комп с доступом в Сеть, — парень указал в сторону стоявшего у стены компьютера, — тут сразу была инвалидная коляска, и раз в неделю мне скидывают кучу еды. Сначала, конечно, очень тяжело было, но потом я попривык. Мне же отсюда не выбраться без посторонней помощи, ну так чего париться понапрасну?— Ты пробовал попросить помощи у людей? Через интернет, например? И кто скидывает тебе еду?— Через интернет нельзя. Однажды я попытался написать одному своему знакомому, так его убили. — Кто убил?— Не знаю, — Влад безразлично пожал плечами, — скорее всего, тот же парень, что притащил меня сюда, тот же, что скидывает мне еду. Я читаю интернет и знаю, что в Городе вы называете его Отцом Зеркал. Макс изо всех сил сжал кулаки, так, что ногти впились в кожу. Этот немощный парень сидел сейчас перед ним и спокойным, апатичным тоном рассказывал ему то, что было непознаваемой тайной для всего Города. — Кто он такой? Расскажи мне. Расскажи, что это за существо?Влад бессмысленно улыбнулся. — Не знаю. Я никогда его не видел. Еда падает из люка, я слышу лишь шаги. А про смерть друга я узнал из новостей. Это был достойный намёк. Больше я не пытаюсь, да и зачем?— И все эти годы ты просто сидел здесь? Абсолютно ничего не делая?— Ну не совсем. Я должен иногда заходить на один сайт — если хочешь, могу показать? Там появляются разные сообщения, и я должен звонить на определённые номера и зачитывать эти сообщения. Это ему зачем-то нужно, я не в курсе вообще. — Что? — Макс вскочил на ноги и навис над парнем. — Так это ты? Это ты звонил мне?На бесстрастном лице Влада появилось что-то, похожее на удивление:— О, ты один из тех ребят? Ну да, это я звонил. Ну как — не совсем я. Я сумел автоматизировать процесс, и текст вам зачитывала программа-синтезатор голоса. — Покажи мне этот сайт! — рявкнул Макс, и Влад, кивнув, принялся набирать что-то на клавиатуре. — Вот, смотри, — произнёс он через несколько секунд, — сюда выкладываются сообщения. Макс взглянул на монитор. На нём была высвечена скупо оформленная интернет-страница — список текстовых сообщений, рядом с каждым указана дата. Макс, не веря своим глазам и дрожа от возбуждения, принялся читать:«Сегодня, проспект Торжества, пятнадцатый дом, девятая квартира. В двенадцать часов вечера. »«Сегодня, улица Пепельного Неба, дом номер сто шестьдесят «Бэ», первая квартира. В одиннадцать. »«Набережная, седьмой дом. Завтра, в час ночи. »Все те сообщения, которые год за годом нашёптывал таинственный голос из трубки — всё это было здесь. За каждым сообщением скрывалось море крови — и один пропавший человек.

— А другие? Что ты говорил о других? Кому ещё ты звонил?— Ну всем, кто со временем исчезал. Те самые люди, которых потом не могли найти. Как я. — Стой… — у Макса уже шла кругом голова, — то есть и я… должен буду исчезнуть?— Если честно, я думал, ты уже «исчез». Ведь эти люди не просто «исчезают» — они все сейчас где-то здесь, в Башне. Он приносит их сюда по одному уже много лет. Я ни разу не видел ни одного из них, но точно знаю — они здесь. Правда, насколько я знаю, они сидят взаперти, как и я, а тебе, как я вижу, разрешили передвигаться…— Никто мне ничего не разрешал! Я не исчезал! Ты идиот? Я никуда не исчезал, я сам сюда пришёл. — Ну ладно-ладно, хоть это и странно, — спокойно согласился Влад. — Кстати, если тебе интересно — я не знаю, зачем он собирает вас всех здесь, но, похоже, его работа завершена. — В смысле?