Там где ты был

Рассказ:

Проклиная всех: и свою «любимую» работу и эту дурацкую колонку мистики и ужасов, из-за коей я здесь и начальника и даже ни в чём не повинного фотографа нашей дешёвой газетёнки, который отказался составить мне компанию, поехав на съемки самого большого помидора для «сад и огород», я вылезла из машины. - Ну, кажется, приехали!Моя цель - заброшенная психушка на краю маленькой деревеньки. Деревенька и сама заброшенная практически, разве что две-три совсем древние бабуси остались. Огромное двухэтажное здание с посеревшей от времени штукатуркой, которая, конечно же, местами осыпалась, под самой прохудившейся крышей - какой-то красный крест, который можно увидеть на машинах «скорой», деревянные рамы еще допотопных времен, в части, а возможно и в большинстве, которых отсутствовали стёкла, дверь из дерева с облупившейся белой краской. На последней висел большой такой заржавевший замок. Вот те на... А как я внутрь-то попаду? Меня без фоток назад никто не пустит... Ладно, с этим потом разберемся, сейчас хотя бы снаружи сфотографировать эту развалюху надо. Я достала «мыльницу» из рюкзака и «щелкнула» пару раз здание. А затем отдельно табличку у самой двери. ГОРОД... КА... ПСИХИ... ТРИЧ... СКАЯ Б... ЛЬ... ИЦА №3Не знаю я, хоть убейте, почему она называется городской. Наверное, потому что свозили сюда всех и отовсюду. Бред!Всё-таки жалко, что фотограф занят... Одной было бы не так скучно... И не так страшно... Но знаете, моя работа убедила меня, что ничего потустороннего не существует. Хотя, если хорошо подумать, я сама пишу об обратном. Нет никаких призраков и духов, есть лишь компьютерная программа, которая этих призраков рисует. Поэтому я подошла к двери и с умным видом начала рассматривать амбарный замок. Зачем он висит на заброшенной психушке, хрен его знает. - Да бред все это! Зря я только сюда приехала! - буркнула я себе под нос, на всякий пожарный дернув ручку двери. Амбарный замок вместе с ржавой цепочкой с крупными звеньями, словно щенок, «легли» у моих ног. Магия! Или какой-то олух замок не закрыл. Первое, что я увидела, когда зашла внутрь - холл. Большой, просторный, со множеством окон. На полу когда-то белая плитка. А сейчас она в грязи, пыли, мусоре и прочей дребедени. Стены «украшены» надписями, сделанными баллончиками с краской. Вот же неугомонные подростки... Теперь ясно, почему замок открыт был. Думаю, фотографировать мне это место незачем - только если ради стеба. Пойду лучше другие «комнаты» осмотрю. Переступая через осколки от разномастных бутылок (как будто тут ликероводочный завод побывал!), я отправилась ходить по одному из длинных коридоров. Здесь обстановка получше. Уже нет ни бутылок, ни граффити, лишь когда-то белые стены, плитка на полу, да давно не работающие лампы. С двух сторон располагались двери в палаты. Их так много... А ведь еще есть второй этаж и другое крыло... Ну, думаю, всё я обходить не буду: хватит с них и пару фотографий палат. Я подошла к одной из дверей. Посеревшая от времени, с тоненькой сеточкой трещинкой и паутиной в углах и цифра «шесть» на уровне глаз. Какая ирония. Стоп, а это что такое?Немного левее двери, примерно на уровне моего плеча (а ростом я не шибко высокая) был бурый отпечаток человеческой ладони. Что это? Кровь? Краска? Здесь кого-то убили или это проделки подростков? Я сфотографировала отпечаток. Придумаем какую-нибудь историю позагадочнее, будет отлично. Ладно, не буду заострять внимания на каком-то отпечатке, пойду лучше по палатам пройдусь. Дернув первую попавшуюся дверь за ручку, я вошла в палату. Сыро, грязно, холодно. Стёкла выбиты, а на улице далеко не май, да еще и дождь вовсю хлещет. Поёжившись от холода, я сделала снимок палаты. Железная