Катрин

Рассказ:

Может быть эта история и не очень страшная, но невероятно трагичная и мрачная. Пожалуй, она будет преследовать меня всю жизнь в моих воспоминаниях... Моя сестра много лет работала в психиатрической клинике медицинской сестрой. Работа была не из лёгких, но в нашем маленьком городке заработать было довольно трудно, она крутилась, как могла. Первое время пугалась всего, была очень осторожной. Потом привыкла и былого удивления от увиденного уже не было. Совсем недавно она поведала мне об одном больном, которого привезли около полу года назад (в последние месяцы её работы в больнице). Выглядел он довольно неплохо: одежда скромная, но чистая, выглаженная, гладко выбритый подбородок, чистые и аккуратные ногти, приятный запах парфюма. Всё это не вязалось с тем, что привыкла Маша видеть обычно. Слишком уж ухоженным был этот мужчина. Оказалось, его звали Дмитрий Владимирович, ему было 40 «с хвостиком» и попал он сюда вовсе не по ошибке, а потому что действительно где-то «отличился». Маша не лезла в личные карточки больных, которых не вела. Дмитрий Владимирович достался другой медицинской сестре. Однако, сестра часто пересекалась с этим «джентльменом» в больничных коридорах. Дмитрий Владимирович оказался очень галантным и воспитанным мужчиной. Он познакомился с моей сестрой, рассказал немного о себе, что он когда-то работал в институте на неплохой должности, имел довольно много связей. Не шиковал, но и не бедствовал. Маша выслушала его и удивилась: Дмитрий казался ей вполне здоровым, адекватным мужчиной, к тому же очень приятным и общительным. Маша видимо, ему понравилась, потому как больше ни с кем он столько не общался и чаще всего был молчалив и незаметен. Он всегда радовался, когда видел мою сестру и обязательно находил минутку для какого-нибудь очередного рассказа из своей прошлой жизни. Маша всегда слушала его и с каждым разом всё больше её тревожила мысль о том, что возможно, он здесь по ошибке. К тому же, Дмитрий Владимирович никогда не говорил из-за чего он получил статус «психически больного» и почему в какой-то момент его жизнь пошла под откос. Маша ничего не спрашивала, боясь задеть его чувства. Накануне своей кончины Дмитрий Владимирович сунул сестре в карман письмо. Это было в пятницу вечером. Он попросил не открывать его до утра субботы. Маша восприняла это как какую-то причуду Дмитрия и согласилась. Утром субботы Дмитрий Владимирович уже был мёртв. Он умер во сне. Остановка сердца. Никто не удивился этому, ведь в больнице такое бывает часто. Тревожило только то, что кажется с сердцем раньше у него всё было нормально и вдруг такое... Маша была расстроена. Ей нравился этот человек, было приятно с ним пообщаться. Он был лучиком света в грустных тёмных коридорах старой «психушки» и сильно отличался от окружающих. За ним никто не приехал. Никто не поинтересовался его смертью. В воскресенье Маша вспомнила о письме. Нужно было прочесть его. Возможно, в нём ответы на многие её вопросы. Для Дмитрий Владимировича это точно было очень важно, раз он почувствовав скорую кончину что-то оставил Маше... Это письмо я видела своими глазами... «Я любил эту женщину так, как никого и никогда в своей жизни. Говорят, что «бабочки в животе» не могут жить вечно. Это не правда. Мои бабочки порхали внутри меня постоянно, не давая ни минуты покоя. Я не могу думать ни о ком, кроме неё, потому что она и есть моя жизнь. Может, поэтому я безумец? Я безумец потому, что люблю больше всего на свете мою Катрин. Я люблю в ней всё: глаза, волосы, походку, смех, её акцент. Можно перечислять бесконечно. Моя Катрин была немкой. Очень образованной, умной. Она потрясающе говорила на русском, оставляя крохотный акцент, который придавал речи особую изюминку... Моя дорогая умерла. Тяжёлая болезнь отняла её у меня. Я мечтал жениться. А Катрин покинула этот мир. Ничего не могло быть страшнее и ужаснее этого. Моя жизнь превратилась в ад, всё погрузилось во тьму, я плавал в море слёз. Может, поэтому я безумен? Потому что был слишком опечален и ничего вокруг не видел и не слышал. Я хотел умереть. Уйти вслед за ней. Но она пришла во сне и сказала, что я должен освободить её. Я так и сделал. Земля была холодной. Я копал ночью. Помогал мне один лунный свет и никто более. Меня ничего не пугало. Я знал, что