Кто у нас на обед?

Рассказ:

Когда родилась Телема Гайдучик, её отцу пришлось даже пойти работать. К тому времени он достиг ещё только второго градуса ОТО, поэтому род занятий оказался связан с магией лишь косвенно. Дело было в пятницу, ближе к часу дня. День тихий, заказов нет. Разомлевший на летней жаре напарник подрёмывал, а Андрей Гайдучик сидел за дежурного и читал «Лунное дитя» Кроули. Когда минутная стрелка упёрлась в двенадцать, напарник открыл глаза и спросил:- Жрём?Гайдучик оторвался от книги, но тут затренькал звонок. Подъехал заказ, не срочный и достаточно простой, чтобы уложиться за час-полтора. - Давай я начну, а ты пока в Лосиный за бутербродиками, - попросил напарник. - У меня чай в термосе. И включил магнитофон, чтобы прогнать дрёму. Лосиным называют старый, ещё советский гастроном на Калиновского с нарядными фруктами на фасаде. В 1984 молодой лось случайно зашёл в город, побродил по новостройкам Зелёного луга, увидел себя в тогда ещё зеркальной витрине и попытался забодать. С тех пор гастроном стал Лосиным, а зеркальные витрины поубирали – чтобы сохатых не провоцировать. Гайдучик-старший любил Лосиный. Во-первых, возле работы. Во-вторых, бутерброды здесь восьми видов. А восемь – число волшебное. Когда вернулся, работа продвинулась достаточно, чтобы перекурить. Напарник вымыл руки, разлил чай, сообразил, что надо перевернуть кассету – и только потом взял бутербродик. Когда пришли практиканты, наши герои даже не обернулись. Разговор как раз дошёл до самого интересного: можно ли в магической войне убить насмерть? И только напряжённое молчание визитёров намекнуло, что что-то не так. … А посмотреть было на что. Секционная комната морга со стенами зелёного кафеля и дрожащим светом люминисцентных ламп. Пахнет хозяйственным мылом. На старом добром гранитном столе лежит труп, уже вскрытый по Шору, и потому похожий на красную рану. Внутренности сохнут в тазике, рядом сбитые в ком газеты, которыми будут начинять: «Навины», «Пагоня», «Русский набат» и «Голос Вселенной». Перед покойным присели на край и разложили бутерброды двое в белых халатах. Один – круглый и чернявый, с усами, переходящими в бакенбарды, на шее серебряная цепочка с перевёрнутой пентаграммой. Напротив – бритый налысо бугай, под халатом майка с коловратом, на шее татуированы руны. Как всегда в обеденный перерыв, они уплетают бутерброды, запивают из термоса со свастикой и обсуждают магический потенциал Аннанербе и воспитал ли Гвидо фон Лист достойную смену. А из красного, как огнетушитель, магнитофона Протон, звучит «Хорст Вессель» в записи 1936 года.