Секс, кровь, рок-н-ролл

Рассказ:

Куда б ни вели нас мирские пути…От вечного Лондона нам не уйти…В середине шестидесятых, когда Тёмные времена, казалось, канули в вечность, в Лондон вернулся туман. Даже привычные к нему лондонцы были встревожены беспокойными гудками заплутавших в ночи автомобилей и ставшими уже обыденными уличными ограблениями. О необычном тумане в столице Британии писали известные таблоиды Таймс и Гардиан, «газета-за-пенни» Дэйли Телеграф и даже «инструмент политического влияния» Обсервер – прогнозами погоды горячо интересовались не только жители сити и пригорода, но и обитатели Виндзорского замка. В самом сердце этого «торнадо из смога» располагался ни в чем не повинный аптекарский склад, после войны перестроенный под студию звукозаписи…Холодной сентябрьской ночью, меж берегов, с одной стороны украшенных индустриальным пейзажем Оксфордского округа Каули, а с другой домами типичного английского предместья, катила тягучие воды Темза. Автомобиль, мчавшийся по пустынной дороге, освещал фарами тёмный асфальт, истертую за жаркое лето разделительную полосу и проносящиеся мимо указатели. У поворота новенький «крайслер» остановился, выскочивший из салона человек вздернул преграждающий проезд шлагбаум, и машина покатила по ухабам к реке. Там, на пологом берегу Темзы, водитель и пассажир вытащили из багажника тяжелый свёрток и волоком спустили его к воде. – Как думаешь, Ричи, далеко ли отнесет её течением?– К тому времени, как она очнется, уже будет пугать клыками фауну Северного моря, – ответил пассажир, и с укором посмотрел на водителя. – Но это был единственный раз, когда я выручаю тебя, Хьюдж, учись сдерживать себя или вылетишь из группы. Толстяк Хью, или как его называли ребята из «Блад Бэз Бэнд» или «Кровавой бани» – Хьюдж, виновато опустил голову. Девчонка сама напросилась, совершенно невменяемые эти группиз! После того, как её отшили все члены бэнда, она вцепилась в беднягу Хью намертво, словно клещ. Худосочная, в модном нынче стиле Твигги, грязные светлые волосы, и всегда при себе пара джойнтов или «марок», которые она совала сначала Берту, потом Россу и Ричи, на что последний ответил:– Мой мозг и так мертв, детка. Для девчонок Хьюдж был неинтересен, обычно он был последним в «Блад Бэз Бэнд» на кого обращали внимание поклонницы, но, чтобы иметь возможность послушать сейшн, или попить пива в обществе популярных в Лондоне битников, они были готовы прыгнуть в его холодную постель. Правда, толстяк быстро надоедал им, ведь постоянно перед глазами были более привлекательные самцы. С внешностью Хью не повезло – ни чарующих глаз, ни привлекательного лица, радовало лишь отсутствие юношеских прыщей. Одевался он тедди-боем: длиннополый сюртук с отложным воротником, узкие брючки, обтягивающие крепкие ляжки, тощий галстук и кок «как у Элвиса». Один несомненный талант был у неудачника – он обожал барабаны, и, садясь за установку, становился их повелителем. В такие минуты Хью преображался и очередная девица, в тот момент скучающая возле него, оживлялась, и с видом победительницы поглядывала на других группиз. Зато красавчику Россу Вомингу отбоя не было от женского пола – дамы чуть ли не дрались за его внимание. Вторым по популярности был Бертрам Грэм, играющий ритмичные блюзы на вызывающем у парней приступы зависти настоящем «Джипсоне». Он был весельчаком и хорошим другом, и осмотрительный Росс сначала с усмешкой воспринявший идею о «Блад Бэз Бэнд», вскоре притащил в рекорд-лейбл, рискнувший запустить первую пластинку группы, своего старого знакомого Ричарда Батлера. Ричи