Хуже, чем Чистилище

Рассказ:

Я не видел жизни без своего спортбайка. На нём увидел и собственную смерть. Было два с лишним часа ночи, я приближался к пересечению с главной дорогой, но останавливаться даже не думал. Полагал, что в это время на улице никого не будет. Очень зря. На перекрёстке появилась гора чёрного металла. Я не понял, что за машина это была. Не успел разглядеть. То ли «Мерседес» G-класса, то ли «Инфинити» QX. А может, это вообще был «Линкольн Навигатор». Когда ты от удара в прямом смысле разлетаешься на части, марка машины, в которую ты врезался, теряет свою актуальность. Это мимолётное мгновение показалось мне невероятно длинным. Я даже успел услышать, как хрустят сломанные кости и порванная плоть, увидеть свою левую руку, которая, словно палка для метания, полетела в сторону (так далеко, что, пожалуй, я запросто смог бы стать чемпионом по метанию собственных частей тела), но боли не было. Совсем. А после я погрузился во тьму. Приятную, обволакивающую слегка покалывающей прохладой. Если такой и была загробная жизнь, я бы с удовольствием остался тут на целую вечность, но вдруг вспыхнувший яркий свет потянул меня назад – в бренное, разлетевшееся на части тело. Я очнулся в больничной палате. Чистота и белизна окружения ослепляла. Над головой попискивал прибор жизнеобеспечения, около койки крутилась сексапильная медсестра. Она была больше похожа не на работника реальной больницы, а на героиню эротического фильма. Донельзя короткий белый халат, почти не прикрывающий облачённые в сетчатые колготки и туфли на высоком каблуке длинные ноги, а молодая, налитая грудь так и норовила вовсе выскочить из него. Жаль, что ничего ниже пояса я не чувствовал. Лицо разглядеть не успел – отвлёкся на другие части тела, – и вдруг сладкое видение исчезло. Всего лишь дезориентация, вызванная ярким, слепящим светом. На самом деле не было никакой больничной палаты – только мрачное, полуразрушенное, грязное помещение, спать в котором не решились бы даже бродяги. Не прибор жизнеобеспечения пищал над моей головой, а две мыши, дерущиеся за какой-то жалкий, засохший кусок еды. Не было никакой медсестры – только какой-то мужик крутился около стола рядом и чем-то там позвякивал. Когда он повернулся, я увидел несколько жутких шрамов на его лице. И ещё – последнее показалось до боли знакомым. Увидев, что я пришёл в себя, мужик улыбнулся. Казалось, что и его шрамы растянулись вместе с губами. Настолько ужасающее зрелище, что захотелось вскочить и с криком убежать прочь, но я не мог – я не чувствовал своего тела. Ни ниже, ни выше пояса. Подвижной осталась только шея, на которой теперь, словно на палке, вертелась тяжёлая от ужаса и паники голова. «Очнулся, наконец. Я боялся, что это уже никогда не случится»У мужика был хриплый, едва слышный голос. Словно ему так неаккуратно сшили не только лицо, но и разорванные в пух и прах голосовые связки. Мужик подошёл ко мне, и я увидел содержимое стола, около которого он хозяйничал. Разумеется, это были инструменты для пыток – что же ещё может лежать на столе в полутёмном, полуразрушенном подвале в компании с таким жутким человеком. Но среди этих орудий лежало ещё кое-что. Нечто, что в миг вернуло память. Воспоминание о том, почему изуродованное шрамами лицо показалось мне знакомым. На скорости двести километров в час я не разглядел марку машины, но зато увидел бледный овал лица – водителя, в ужасе смотрящего на моё стремительное, неизбежное приближение. Ещё один бледный овал лица – женский – смотрел на меня с заднего сиденья, а малыш, сидевший у неё на руках, так ничего и не понял. Среди орудий для пыток лежали ключи от машины с брелком – значком «мерседеса». Всё-таки это был «мерседес». «Судя по взгляду, ты понял, кто я. Что ж, это хорошо, не придётся тратить время хотя бы на эти объяснения»«Объяснения?»Говорить было больно. Так же, как и лежать тут. В момент удара боли не было, но теперь она пришла. Начала кусать всё тело. Так хотелось вернуться в ту приятную, покалывающую тьму!Мой вопрос мужик проигнорировал. «Уверен, тебе интересно, почему тебе так больно. Что ж, подними голову и посмотри на то, что с тобой стало. Голова – единственное, чем ты можешь пошевелить»Смотреть на своё тело не хотелось. Судя по боли, ничего хорошего я там не увижу. Но ещё меньше хотелось показать этому сумасшедшему свой страх, поэтому я поднял голову и посмотрел. От увиденного едва не вырубился вновь. Ну, или по крайней мере, чуть не блеванул. Каждую конечность к туловищу прикреплял ещё более отвратительный, чем на лице мужика, шов. Да и центральная часть выглядела весьма потрёпанной. От груди до паха тянулся донельзя неаккуратный шов, из которого в паре мест слегка, как будто стыдливо выглядывали кишки; ещё несколько штопанных линий, менее коротких, но не менее отвратительных, легли перпендикулярно. «Нравится моё творение?