— Ты последний в списке. Все собраны здесь. Не знаю, что теперь будет, но мы все собрались в Башне. От открывшейся ему правды у Макса что-то перемкнуло в голове. Всё было ещё безумнее, ещё бессмысленнее, ещё непонятнее, чем он думал. И хуже. Полсотни людей, запертых здесь, в этой Башне. Зачем? Кто эта тварь, этот психопат, долгие годы проводивший эту бессмысленную в своём зверстве и безумии авантюру? На Макса нахлынула ярость. — Помоги мне выбраться из этого своего клоповника, — рыкнул он, закидывая автомат за спину, — я пойду дальше. — Куда? — безучастно поинтересовался Влад. — Искать остальных. Надеюсь, они не будут такими же безмозглыми амёбами, как ты. Я освобожу их всех, а потом мы найдём придурка, который всё это устроил, и… и… не знаю. Короче, помогли мне выбраться отсюда! У меня, в отличие от тебя, ноги работают, так что с твоей помощью я смогу вылезти. Влад, никак не возмутившись, лишь кивнул и подъехал к дыре в потолке. Макс встал ногами на подлокотники кресла, уцепился за край люка и выбрался наружу. — Счастливо оставаться! — рявкнул он, отправляясь дальше по коридору. Он был растерян, зол и собирался найти Отца Зеркал и изрешетить его из автомата. Влад ничего не ответил. Макс узнал так много, но к чему? Безумие, окружавшее его всю жизнь, стало ещё глубже, ещё бессмысленнее. Какое-то чудовище похитило подростка много лет назад, сломало ему позвоночник, заперло в одной из комнат исполинского недостроя и заставило звонить определённым людям. Одним из этих людей был он сам. Каждый из этих людей рано или поздно попадал в Башню, в заключение. Безумное коллекционирование, растянутое на много лет. Лишь он сумел избежать этой участи. Или не сумел? Как и все остальные узники, он оказался здесь, в чреве этого бетонного монстра, не зная дороги обратно. Чем его участь лучше? Чтобы убедить себя, что это не так, он покрепче сжал автомат. Выбираясь из комнаты Влада, Макс был настроен решительно — найти других заключённых, освободить их, найти Отца Зеркал и прострелить ему башку. Однако через пару поворотов коридора пыл парня начал спадать. До встречи с Владом он блуждал по катакомбам Башни так долго, и не встретил ни одной двери, за которой мог бы быть заключён узник. На что же он надеется сейчас?Парень не знал, но продолжил идти. Коридор сменился лестницей, лестница перешла в пахнущий сыростью тоннель, тоннель завершился очередной лестницей… Вдруг тишину Башни расколол какой-то звук, похожий одновременно и на вопль, и на скрежет. От неожиданности Макс споткнулся и чуть не рухнул с лестницы. Одновременно с этим тысячи других, практически незаметных звуков начали наполнять Башню — шорохи, шёпоты, шелесты. Желая отдышаться, Макс остановился, покрепче перехватив автомат — и только сейчас понял, что ему становится страшно. До этого его вели злоба, адреналин, желание узнать правду — однако сейчас всё это схлынуло, и Максу стало по-настоящему жутко. Не желая поддаваться холодку, поселившемуся в его груди, парень продолжил свой путь по коридорам. Но каждый шаг давался ему всё тяжелее, пелена страха словно окутывала его, и, возможно, так он бы и остановился, вжавшись в угол коридора, если бы на его пути не возникла дверь с висевшим на ней замком. Макс будто бы перенёсся в прошлое на несколько дней назад, когда перед ним тоже была запертая опечатанная дверь, которую он не мог открыть. Но тогда у него не было автомата. Аккуратно приставив дуло к замку, парень спустил курок и тут же ощутил, как от отдачи приклад дёрнулся и больно врезал ему по руке. Вскрикнув от боли, он выронил автомат и принялся потирать место ушиба. «Вот горе-воин, решил пострелять!» — мелькнуло у него в голове. Однако тут он понял, что замок был сбит, а значит, пора входить внутрь. Распахнув дверь, Макс оказался в небольшой комнате, напоминавшей тюремную камеру. Кровать, стол со стулом, санузел в углу — всё выглядело чисто, аккуратно и аскетично.