удивительно быстро влился в коллектив. Теперь бэнду недоставало хорошего барабанщика, и вот однажды в тёмном полуподвале кафе «24» Батлер познакомился с нелепым увальнем Хью, с огромным удивлением обнаружив в нем вампира. – Тебе стоило сначала похудеть, а потом уже становиться бессмертным, – хохотнул он, но когда толстяк уселся за ударные, то Ричи забыл обо всем. Он очень гордился своим вкладом в группу, потому что Хью был принят в «Блад Бэз Бэнд» без оговорок. В один из удушливых августовских вечеров появилась Гвендолин… Под окнами студии неторопливый каток разравнивал жирную кашу асфальта, окутывая весь квартал запахом смолы и руганью рабочих-северян – лондонская мэрия неугомонно потрошила город, уцелевший после бомбежек второй мировой. Сначала Гвен подумала, что ошиблась, бывший аптекарский склад совсем не походил на обитель вампиров, но, споткнувшись на лестнице о ведерко со льдом, и узрев в нем медицинский пакет с донорской кровью, она поняла, что попала по адресу. Гвен довольно хорошо играла на гитаре и мечтала стать рок-солисткой. Неумолимый Берт пригласил её остаться в Лондоне, а о группе велел забыть. Она расстроилась, но в городе осталась, надеясь на то, что подвернется какой-нибудь случай. – Хорошенькая, – оценил достоинства вампирши Росс. Куда б ни вели нас мирские пути…От вечного Лондона нам не уйти…В середине шестидесятых, когда Тёмные времена, казалось, канули в вечность, в Лондон вернулся туман. Даже привычные к нему лондонцы были встревожены беспокойными гудками заплутавших в ночи автомобилей и ставшими уже обыденными уличными ограблениями. О необычном тумане в столице Британии писали известные таблоиды Таймс и Гардиан, «газета-за-пенни» Дэйли Телеграф и даже «инструмент политического влияния» Обсервер – прогнозами погоды горячо интересовались не только жители сити и пригорода, но и обитатели Виндзорского замка. В самом сердце этого «торнадо из смога» располагался ни в чем не повинный аптекарский склад, после войны перестроенный под студию звукозаписи…Холодной сентябрьской ночью, меж берегов, с одной стороны украшенных индустриальным пейзажем Оксфордского округа Каули, а с другой домами типичного английского предместья, катила тягучие воды Темза. Автомобиль, мчавшийся по пустынной дороге, освещал фарами тёмный асфальт, истертую за жаркое лето разделительную полосу и проносящиеся мимо указатели. У поворота новенький «крайслер» остановился, выскочивший из салона человек вздернул преграждающий проезд шлагбаум, и машина покатила по ухабам к реке. Там, на пологом берегу Темзы, водитель и пассажир вытащили из багажника тяжелый свёрток и волоком спустили его к воде. – Как думаешь, Ричи, далеко ли отнесет её течением?– К тому времени, как она очнется, уже будет пугать клыками фауну Северного моря, – ответил пассажир, и с укором посмотрел на водителя. – Но это был единственный раз, когда я выручаю тебя, Хьюдж, учись сдерживать себя или вылетишь из группы. Толстяк Хью, или как его называли ребята из «Блад Бэз Бэнд» или «Кровавой бани» – Хьюдж, виновато опустил голову. Девчонка сама напросилась, совершенно невменяемые эти группиз! После того, как её отшили все члены бэнда, она вцепилась в беднягу Хью намертво, словно клещ. Худосочная, в модном нынче стиле Твигги, грязные светлые волосы, и всегда при себе пара джойнтов или «марок», которые она совала сначала Берту, потом Россу и Ричи, на что последний ответил:– Мой мозг и так мертв, детка. Для девчонок Хьюдж был неинтересен, обычно он был последним в «Блад Бэз Бэнд» на кого обращали внимание поклонницы, но, чтобы