вот-вот увижу её вновь и мы снова будем вместе. Лопата уткнулась в твёрдую крышку гроба. Я всё бросил и начал копать руками. Оставалось совсем чуть-чуть. Крышка была намертво прибита, но разве это меня остановило бы? Я разбил крышку в щепки и достал мою Катрину. Взял на руки, как прежде и прижал к себе. Она была всё ещё безумно прекрасна. На ней было красивое белое платье. Кожа осталась такой же нежной и бархатной. Как же я был рад, что она не изменилась за те пару недель, что тосковала в одиночестве на этом старом кладбище! Я принёс любимую домой. Уложил в постель и нарыл одеялом. Я знал, что ей холодно. Наверное ей было безумно одиноко и пусто в гробу. Может быть эта история и не очень страшная, но невероятно трагичная и мрачная. Пожалуй, она будет преследовать меня всю жизнь в моих воспоминаниях... Моя сестра много лет работала в психиатрической клинике медицинской сестрой. Работа была не из лёгких, но в нашем маленьком городке заработать было довольно трудно, она крутилась, как могла. Первое время пугалась всего, была очень осторожной. Потом привыкла и былого удивления от увиденного уже не было. Совсем недавно она поведала мне об одном больном, которого привезли около полу года назад (в последние месяцы её работы в больнице). Выглядел он довольно неплохо: одежда скромная, но чистая, выглаженная, гладко выбритый подбородок, чистые и аккуратные ногти, приятный запах парфюма. Всё это не вязалось с тем, что привыкла Маша видеть обычно. Слишком уж ухоженным был этот мужчина. Оказалось, его звали Дмитрий Владимирович, ему было 40 «с хвостиком» и попал он сюда вовсе не по ошибке, а потому что действительно где-то «отличился». Маша не лезла в личные карточки больных, которых не вела. Дмитрий Владимирович достался другой медицинской сестре. Однако, сестра часто пересекалась с этим «джентльменом» в больничных коридорах. Дмитрий Владимирович оказался очень галантным и воспитанным мужчиной. Он познакомился с моей сестрой, рассказал немного о себе, что он когда-то работал в институте на неплохой должности, имел довольно много связей. Не шиковал, но и не бедствовал. Маша выслушала его и удивилась: Дмитрий казался ей вполне здоровым, адекватным мужчиной, к тому же очень приятным и общительным. Маша видимо, ему понравилась, потому как больше ни с кем он столько не общался и чаще всего был молчалив и незаметен. Он всегда радовался, когда видел мою сестру и обязательно находил минутку для какого-нибудь очередного рассказа из своей прошлой жизни. Маша всегда слушала его и с каждым разом всё больше её тревожила мысль о том, что возможно, он здесь по ошибке. К тому же, Дмитрий Владимирович никогда не говорил из-за чего он получил статус «психически больного» и почему в какой-то момент его жизнь пошла под откос. Маша ничего не спрашивала, боясь задеть его чувства. Накануне своей кончины Дмитрий Владимирович сунул сестре в карман письмо. Это было в пятницу вечером. Он попросил не открывать его до утра субботы. Маша восприняла это как какую-то причуду Дмитрия и согласилась. Утром субботы Дмитрий Владимирович уже был мёртв. Он умер во сне. Остановка сердца. Никто не удивился этому, ведь в больнице такое бывает часто. Тревожило только то, что кажется с сердцем раньше у него всё было нормально и вдруг такое... Маша была расстроена. Ей нравился этот человек, было приятно с ним пообщаться. Он был лучиком света в грустных тёмных коридорах старой «психушки» и сильно отличался от окружающих. За ним никто не приехал. Никто не поинтересовался его смертью. В воскресенье Маша вспомнила о письме. Нужно было прочесть его. Возможно, в нём ответы на многие её вопросы. Для Дмитрий Владимировича это точно было очень важно, раз он почувствовав скорую кончину что-то оставил Маше... Это письмо я видела своими глазами... «Я любил эту женщину так, как никого и никогда в своей жизни. Говорят, что «бабочки в животе» не могут жить вечно. Это не правда. Мои бабочки порхали внутри меня постоянно, не давая ни минуты покоя. Я не могу думать ни о ком, кроме неё, потому что она и есть моя жизнь. Может, поэтому я безумец? Я безумец потому, что люблю больше всего на свете мою Катрин. Я люблю в ней всё: глаза, волосы, походку, смех, её акцент. Можно перечислять бесконечно. Моя Катрин была немкой. Очень образованной, умной. Она