— Есть тут кто? — спросил парень, оглядываясь по сторонам. — Я… Я тут! — раздался чей-то голос. Из-под стола вылезла женщина. Макс всмотрелся в её лицо, пытаясь вспомнить, видел ли он её в списке похищенных Отцом Зеркал. Да — перед ним была пропавшая около года назад Анна, продавщица магазина, полная женщина лет сорока. Максу это показалось забавным — как храбрый рыцарь, он ворвался в башню, отворил дверь камеры и спас прекрасную принцессу. Несколько секунд Анна смотрела на парня с осторожностью, а затем кинулась к нему и заключила в объятия:— Господи, человек, человек, человек! Господи, господи… — лихорадочно повторяла она, обнимая ворвавшегося к ней незваного гостя. Макс стоял растерянно, не зная, что предпринять. — Ну хватит-хватит… давайте… давайте побеседуем… — неловко выдавил он. Вскоре, однако, Анна успокоилась. Обрадовавшись этому, Макс попытался узнать у неё всё, что только можно. К сожалению, ничего нового она не сообщила — простая продавщица, иногда она получала странные звонки на телефон, которые пугали её до безумия. Она избавлялась от сим-карты, выкидывала телефон, но ничего не помогало — таинственный собеседник находил её вновь и вновь. А затем однажды она проснулась здесь, в этой камере. — Страшно тут, господи, так страшно… — шептала Анна, моргая тяжёлыми веками, — первый месяц я вообще почти полностью под кроватью провела. Не знаю, чего бояться — еду мне через окошечко в двери кидают, никто не трогает — но страшно. Я же за год, что здесь провела, ни одного человека не видела. Кто тут живёт? Где мы вообще? Ничего не понятно. Задав ей ещё несколько вопросов, Макс пришёл к выводу, что в поисках Отца Зеркал она будет ему скорее помехой — неспортивного телосложения, робкая, неуравновешенная, Анна страшно боялась выходить за порог камеры. Трясущимся от страха голосом она рассказал ему историю, что однажды «тут повсюду что-то грохотало, мерно так — бом, бом, бом — очень страшно было. А ещё в это время из всех трещин в стенах желчь текла. Я два года в медицинском проучилась, знаю точно — желчь это». Как относиться к последней истории, Макс не знал, но решил разобраться с этим позже, тем более что сейчас его дико заклонило в сон. Анна была так рада живому человеку, что с радостью уступила ему кровать, сказав, что сама посидит рядом и посторожит. Она даже не задала Максу ни одного вопроса, кто он, откуда, зачем пришёл, забыв про всё от радости. Поблагодарив женщину, Макс лёг на кровать, закрыл глаза и практически сразу заснул. Он резко открыл глаза. Вокруг него раскинулась Тундра — холодная и однообразная. Макс вылез из спального мешка, протёр глаза — и сразу же понял, что Тундра изменилась так, что игнорировать это уже было невозможно. Солнце, тускневшее и умиравшее последние несколько дней, окутывало всю равнину потоками нефритового цвета. Облака были черны как антрацит — в тревожном свете нового солнца они казались плывшими по небу каменными глыбами. Такая люминесценция преобразила Тундру — теперь она выглядела нереальной, болезненной, почти апокалиптичной. Словно порождение фантазии чьего-то больного рассудка. Это означало, что Отец Зеркал уже очень близок. Ощущение бессмысленности, безнадёжности, неизбежного конца нахлынуло на Макса. Сердце резко забилось, дыхание перехватило. Неожиданно зазвенел телефон — тот самый, который он нашёл пару дней назад на столе в заброшенном доме. Это было сообщение:«Прости меня». Сразу же за ним — ещё одно:«Я собирал всех этих людей, чтобы убить. Сейчас они умирают один за другим. Но не жалей их». Тут же пришло ещё одно сообщение:«Они — это лишь сон. Город — это лишь сон. Реальна лишь Тундра. Теперь ты знаешь». Макс похолодел. «Сегодня я могу избавить тебя от Города. Отпустить тебя в единственную реальность». «С этим очень легко покончить там, в Городе». «Просто позволь мне убить тебя». Телефон мигнул и погас. Макс бессмысленным взглядом смотрел на мёртвый экран. В его голове роились десятки мыслей, он весь дрожал от волнения и непонимания, но одно он знал точно — ему нужно срочно вернуться в Город. Тяжело уснуть, если тебя лихорадит от возбуждения. Макс забрался в спальный мешок, поджал ноги к подбородку и закрыл глаза. Уснуть не получалось. Он принялся считать овец — но сон не шёл. С каждой секундой он ощущал, что уходит драгоценное время там, в Башне. В лихорадочных попытках найти дорогу ко сну он задержал дыхание, закатил глаза — что угодно, лишь бы уснуть! Пожалуйста!