иметь возможность послушать сейшн, или попить пива в обществе популярных в Лондоне битников, они были готовы прыгнуть в его холодную постель. Правда, толстяк быстро надоедал им, ведь постоянно перед глазами были более привлекательные самцы. С внешностью Хью не повезло – ни чарующих глаз, ни привлекательного лица, радовало лишь отсутствие юношеских прыщей. Одевался он тедди-боем: длиннополый сюртук с отложным воротником, узкие брючки, обтягивающие крепкие ляжки, тощий галстук и кок «как у Элвиса». Один несомненный талант был у неудачника – он обожал барабаны, и, садясь за установку, становился их повелителем. В такие минуты Хью преображался и очередная девица, в тот момент скучающая возле него, оживлялась, и с видом победительницы поглядывала на других группиз. Зато красавчику Россу Вомингу отбоя не было от женского пола – дамы чуть ли не дрались за его внимание. Вторым по популярности был Бертрам Грэм, играющий ритмичные блюзы на вызывающем у парней приступы зависти настоящем «Джипсоне». Он был весельчаком и хорошим другом, и осмотрительный Росс сначала с усмешкой воспринявший идею о «Блад Бэз Бэнд», вскоре притащил в рекорд-лейбл, рискнувший запустить первую пластинку группы, своего старого знакомого Ричарда Батлера. Ричи удивительно быстро влился в коллектив. Теперь бэнду недоставало хорошего барабанщика, и вот однажды в тёмном полуподвале кафе «24» Батлер познакомился с нелепым увальнем Хью, с огромным удивлением обнаружив в нем вампира. – Тебе стоило сначала похудеть, а потом уже становиться бессмертным, – хохотнул он, но когда толстяк уселся за ударные, то Ричи забыл обо всем. Он очень гордился своим вкладом в группу, потому что Хью был принят в «Блад Бэз Бэнд» без оговорок. В один из удушливых августовских вечеров появилась Гвендолин… Под окнами студии неторопливый каток разравнивал жирную кашу асфальта, окутывая весь квартал запахом смолы и руганью рабочих-северян – лондонская мэрия неугомонно потрошила город, уцелевший после бомбежек второй мировой. Сначала Гвен подумала, что ошиблась, бывший аптекарский склад совсем не походил на обитель вампиров, но, споткнувшись на лестнице о ведерко со льдом, и узрев в нем медицинский пакет с донорской кровью, она поняла, что попала по адресу. Гвен довольно хорошо играла на гитаре и мечтала стать рок-солисткой. Неумолимый Берт пригласил её остаться в Лондоне, а о группе велел забыть. Она расстроилась, но в городе осталась, надеясь на то, что подвернется какой-нибудь случай. – Хорошенькая, – оценил достоинства вампирши Росс. – Точеная фигурка, взгляд хищницы…– И мгновенный укус, гюрза, а не девчонка, – подтвердил Берти, и мечтательно зажмурившись, добавил: – а в постели, мм…– Вы вместе?– Были. Лет эдак сотню назад, тогда еще был основан футбольный клуб «Ноттингем Форест», и леди Гвен только прикатила из Восточной Европы. Дамам так забавно было рассматривать игроков, мы часто ходили на матчи. Золотые времена. Королева была еще не старой. – Ах, ну да. «Правь Британия морями». В то время я корчился в муках на бруствере, на этой проклятой речке… как её бишь? А, Альма! Там-то я и преставился, став добычей вампира. – Шутишь! Крымская война?– Всё было так скучно – подкрался, укусил, обескровил, бросил. – Это был англичанин?– Да кто его знает, в том столпотворении. Наверно, ему показалось забавным оставить меня в вечности, этакий подарок противнику. Так что у вас с Гвен? Коли ты не при делах, не будешь против, если я приударю за ней?