потрясающе говорила на русском, оставляя крохотный акцент, который придавал речи особую изюминку... Моя дорогая умерла. Тяжёлая болезнь отняла её у меня. Я мечтал жениться. А Катрин покинула этот мир. Ничего не могло быть страшнее и ужаснее этого. Моя жизнь превратилась в ад, всё погрузилось во тьму, я плавал в море слёз. Может, поэтому я безумен? Потому что был слишком опечален и ничего вокруг не видел и не слышал. Я хотел умереть. Уйти вслед за ней. Но она пришла во сне и сказала, что я должен освободить её. Я так и сделал. Земля была холодной. Я копал ночью. Помогал мне один лунный свет и никто более. Меня ничего не пугало. Я знал, что вот-вот увижу её вновь и мы снова будем вместе. Лопата уткнулась в твёрдую крышку гроба. Я всё бросил и начал копать руками. Оставалось совсем чуть-чуть. Крышка была намертво прибита, но разве это меня остановило бы? Я разбил крышку в щепки и достал мою Катрину. Взял на руки, как прежде и прижал к себе. Она была всё ещё безумно прекрасна. На ней было красивое белое платье. Кожа осталась такой же нежной и бархатной. Как же я был рад, что она не изменилась за те пару недель, что тосковала в одиночестве на этом старом кладбище! Я принёс любимую домой. Уложил в постель и нарыл одеялом. Я знал, что ей холодно. Наверное ей было безумно одиноко и пусто в гробу. О чём она думала там? Может обо мне? Может она звала меня, ждала, что я приду и вытащу её оттуда? Какой же я был дурак, что не сделал этого сразу. Не понял, не почувствовал. Но теперь всё было в порядке. Она была со мной, а значит, одиночество и холод ей больше не грозили. Впереди было только хорошее... Я купал её в тёплой ванне. Мне так нравилось мыть её мягкие, шелковистые волосы. Я был счастлив в эти минуты. Да, она не отвечала мне, но я был уверен, что и она была счастлива. Я стирал для неё одежду. Покупал новые наряды. Она не крутилась перед зеркалом, а просто лежала в моей постели, но думаю, они нравились ей. По ночам я прижимался к ней и чувствовал, как порхают те самые бабочки в моём животе и всё внутри переворачивалось от радости, что она рядом. Катрин была со мной и наяву и во сне. Мы танцевали вместе, пели песни, обнимались, гуляли по парку. Только почему-то она всегда плакала. В моих снах, даже в радостные моменты, по её щекам бежали слёзы. Может быть от счастья? Я не мог понять. Во снах мы бодрствовали, а днём я ухаживал за её телом, общался с ней, заботился. Удивительно, как она была прекрасна! Всё в ней было идеально. Каждая частичка её тела была для меня самой любимой, самой родной. Я мог целый день провести рядом с ней, позабыв обо всём на свете. Она лежала рядом-мой ангел. Длинные каштановые волосы лежали на подушке, источая аромат цветов, губы её были алыми, пухлыми, кожа нежной, розовой. Я не мог наглядеться. Не мог надышаться. Может, поэтому я безумец? Потому что в тот момент был так счастлив, что позабыл обо всём на свете и посвятил всё своё время ей... Мы были вместе недолго. Всего два месяца. Что такое - два месяца? У меня отняли самое дорогое, чтобы упрятать обратно в холод и пустоту, в это беспросветное одиночество, откуда я уже, скорее всего, не смогу вытащить её. Они ворвались в мой дом и просто забрали её. Забрали мою Катрин, не оставив мне ничего, кроме боли и страданий. Меня привезли в больницу. Сказали, что я безумен. Да, может быть я безумец, но Катрин всё ещё зовёт меня. Она уже не плачет. Но она обещала мне, что скоро заберёт. Её день рождение в ночь на субботу. Катрин придёт за мной. Я знаю, что скоро всё кончится. Вам, Мария, я передаю это письмо потому, что Вы безумно похожи на мою любовь. Я могу Вам доверять и могу рассказать свою историю такой, какой она была на самом деле. Я Вам доверяю. Я не безумен. Просто я люблю. Не хочу, чтобы и Вы считали меня сумасшедшим. Ночью она заберёт меня. Обо мне не плачьте, потому как я уйду навстречу своему счастью. Всего Вам самого лучшего, Мария. Желаю Вам найти в жизни такую любовь, которая заставит Ваших бабочек порхать в животе вечно! Прощайте!»