кровать в центре с серыми простынями, словно за больным забыли заправить постель, тумбочка рядом. Видимо, больной был не из буйных, раз к нему в комнату поставили мебель. На тумбочке тарелка и кружка. Тарелку давно облюбовали для житья муравьи, а в кружке была лишь мутноватая жидкость с отвратительным запахом на самом-самом донышке. «Все выглядит так, словно все ушли из больницы ненадолго. Разве что пыль, да паутина говорит о том, что здесь не ступала нога человека несколько лет». - чиркнула я в блокноте. Это нечто вроде начала для статьи. Конечно, у меня есть и диктофон, выданный «любимым» шефом, но я предпочитаю по-старинке, лишь иногда использую технику. Еще раз бросив взгляд на палату, я пошла назад к двери, стараясь ступать как можно тише. Странная какая-то здесь атмосфера... Шуметь не хочется, даже шагать аккуратнее стараюсь. - Это еще что такое? - брезгливо наморщив нос, воскликнула я, осматривая какое-то бурое пятно на сером в крапинку линолеуме. Это что, кровь? Или недотепа-рабочий краску разлил? В любом случае, это «бр-р-р»!«Никто не знает, почему забросили эту больницу. Проклиная всех: и свою «любимую» работу и эту дурацкую колонку мистики и ужасов, из-за коей я здесь и начальника и даже ни в чём не повинного фотографа нашей дешёвой газетёнки, который отказался составить мне компанию, поехав на съемки самого большого помидора для «сад и огород», я вылезла из машины. - Ну, кажется, приехали!Моя цель - заброшенная психушка на краю маленькой деревеньки. Деревенька и сама заброшенная практически, разве что две-три совсем древние бабуси остались. Огромное двухэтажное здание с посеревшей от времени штукатуркой, которая, конечно же, местами осыпалась, под самой прохудившейся крышей - какой-то красный крест, который можно увидеть на машинах «скорой», деревянные рамы еще допотопных времен, в части, а возможно и в большинстве, которых отсутствовали стёкла, дверь из дерева с облупившейся белой краской. На последней висел большой такой заржавевший замок. Вот те на... А как я внутрь-то попаду? Меня без фоток назад никто не пустит... Ладно, с этим потом разберемся, сейчас хотя бы снаружи сфотографировать эту развалюху надо. Я достала «мыльницу» из рюкзака и «щелкнула» пару раз здание. А затем отдельно табличку у самой двери. ГОРОД... КА... ПСИХИ... ТРИЧ... СКАЯ Б... ЛЬ... ИЦА №3Не знаю я, хоть убейте, почему она называется городской. Наверное, потому что свозили сюда всех и отовсюду. Бред!Всё-таки жалко, что фотограф занят... Одной было бы не так скучно... И не так страшно... Но знаете, моя работа убедила меня, что ничего потустороннего не существует. Хотя, если хорошо подумать, я сама пишу об обратном. Нет никаких призраков и духов, есть лишь компьютерная программа, которая этих призраков рисует. Поэтому я подошла к двери и с умным видом начала рассматривать амбарный замок. Зачем он висит на заброшенной психушке, хрен его знает. - Да бред все это! Зря я только сюда приехала! - буркнула я себе под нос, на всякий пожарный дернув ручку двери. Амбарный замок вместе с ржавой цепочкой с крупными звеньями, словно щенок, «легли» у моих ног. Магия! Или какой-то олух замок не закрыл. Первое, что я увидела, когда зашла внутрь - холл. Большой, просторный, со множеством окон. На полу когда-то белая плитка. А сейчас она в грязи, пыли, мусоре и прочей дребедени. Стены «украшены» надписями, сделанными баллончиками с краской. Вот же неугомонные подростки... Теперь ясно, почему замок открыт был. Думаю, фотографировать мне это место незачем - только если ради стеба. Пойду лучше другие «комнаты» осмотрю. Переступая через осколки от разномастных бутылок (как будто тут ликероводочный завод побывал!), я отправилась ходить по одному из длинных коридоров. Здесь обстановка получше. Уже нет ни бутылок, ни граффити, лишь когда-то белые стены, плитка на полу, да давно не работающие лампы. С двух сторон располагались двери в палаты. Их так много... А ведь еще есть второй этаж и другое крыло... Ну, думаю, всё я обходить не буду: хватит с них и пару фотографий палат. Я подошла к одной из дверей. Посеревшая от времени, с тоненькой сеточкой трещинкой и паутиной в углах и цифра «шесть» на уровне глаз. Какая ирония. Стоп, а это что такое?