– Ну, раз ты такой отчаянный, – улыбнулся Берт, – я не против. Через пару дней, во время спора музыкантов о значении британского вторжения в рок музыку, Гвен думала лишь о русском вторжении и искусных ласках, которые ей довелось узнать этой ночью. Росс ей нравился, но хотелось и независимости. В общем, она колебалась. Однако от группиз не удалось скрыть начинающиеся отношения. – Он уже готовил тебе завтрак? – спросила Грейс, самая преданная поклонница «Кровавой бани». – А он готовит? – только и смогла произнести удивленная Гвен. – Кто-то рассказывал о завтраке в постель… Сама не пробовала, но если он готовит так, как трахается, то я стану вылизывать тарелки. Откровения и принятый в среде группиз обмен партнерами возмущал Гвендолин, да еще некстати зашевелилась ревность– М-да, из этой тарелки я больше не ем, – брезгливо заявила она. – Да кто ты такая? – грубо толкнула её Грейс. – Я тебя еще ни разу не видела в донорском кресле! Запомни: хочешь быть с группой – сдавай кровь, а нет – так проваливай. Про донорские взносы Гвен узнала сразу, как только спросила у Берти, что у них с питанием. Громко смеялась их находке, лишь представив коктейльные трубочки в венах поклонниц. – Кто я такая? – оскалилась Гвен на нахалку. – Я девушка Росса, запомни, и скажи своим, что, если замечу кого рядом –– убью. Вот так ей помогли разрешить сомнения, и она осталась с красавчиком Россом, в тайне мечтая стать звездой «Блад Бэз Бэнд». Чем черт не шутит?Грязнуля Флоренс примкнула к ним в тот вечер, когда всей компанией смотрели шоу Эда Салливана в гостях у которого были «эти патлатые», «Битлз». Было много виски, эйфории и смеха, так что новенькую приняли благосклонно. Она быстро нашла общий язык с девчонками-группиз, и хоть всегда была под кайфом, стала их неотъемлемой частью. Грейс в тот же день объявила ей, что кроме Хьюджа ей не светит никто, но Флоренс не отставала от парней, пока сама не убедилась в этом. – О. Мой. Бог, – простонала Флоренс, когда тот подсел к ней, и она поняла, что толстяк неизбежен. – Закрой глаза и думай об Англии, – посоветовала Грейс, имитируя вдову из Виндзора. Думать о родине во время секса Грязнуле Флоренс было в новинку, она пошла знакомым путем – надралась в стельку, и первая ночь с Хью превратилась в ужас. Наркотический угар лишил её соображения, и Хьюдж выслушал всё, что она о нем думает. После этого он выставил её за дверь, но назавтра, как ни в чем не бывало, она пришла в студию и повисла на его шее. – Малыш Хьюи, – пропела она, целуя его в губы, – ты был великолепен!– Да? – обалдело уставился на неё толстяк. – Но вчера мне показалось, что ты была недовольна…– Вот именно, что показалось, – она ткнула пальцем в его галстук и неожиданно спросила: – косячок хочешь?– Я не курю. – Дурашка, – захихикала Фло, похоже, что она успела уже выкурить один. – Опять начинаешь?– Что ты, милый! Я просто… хочу, чтобы мы были на одной волне, – и она уткнулась лбом в его атласный лацкан. – Знаешь, тебе не идет этот стиль, и прическа ужасная… Ну какой из тебя Элвис?Ричи перестал теребить струны гитары и сурово посмотрел на парочку. – Эй, полегче там! Хочешь, выкину её отсюда? – спросил он Хьюджа, считая себя ответственным за барабанщика, да и Фло ему не слишком нравилась. – Мы мада, – промычал тот, стараясь вытолкнуть язык девушки из своего рта. – Не надо, так не надо, – пожал плечами Ричи, – садись лучше за установку, прогоним пару синглов. Флоренс, наконец, оставила беднягу и, развалившись на кушетке, закурила. Берт присоединился к ним, подключив гитару к аппаратуре, а припозднившийся Росс усадил Гвендолин рядом с Фло. Вампирша терпеть не могла дыма и с раздражением поглядела на соседку.