Но сон так и не пришёл. Вскоре, отчаявшись, Макс выбрался из мешка, уложил вещи в рюкзак и пошёл. А что ещё оставалось делать?Идти по новой, угрюмой, болезненной Тундре было тяжелее, чем раньше. Вдали появился чёрный силуэт — это был очередной идол. Макс ускорил шаг, надеясь рассмотреть его лицо и найти там улыбку — в этом угрюмом мире даже улыбка идола была бы ему в радость. Этот истукан улыбался, но делал это так, что Максу стало ещё хуже — в его улыбке было столько чернейшей тоски, что ощущение близкого конца накрыло его с головой. Резко выдохнув, парень зашагал дальше, желая как можно быстрее оставить истукана за спиной. Шли часы. Равнина не менялась. Шаг за шагом, шаг за шагом. Вперёд и только вперёд. Где-то там, за его спиной, за ним идёт Отец Зеркал, и скоро он его настигнет. А ведь у Макса даже нет автомата. Что же произошло с ним за последние часы? Он попал в Башню, нашёл двоих узников — но что ему это дало? Шизофреническая история его жизни стала столь безумна, что он уже однозначно счёл себя сумасшедшим. И всё же ему не давала покоя мысль о пришедших на телефон сообщений. Отец Зеркал хотел помочь ему? Хотел избавить от сновиденной действительности города? Вернуть ей единственную реальность — Тундру? Макс бы многое отдал за то, чтобы это было правдой, чтобы все проблемы можно было решить так просто. Но то, что он знал наверняка — это что сейчас Отец Зеркал двигается по переходам Башни, убивая своих узников одного за другим. Он собирал людей долгие годы, чтобы затем прикончить их всех. И Максу очень нужно было уснуть, чтобы не оказаться зарезанным во сне. А если Отец Зеркал говорит правду и смерти в Городе не нужно бояться?Бессмыслица. Не в силах смотреть на равнину, испещрённую густыми тенями, отбрасываемыми монолитно-чёрными облаками, Макс решил смотреть на небо. Через какое-то время он понял, что видит висевшую в поднебесье звезду. Смотреть на неё в любом случае было легче, и он принялся буравить огонёк взглядом. Шаг за шагом, вперёд, только вперёд. Подбородок поднят, глаза смотрят на звезду — яркую точку в гибельно-нефритовом небе. Вперёд и только вперёд. Вскоре мысли Макса начали путаться, в глазах поплыли пятна, шея затекла — но он продолжал идти. Вперёд и только вперёд. В его мозгу стали появляться странные образы, мысли, идеи — теперь звезда казалась ему не просто звездой. Она несла в себе какой-то сакральный смысл. Она стала его заветом, его знамением, его зовом. Мысли Макса унеслись далеко в бездну. Он увидел, как все события в мире сплетались в один чудовищно запутанный клубок — причина и следствие, одно влечёт за собой другое, и так было от самого начала времён. Он видел, как смерть полусотни людей в бетонной башне невероятно сложным путём послужит причиной событий, подстегнёт судьбу, и все придёт туда, куда ведёт Зов. Ему никогда не понять, зачем всё это было, но от него это и не требуется. Звезда стала его Зовом. Макс остановился, пытаясь изгнать из головы кружившийся там шизфренический бред. Он долго шёл по Тундре и очень устал. Ему нужно поспать. Даже не потрудившись вытащить спальный мешок, Макс прилёг на холодную землю и сразу же заснул. Макс проснулся и увидел, что Анна сидит за столом и напряжённо смотрит на него. — Что такое? — спросил он, увидев её встревоженный взгляд. — Опять громыхает. Ты не слышишь? Как тогда, когда желчь текла. — О чём ты… — начал было Макс, а в следующую секунду по башне прокатился рокочущий грохот. У парня сразу же пересохло во рту — откуда-то он знал, что это значит. «Я собирал всех этих людей, чтобы убить. Сейчас они умирают один за другим. Но не жалей их». Именно сейчас Отец Зеркал двигался по коридорам своего царства, этой циклопической Башни, убивая своих узников. — Побежали! — Макс вскочил на ноги, — нужно идти! Быстрее!— Нет-нет-нет! — на лице Анны отразился болезненный ужас, — никогда, никогда, никогда! Там грохот… и желчь… Я тут, тут останусь, нет, нет…— Тебя убьют, дура!— Нет, не пойду, нет!