Немного левее двери, примерно на уровне моего плеча (а ростом я не шибко высокая) был бурый отпечаток человеческой ладони. Что это? Кровь? Краска? Здесь кого-то убили или это проделки подростков? Я сфотографировала отпечаток. Придумаем какую-нибудь историю позагадочнее, будет отлично. Ладно, не буду заострять внимания на каком-то отпечатке, пойду лучше по палатам пройдусь. Дернув первую попавшуюся дверь за ручку, я вошла в палату. Сыро, грязно, холодно. Стёкла выбиты, а на улице далеко не май, да еще и дождь вовсю хлещет. Поёжившись от холода, я сделала снимок палаты. Железная кровать в центре с серыми простынями, словно за больным забыли заправить постель, тумбочка рядом. Видимо, больной был не из буйных, раз к нему в комнату поставили мебель. На тумбочке тарелка и кружка. Тарелку давно облюбовали для житья муравьи, а в кружке была лишь мутноватая жидкость с отвратительным запахом на самом-самом донышке. «Все выглядит так, словно все ушли из больницы ненадолго. Разве что пыль, да паутина говорит о том, что здесь не ступала нога человека несколько лет». - чиркнула я в блокноте. Это нечто вроде начала для статьи. Конечно, у меня есть и диктофон, выданный «любимым» шефом, но я предпочитаю по-старинке, лишь иногда использую технику. Еще раз бросив взгляд на палату, я пошла назад к двери, стараясь ступать как можно тише. Странная какая-то здесь атмосфера... Шуметь не хочется, даже шагать аккуратнее стараюсь. - Это еще что такое? - брезгливо наморщив нос, воскликнула я, осматривая какое-то бурое пятно на сером в крапинку линолеуме. Это что, кровь? Или недотепа-рабочий краску разлил? В любом случае, это «бр-р-р»!«Никто не знает, почему забросили эту больницу. Все выглядит так, словно люди испарились. Хотя, застывшая лужа крови у входа в одну из палат, наталкивает меня на мысль о массовом убийстве или же самоубийстве» - и я сфотографировала бурое пятно. Нужно пройтись еще по палатам, может, там есть еще что-то интересное. Соседняя палата выглядела почти так же, как и предыдущая, разве что мебели не было, да на простыне были бурые пятна. Нет, это уже точно кровь! Кому надо поливать простыни краской? Рядом с кроватью стояла держалка для капельницы. Честно говоря, я не знаю, как она называется. Медицина меня никогда не интересовала, да и в больнице за свои двадцать пять лет я была лишь однажды, едва ли не в младенческом возрасте. Я осмотрела «бутылку», в которой когда-то было лекарство, но никаких надписей там не было мной обнаружено. «Шланг» тоже не вызвал подозрений, разве что на игле осталось пару капелек застывшей крови. Это, кстати, еще раз доказывает, что никто не ожидал то ли нападения, то ли исчезновения. Странно это все... До жути странно. Я стала скептиком, после того как узнала о том, как создаются мистические статьи, но сейчас мне стало не по себе. Нужно побыстрее закончить со всем этим и возвращаться назад в город. И первым делом, конечно же, уволиться из этой треклятой газеты. Обойдя еще несколько палат, я убедилась, что это всё-таки либо массовое убийство, либо массовое самоубийство. Повсюду, пусть и в небольших количествах, есть кровь. И, если я правильно понимаю, все произошло быстро и неожиданно. У больных (а возможно даже и у