– А всё, в чём ты любви моей откажешь, – запел балладу Ричи, – присвоит смерть…– Которая однажды сочтется с содрогающимся телом, – вторил ему Берт, поддерживая голос виртуозной игрой. – Стоп, – вдруг остановился Ричард. – Так не пойдет… Нам нужно особое звучание! Иначе мы так и останемся одними из. – На мой взгляд, нормальное исполнение. С этим синглом были лучшими на рок сессии, если ты помнишь. – Мы были «одной из» успешных групп. А нам важен прорыв!– Вам нужен женский вокал, – заявила Грязнуля и нахально зевнула. «О, да!», чуть не воскликнула Гвен и с симпатией взглянула на вновь схватившую сигарету группиз. – Так. Всё. Пошла отсюда, – вскипел Ричи. Фло недоуменно подняла на него мутные глаза, и, выпустив струю дыма в сторону, спросила притаившегося за барабанами Хью. – Будешь молчать, малыш Хьюи?Толстяк заерзал на стуле, нервно крутя в руках палочки. – Ээ… Рич? Мм… ты грубо разговариваешь с ней…– Не, ну как вариант, мы можем попробовать некий женский голос, – вступил Росс, заметив умоляющий взгляд Гвендолин. Спрос за вопрос с него никакой, зато ночью его активы поднимутся в разы, – подумал он, подмигнув оживившейся вампирше. – Фак, – ругнулся Ричи, – вот уж не думал, что мы разойдемся во мнениях с подачи шлюх. И чтобы больше ни одной из них на репетиции!Он схватил пиджак, и со злостью пнув ботинком колонку, выбежал из студии. – Согласен с Ричи. Женщины – это зло, – вздохнул Берт, бережно убирая «Джипсон» в футляр. После этих слов Росс быстро увел подругу, чтобы из-за ссоры не сорвалось свидание, на которое он так рассчитывал. Будто ничего не произошло, Грязнуля Фло хлопнула в ладоши и радостно объявила:– Предлагаю марафон! Кто хочет оторваться? Ну, давай же, Берти, у меня полные карманы метамфетамина, гарантирую полный улет. Поставив на проигрыватель сорокопятку с хитом прошедшего лета, и раскачиваясь в такт мелодии, она подошла к гитаристу и обвила руки вокруг его талии. Берт ухмыльнулся. – Чертова потаскуха, – сказал он, – а, впрочем, всё равно вечер потерян… Так что ты готова показать папочке Берту?– Всё, что он захочет! – взвизгнула Фло, и метнула злорадный взгляд в барабанщика. – Тогда пойдем, крошка, и не вздумай разочаровать меня. – О, ты не знаешь, на что я способна… – с придыханием сообщила она, и игриво укусила Берта за ухо. – Дрянная девчонка! – хохотнул Берт и поволок Флоренс к дверям. Их уход сопроводился тягостным молчанием. Вот так размазня Хью остался один. На следующий день взбешенная Грейс пообещала «оттрепать за лохмы» эту рехнувшуюся наркоманку, из-за которой девчонкам-группиз теперь запрещено находиться на репетициях. На вопрос Хьюджа – как ты мог, Берти? – последний ответил:– С тех пор, как начинал менестрелем я повидал много женского коварства, и, опля – вот оно, в действии! Гони ты её в шею, и забудь. Барабанщик нахмурился, видно было, что за прошедшую ночь он совсем не спал. – Ты что, обиделся? Брось, она того не стоит – кожа да кости, кровь дурная, у меня от неё голова заболела. Тысячу лет не болела, а сейчас вот…Но Хьюдж упорно продолжал дуться на друга, словно это была любовь всей его вампирской жизни, а не укурившаяся Грязнуля Фло. Ричи извинился за вчерашний срыв, а затем торжественно объявил, что с этого момента они занимаются поиском новых идей и никаких группиз во время работы. – К черту девок, – положа руку на гриф гитары, подтвердил Берт. Красавчик Росс согласно покивал головой, он уже вытерпел небольшой скандал, который закатила ему разозленная запретом Гвендолин – ведь она была не группиз, а очень даже вампиром, таким же, как и ребята из «Кровавой бани». Промолчал только Хьюдж. За окнами стемнело, лондонские улицы расцветились неоновым светом билбордов, когда в репетиционную студию прошмыгнула Грязнуля Флоренс. Из «Блад Бэз Бэнд» остались только