Решив не терять времени, Макс перехватил автомат и выбежал в коридор. Он хотел добраться до камеры Влада, чтобы успеть спасти хотя бы его. Анна отказалась идти с ним — ну что ж, он не будет тратить на неё время. Апатичный союзник полезнее трусливого. Мерный грохот, исходивший откуда-то из глубин Башни, методично раскалывал тишину каждые десять секунд, отдаваясь в голове Макса чугунным гулом. А ещё воздух был наполнен горьким ароматом — Анна оказалась права, из каждой трещины в стенах сочилось что-то густое и мерзкое. Отвратительно, абсурдно, невозможно. Макс почувствовал, что его вот-вот вырвет. Пробираясь по бесконечным коридорам Башни, Макс постоянно оборачивался, всматриваясь в пустоту тоннелей — нет ли там фигуры Отца Зеркал? Но всё было чисто. Вдруг парень заметил под своими ногами тот самый провал, в котором жил Влад. Заглянув туда, он с содроганием увидел то, о чём, вообще говоря, догадывался — море крови и ошмётки мяса. Не успел. Этот психопат убивал всех узников и хотел, чтобы Макс позволил ему убить и себя. Почувствовав себя полнейшим придурком, погнавшимся за двумя зайцами, Макс помчался обратно в камеру Анны. Впрочем, он знал, что и там опоздает. Так и случилось. Ворвавшись в камеру, он увидел, как что-то крупное, размером с человека, болтается на подвешенном под потолком крюке. И откуда этот психопат взял крюк?Анна была мертва, и Макс, не сумевший спасти никого, матеря себя последними словами, помчался куда глаза глядят по коридорам Башни. Циклопическое строение грохотало, истекая потоками струившейся по стенам желчи, и от мерзейшего запаха у Макса кружилась голова. Блуждания впотьмах продолжались уже долго. Грохот всё не смолкал, но Макс не знал, скольких узников уже зарубил психопат. Он знал лишь то, что сам он ещё жив. В его голове теснились противоречивые мысли. Он хотел встретиться с Отцом Зеркал — и выпустить в него очередь из автомата. Или принять смерть, навсегда вырвавшись из этого кошмара двух реальностей?Или ему хотелось забиться в уголок, оставшись там навсегда?Один переход за другим, всё дальше и дальше. Вокруг становилось всё темнее — лампы уже не давали того уровня освещения. Тени удлинялись, всё труднее становилось рассмотреть, что впереди, но Макс не останавливался. Сжимая в руках автомат, он шёл и шёл, пока не упёрся в тупик. В этот момент свет в тоннеле погас почти полностью. Сзади раздался шум. Обернувшись, Макс выставил вперёд автомат и положил палец на курок. Его всего трясло, голова болела нещадно, казалось, его вот-вот вывернет — но он всё же понял, что в двадцати метрах от него стоит фигура. Парень прищурился, желая её рассмотреть. Отец Зеркал был раза в два выше обычного человека, практически упираясь в потолок тоннеля. Лицо было трудно разглядеть, но оно было либо идеально симметричным и безукоризненно прекрасным, либо попросту представляло собой фарфоровую маску античной статуи. Два заполненных тенью провала наблюдали за Максом, который дрожащими руками сжимал автомат. «Просто позволь мне убить тебя». Нет, Макс не хотел. Он лучше выпустит очередь в эту тварь, чем даст себя зарезать. «Они — это лишь сон. Город — это лишь сон. Реальна лишь Тундра. Теперь ты знаешь». «Сегодня я могу избавить тебя от Города. Отпустить тебя в единственную реальность». Максу было плохо, очень плохо. Он был измучен и устал — не только физически из-за переживаний последних часов, но и морально — из-за безумной фантасмагории, которой являлась вся его жизнь. «Просто позволь мне убить тебя». За что ему цепляться? Если Город — это сон, то чего ему бояться? Он обретёт то, что так давно искал. Скрытая тенью двухметровая фигура вытянула вперёд руку. Костлявую конечность, словно вены, окутывали побеги колючей проволоки. Это был бред, абсурд, фантасмагория. Такой пошлый бред может происходить только в наихудшем из кошмаров!Отец Зеркал раскрыл ладонь. В этом жесте — протянутой раскрытой ладони — было что-то бесконечно нежное, невероятно дружелюбное. И Макс решился. Это могло показаться идиотизмом, но он чуял, что это верное решение. Он опустил автомат на землю и подчиняясь наитию, встал на колени. Двухметровая фигура взмахнула другой рукой, в которой блеснуло что-то громадное и острое. Тундра — это сон. Город — это реальность. Отец Зеркал солгал. Все, кто должен был умереть в ту ночь в Башне, умрут. Причины сплетутся в клубок и родят нужное следствие. А затем Макс погиб.