Я плакала дочитывая это письмо, написанное от души потрясающе красивым почерком. А Маша рассказала, что после этой истории не поленилась узнать у заведующей историю этого Дмитрия Владимировича. Показала даже это письмо. Та покачала головой и рассказала жуткую историю о том, что этого симпатичного и приятного мужчину привезли в больницу после одной страшной находки. Оказывается в жизни Дмитрия когда-то действительно была такая молодая, симпатичная немка - Катрин. Познакомились они в университете пару лет назад. Он был влюблён в неё и они уже собирались пожениться, но девушка умерла от неизлечимой болезни. Через две недели после похорон, на рассвете во время обхода сторож обнаружил могилу Катрин раскопанной. Гроб был разбит, тела не было. И начались поиски. Искали тело девушки долго. Родители приехали из Германии и были готовы отдать последнее, лишь бы душа их любимой дочери была спокойна. Вскоре полиция вышла на Дмитрия. Он не хотел им открывать квартиру ни под каким предлогом. В холле ощущался отвратительный трупный запах и кажется, было понятно, что тело у него. Соседи были готовы на всё, чтобы только этот кошмар кончился, потому как вонь в их квартирах стала просто невыносимой... Всё кончилось тем, что дверь в квартиру Дмитрия Владимировича вышибли и проникли внутрь. Полицейские застали страшную картину. Вся квартира была от пола до потолка измазана трупной жидкостью. На полу не было ни одного чистого сантиметра. Запах стоял такой, что сосед - понятой упал в обморок. Были вызваны все необходимые службы. Квартиру тщательно осматривали. Всё было грязным, стоял адский смрад, а сам Дмитрий закрывал собою тело умершей Катрин и не желал его отдавать. Он и сам был полностью покрыт трупными ядами, но как будто бы не замечал этого. Он спокойно дышал, ходил по всем этим отходам и его всё устраивало. Он не видел этого ужаса. В его глазах происходили совсем другие вещи... В ванной стояла вода непонятного зелёного цвета, источающая такие же ужасные запахи, как и во всей квартире. Он купал её. Купал уже мёртвую и разлагающуюся в этой воде. Повсюду были её волосы. Они выпадали клочьями и оказывались в разных местах квартиры. Повсюду валялась грязная женская одежда. Именно её он покупал и надевал на труп. Кровать, на которой лежала девушка и всё это время умудрялся спать Дмитрий, прогнила до самого пола и зараза уже поползла на потолок к соседям, которые всё это время не могли понять, что происходит. Всё это больше напоминало какой-то фильм ужасов. В жизни так не бывает... Дмитрия с трудом оттащили от тела. Катрин уже разложилась и давно не была похожа на человека. На ней было надето белое подвенечное платье (точнее, белым оно было когда-то). Это было что-то ужасное, на что неподготовленному человеку лучше не смотреть. Умершая превратилась в какую-то зелёно-чёрную жижу. Тело было предано земле, квартира была опечатана и обработана, а Дмитрия отправили в психиатрическую больницу, где он уже чистый и ухоженный, просто ждал своего часа. Ведь любимая приходила во сне и обещала забрать его, что собственно и сделала. Она забрала его сердце... Узнав тогда правду, Маше стало плохо. Он действительно был безумен. Его любовь довела его до такого состояния. До смерти Катрин Дмитрий был вполне здоровым, адекватным мужчиной: преподавал, студенты его очень уважали. Никаких отклонений не было. Но видимо, потеря любимой сделала его сумасшедшим. До самого конца он искренне не понимал, почему его считают безумцем. Он просто любил больше жизни и не видел в этом ничего зазорного... Маша плакала, рассказывая мне конец этой истории. Именно после этого, она решила найти другую работу, потому что произошедшее не выходило из её головы и иногда Дмитрий ей даже мерещился в этих холодных бездушных коридорах «психушки», где он пробыл так недолго в ожидании своей кончины. Удивительно быстро все забыли о нём. Словно никогда не было тут такого Дмитрия Владимировича. На вид вполне здорового и милого мужчины. Хотя почему кто-то должен был помнить его? Медицинский персонал относился к больным посредственно, а родственников у несчастного влюблённого не было вовсе. Он был совершенно одинок. Только Маша помнила о нём и переживала. Сейчас сестра работает в другом месте, на совсем другой должности. Письмо ещё цело, мы решили его сохранить. Возможно, в нём вся его душа. Вся его правда. Пусть она живёт, хоть и на бумаге. Пусть это были лишь иллюзии и бред. Но он в них верил. Это было его жизнью. А я теперь знаю, что оказывается можно любить так сильно, что «бабочки в животе будут порхать бесконечно»...