Ричи с бутылкой виски и Хью, зачехлявший драмз-установку. – Вау, ты именно тот, кто мне нужен, – уверенно произнесла она, ткнув пальцем в сторону Ричи, несмотря на его гневный взгляд. – Есть разговор. – О чём бы это? – спросил тот с усмешкой, не предвещающей ничего хорошего. – О твоем идиотизме. Слушай и не перебивай. Переминающемуся с ноги на ногу Хьюджу было видно, как тяжело другу сдерживать себя, и, испугавшись за девчонку, он шагнул вперед и очутился между ними. – Может, отложим разговор на завтра? – попросил он. – Мы много работали…– Заткнись, малыш Хьюи, – зло огрызнулась Фло, не глядя на толстяка, – ты ни на что не годный сукин сын. Да и не только ты, для всех вас мы – ходячие вены! Вы не уважаете нас, используете, как пожелается, – тут она ехидно улыбнулась, – да еще и имеете наглость ограничивать!

– С жалобами обращайся в профсоюз группиз. Есть такой? – Ричи рассмеялся ей в лицо, но было видно, что ему не до смеха. – Идея неплоха. Раз уж я плачу «взносы», то имею право голоса! Желаешь взглянуть на укусы твоего дружка Берта? Или ты хочешь, чтобы эта тема вышла за пределы студии? – сдернув воротник свитера-гольфа, Фло угрожающе надвигалась на Ричи, сжавшего кулаки. Хьюдж снова влез между ними, одной рукой он упирался в грудь Ричи, а другой пытался остановить разъяренную девушку. Вмешательство только подлило масла в огонь. – Отвали, импотент! – и невменяемая от гнева Флоренс ударила его…Алые брызги оросили рубашку Ричи, а он стоял и смотрел, как Грязнуля Флоренс еще хлопает глазами, и зияет пульсирующая рана в том месте, где было её горло, как тёмным ручьём стекает кровь по подбородку упавшего на колени Хьюджа. – Что я наделал… – рыдая, проговорил тот, в отчаянии покачиваясь над трупом, но даже устрашающие клыки у бедняги выглядели комично. – Не хотел убивать, честно…Ричи тотчас пришел в себя и мигом скрылся в кладовке. Когда он притащил оттуда рулон брезентовой ткани, веревки и кухонный нож, то увидел, что Хьюдж уже отворил свою вену, и держит руку над разорванным горлом Грязнули Фло. – Нет! – только и смог крикнуть он, но было поздно. – Прости меня, Ричи, но я не хочу быть убийцей, – шмыгнул носом толстяк и утер рукавом слёзы. – Надо скорее вывезти её за город и сбросить в реку, – схватив Хьюджа за плечи убеждающе сказал тот, – надеюсь, обратившись в вампира она не вспомнит, что было в последний момент её человеческой жизни… Очень надеюсь. «Крайслер» поведешь ты, я прилично выпил, а нам только полиции не хватает. – Ричи…– Не изображай вдову. Шевелись. Элвис покинул здание. Ранним вечером следующего дня Хьюдж ввалился в репетиционную. Он был одет в кожаную куртку, подстрижен и сильно пьян. – Что случилось с тедди-боем? – подковырнул его ничего не знающий Росс. – Помер, – криво улыбнулся Хью. – Классная куртка, – сказал Ричи, и вопросительно взглянул на друга. – Ты как? Сядешь за барабаны?Хью стянул кожанку, закатал рукава рубашки, и сел к установке. Отстучал палочками: раз, два, три, четыре… и в студии зазвучал рок-н-ролл. – Эй-эй, что это было? – Берт сунул ладонь под руку барабанщика, занесенную над бронзовой тарелкой. – В чем дело, Хью? Это не брейк, а картошка из мешка! Может быть, тебе надо протрезветь?Хью запустил пальцы в волосы, но, не обнаружив привычного кока, просто почесал затылок. – Это вряд ли получится, – сказал он. – Фло поменяла кайф – химия вампира не берет, а пить одной ей скучно. – Фло? – переспросил Берт. – Грязнуля Фло?– Домой ей теперь не вернуться, вампиром-то как?– С чего она вдруг вампир? – попытался добиться ответа Берт. – …вот и говорит, что я один у неё на всём белом свете. Я, вроде того, женат теперь. – Так вот кому мы обязаны этими метаморфозами! – воскликнул Росс. – А как она оказалась вампиром?– Несчастный случай, – поторопился высказаться Ричи.