Я не видел жизни без своего спортбайка. На нём увидел и собственную смерть. Было два с лишним часа ночи, я приближался к пересечению с главной дорогой, но останавливаться даже не думал. Полагал, что в это время на улице никого не будет. Очень зря. На перекрёстке появилась гора чёрного металла. Я не понял, что за машина это была. Не успел разглядеть. То ли «Мерседес» G-класса, то ли «Инфинити» QX. А может, это вообще был «Линкольн Навигатор». Когда ты от удара в прямом смысле разлетаешься на части, марка машины, в которую ты врезался, теряет свою актуальность. Это мимолётное мгновение показалось мне невероятно длинным. Я даже успел услышать, как хрустят сломанные кости и порванная плоть, увидеть свою левую руку, которая, словно палка для метания, полетела в сторону (так далеко, что, пожалуй, я запросто смог бы стать чемпионом по метанию собственных частей тела), но боли не было. Совсем. А после я погрузился во тьму. Приятную, обволакивающую слегка покалывающей прохладой. Если такой и была загробная жизнь, я бы с удовольствием остался тут на целую вечность, но вдруг вспыхнувший яркий свет потянул меня назад – в бренное, разлетевшееся на части тело. Я очнулся в больничной палате. Чистота и белизна окружения ослепляла. Над головой попискивал прибор жизнеобеспечения, около койки крутилась сексапильная медсестра. Она была больше похожа не на работника реальной больницы, а на героиню эротического фильма. Донельзя короткий белый халат, почти не прикрывающий облачённые в сетчатые колготки и туфли на высоком каблуке длинные ноги, а молодая, налитая грудь так и норовила вовсе выскочить из него. Жаль, что ничего ниже пояса я не чувствовал. Лицо разглядеть не успел – отвлёкся на другие части тела, – и вдруг сладкое видение исчезло. Всего лишь дезориентация, вызванная ярким, слепящим светом. На самом деле не было никакой больничной палаты – только мрачное, полуразрушенное, грязное помещение, спать в котором не решились бы даже бродяги. Не прибор жизнеобеспечения пищал над моей головой, а две мыши, дерущиеся за какой-то жалкий, засохший кусок еды. Не было никакой медсестры – только какой-то мужик крутился около стола рядом и чем-то там позвякивал. Когда он повернулся, я увидел несколько жутких шрамов на его лице. И ещё – последнее показалось до боли знакомым. Увидев, что я пришёл в себя, мужик улыбнулся. Казалось, что и его шрамы растянулись вместе с губами. Настолько ужасающее зрелище, что захотелось вскочить и с криком убежать прочь, но я не мог – я не чувствовал своего тела. Ни ниже, ни выше пояса. Подвижной осталась только шея, на которой теперь, словно на палке, вертелась тяжёлая от ужаса и паники голова. «Очнулся, наконец. Я боялся, что это уже никогда не случится»У мужика был хриплый, едва слышный голос. Словно ему так неаккуратно сшили не только лицо, но и разорванные в пух и прах голосовые связки. Мужик подошёл ко мне, и я увидел содержимое стола, около которого он хозяйничал. Разумеется, это были инструменты для пыток – что же ещё может лежать на столе в полутёмном, полуразрушенном подвале в компании с таким жутким человеком. Но среди этих орудий лежало ещё кое-что. Нечто, что в миг вернуло память. Воспоминание о том, почему изуродованное шрамами лицо показалось мне знакомым. На скорости двести километров в час я не разглядел марку машины, но зато увидел бледный овал лица – водителя, в ужасе смотрящего на моё стремительное, неизбежное приближение. Ещё один бледный овал лица – женский – смотрел на меня с заднего сиденья, а малыш, сидевший у неё на руках, так ничего и не понял. Среди орудий для пыток лежали ключи от машины с брелком – значком «мерседеса». Всё-таки это был «мерседес». «Судя по взгляду, ты понял, кто я. Что ж, это хорошо, не придётся тратить время хотя бы на эти объяснения»«Объяснения?»Говорить было больно. Так же, как и лежать тут. В момент удара боли не было, но теперь она пришла. Начала кусать всё тело. Так хотелось вернуться в ту приятную, покалывающую тьму!