медперсонала) не было возможности или сил сопротивляться. Сейчас мне осталась последняя палата в этом крыле и я покину это место. Последняя палата, палата номер шестнадцать, оказалась детской. В центре стояла одна маленькая кроватка с такими же посеревшими простынями, как и в остальных. Но следов крови на них не было, к счастью. Рядом с подушкой сидел плюшевый заяц с оторванным ухом. Слева от кровати была тумбочка. На ней стояли тарелка и кружка, лежала толстая книга со сказками. А около окна, совсем не так, как в других палатах, стоял небольшой письменный стол. По всему столу были разбросаны цветные карандаши, на краю лежала аккуратно сложенная стопка бумаг. Из-за своего врожденного любопытства я подошла к столу и начала рассматривать бумаги. Это были детские рисунки. Только содержание у них недетское... На каждом рисунке умирали люди. Утопленники, самоубийцы, погибшие в огне и сбросившиеся с высоких зданий... Все это выглядело довольно-таки карикатурно, но внушало некий страх. Из-за своей «натуральности», что ли. А на последнем рисунке мужчина в белом халате с топором в руках склонился над человеком, лежащем на кровати. Это... то, что здесь произошло? Все это было на глазах у ребенка? А что случилось с самим ребенком? Его тоже убили? Но почему тогда никто не расследовал это дело? Почему об этом не узнали в милиции?! Почему лишь повесили на дверь амбарный замок?!Мое внимание неожиданно привлек уголок какой-то папки, лежащей на подоконнике. Я подошла к окну и взяла её в руки. Это похоже на медицинскую карту. А, точно, это она и есть! Так, посмотрим, что тут у нас... О! Да мы однофамильцы с этой девочкой. Хотя у меня одна из самых распространенных фамилий, нечему удивляться. Жалко, имени тут не указано, возможно, она осталась жива и можно было бы ее поискать... Год рождения - 1980... Моя ровесница. Очередное совпадение. Диагноз - шизофрения. Жалко, что она больна таким серьезным заболеванием. Можно было бы попытаться её о многом расспросить, если, конечно, она жива. Хотя, что я говорю - ей всего пять лет было, когда больницу забросили. То есть, когда произошло это массовое убийство. Нужно забрать рисунки, отнести их в милицию, вместе с фотографиями. Вряд ли, конечно, это будут расследовать, но так моя совесть будет чиста. Взяв последний раз один из рисунков в руки, я увидела сбоку две неаккуратные печатные буквы. Мои инициалы?И тут я вспомнила всё... И как в пять лет я начала рисовать страшные рисунки со смертью и усатого психолога и слезы мамы и как меня закрыли здесь, в этой палате, оставив лишь несколько листов бумаги, цветные карандаши и одноухого зайца. Трижды в день приходили медсестры. Некоторые из них жалели меня, даже приносили конфеты, а некоторые были грубыми, вечно ругались. Я помню, как одна из медсестер забыла закрыть дверь в мою палату, помню, как я оказалась в коридоре и увидела через открытую дверь, как мужчина в белом халате с топором склонился над кроватью одного из больных. Он не может кричать, ему заткнули рот кляпом. А «врач» лишь смеется и рубит топором плоть. Белоснежный халат теперь заляпан красными пятнами. Я помню, как он посмотрел на меня. Этот секундный взгляд глаза в глаза. После чего я спряталась в своей палате. Не знаю, почему он пощадил меня. Наверное, пожалел ребенка... - Ну, что, продолжим игру, которую мы не закончили двадцать лет назад? - раздался над моим ухом смутно знакомый голос.

Я едва сдержала крик. Быстро достав из заднего кармана джинсов мобильный телефон и открыв крышку, я начала судорожно тыкать по кнопкам. «Нет связи», - раздался металлический голос оператора. - Это конец... - прошептала я. Над моей головой занесли топор. © Ангел o. k. , также известная как Motia и Мотя Кошкина.