Мой вопрос мужик проигнорировал. «Уверен, тебе интересно, почему тебе так больно. Что ж, подними голову и посмотри на то, что с тобой стало. Голова – единственное, чем ты можешь пошевелить»Смотреть на своё тело не хотелось. Судя по боли, ничего хорошего я там не увижу. Но ещё меньше хотелось показать этому сумасшедшему свой страх, поэтому я поднял голову и посмотрел. От увиденного едва не вырубился вновь. Ну, или по крайней мере, чуть не блеванул. Каждую конечность к туловищу прикреплял ещё более отвратительный, чем на лице мужика, шов. Да и центральная часть выглядела весьма потрёпанной. От груди до паха тянулся донельзя неаккуратный шов, из которого в паре мест слегка, как будто стыдливо выглядывали кишки; ещё несколько штопанных линий, менее коротких, но не менее отвратительных, легли перпендикулярно. «Нравится моё творение? Я бы мог сделать аккуратнее, но не захотел. Аккуратность подразумевает итог с меньшей болью, а я хочу, чтобы ты страдал. И поверь – это цветочки. Твои конечности не двигаются, но почувствуют всё, что я с ними сделаю»Мужик нарочно показательно подошёл к столу и позвенел инструментами. Выбрал какие-то щипцы и поднял вверх, демонстрируя мне. Теперь я не смог сдержаться. Закричал, и этот вопль заставил психопата улыбнуться ещё шире. Шрамы на его лице, казалось, начали расходиться, обнажая посеревшую от жара адских костров плоть. Он вновь подошёл ко мне и положил руку на рот. Несмотря на то, что он вышел из Преисподней, ладонь была ледяной. «Мне приятна твоя реакция, но времени на твои вопли нет. Не смей кричать!»Надежды на лучший исход практически не было, но я решил не перечить. А вдруг выигрышным окажется один шанс из миллиона?«Вообще меня не должно тут быть. Вся наша семья стала жертвой аварии, в которой мы виноваты не были, и даже мы с супругой, достаточно нагрешившие за свои долгие жизни, удостоились Рая. Наша полуторогодовалая дочурка – тем более. Открывая перед нами двери, Смерть сказала, что случаи, когда вход в Рай не заперт, можно пересчитать по пальцам. И мне следовало бы согласиться. Следовало остаться на целую вечность со своей семьёй, но мысль о том, что ты отделаешься так просто – всего лишь смертью – не давала мне покоя. Ты, подлец, убил лучшую женщину в этом мире. Ты, урод, убил мою дочурку, которая даже жизни увидеть не успела. Ты должен страдать!Бог никогда не пошёл бы на подобную сделку, и потому пришлось идти к Дьяволу. Для того, чтобы отомстить, я отказался от вечности со своей семьёй в Раю, но ничуть не жалею. Если бы появилась возможность сделать этот выбор ещё раз, я не поменял бы своего решения. Моя жена, моя дочь должны быть отмщены!Супруга не одобрила этот выбор, но и не стала возражать. В одном она была со мной солидарна – ты, мерзавец, должен пострадать!Итак, мои дамы пошли направо, я – налево. До самого последнего шага, пока я не переступил порог, я хотел передумать, развернуться и броситься за своими любимыми, но мысль о тебе, о том, что ты должен страдать, заставила меня быть твёрдым и отправиться прямиком в Ад. Дьявол не возражал против заключения сделки, но, понимая, что она лишь в моих интересах, начал качать права. Стандартный контракт – десять лет, но мне Он дал лишь десять дней. Я не стал перечить. Я согласился, ведь хотя бы эти десять дней станут для тебя хуже Ада, хуже Чистилища»Мужик замолчал и достал из кармана телефон. Мой телефон. «Хотя теперь, думаю, я смогу продлить наш с Дьяволом контракт. Заключить к нему дополнительные соглашения. Ты же у нас модный – ходишь в «Поло», разъезжаешь на спортбайке, пользуешься последней моделью «iPhone». Что ж, считай, что эта мода загубила и твоих дружков. Будь у тебя «Нокиа» на pin-коде, я бы, скорее всего, не смог открыть твою записную книжку, но разблокировка по отпечатку пальца – просто находка для тех, кто держит тебя связанным. Пока ты валялся без сознания, я полазил в твоём справочнике и нашёл группу контактов под названием «Мотоциклеты». Если бы у меня осталась душа, я без тени сомнения поставил бы её на то, что это – твои дружки, которые, как и ты, разъезжают на огромных скоростях, ставя под угрозу не только собственные, но и чужие жизни. Жизни ни в чём не повинных людей. Как моя жена. Как моя дочурка. Что ж, пожалуй, я заключу с Дьяволом доп. соглашение и прихвачу с собой и твоих дружков. Сколько их тут? Раз, два, три… Ох, какая прелесть! Двенадцать. Вместе с тобой – тринадцать. Это прямо судьба. Дьявол точно будет доволен. Тринадцать душ, прибывших не по расписанию»Мужик отложил мой телефон в сторону. «Но с твоими дружками я разберусь позже. Если получится. Надеюсь, что получится. А пока на повестке дня ты»Он вновь подошёл к столу и, нарочно громко звеня, взял в руки ещё одни щипцы. Уже не для демонстрации – для того, чтобы пустить их в ход. Действительно, я, обездвиженный, не мог сопротивляться, но боль ощущал во всех подробностях. Мои десять дней «хуже, чем Чистилище» начались.