– Убил я её, – перебил его Хьюдж. – Бывает, – успокоил Росс барабанщика. – Потом утопил. – Напоминает историю о бедной собаке пастора: в землю закопал, надпись написал, – хохотнул русский. – А она вернулась. – Теперь ясно. Не повезло тебе, бедняга, правда, могло быть гораздо хуже, так что женитьба – это полбеды, – заключил Росс. С первого этажа послышались шум и крики. – Полбеды? Не скажи, – проговорил Ричи, надавив на виски пальцами, словно у него разболелась голова. – Приготовьтесь лицезреть новобрачную. – Не так-то просто найти классного ударника, да еще и вампира, – угрюмо заметил Берт. – Раны Господни… – только и смог сказать Хьюдж. Флоренс тайфуном пронеслась по студии, взвихрив нотные листы, разложенные на столе для аранжировки и забрызгав их кровью, стекающей из откушенной головы администратора студии. Берт успел ловко спрятать драгоценный «Джипсон» за колонку, тарелки жалобно зазвенели, и ребята из «Блад Бэз Бэнд» стали побаиваться за аппаратуру. – Теперь вы у меня вот где! – проскрипела она и показала окровавленный кулак. – Бедный дядька, – вздохнул Берт. Ричи удивленно посмотрел на бывшую группиз: горло на месте, и ни следа той ужасной раны…– Эй, Фло, а что у тебя с голосом? – спросил он. – Простыла в Северном море. Перекупалась, – съязвила она. – Тебе что за дело?– Есть идейка, – сказал Ричард и, оставив друзей разбираться с трупом и раскиданными по студии нотами, увел Флоренс в аппаратную. Их не было более часа, Хьюдж уже стал понимать, что чувствуют рогоносцы, и отчаянно хотел то ли выпить, то ли похмелиться, но, наконец, из аппаратной вышел Ричи. С довольной улыбкой на лице он вывел несколько смущенную Флоренс. – Друзья, – обратился он к вампирам, – вы присутствуете при историческом моменте! Позвольте представить: британская Дженис Джоплин!– Да против меня она просто девочка из церковного хора! – тут же показала характер новая солистка. Теперь репетиции стали походить на кошмарные сны: Фло капризничала, ссорила парней с Хьюджем, и совершала кровожадные набеги на «стадо фанатов». К изумлению вампиров, армия поклонников голоса Грязнули Флоренс становилась больше день ото дня, так что убыль была не так заметна. С легкой руки Ричи её всё чаще сравнивали с талантливой американкой. – Далась им эта Дженис, да мой голос гораздо сильней, чем у неё! – вопила уязвленная Флоренс, уверенная в своей исключительности. – Дело не в силе, а в магнетизме, – осаживал гордячку Берт, – у тебя скорее обезьяньи выкрики, не знаю, почему они нравятся толпе. – Это лондонская толпа, у неё есть вкус, – парировала зазнайка. – И вообще, «Блад Бэз Бэнд» это я. Да, да, именно так она и сказала. И все бы ничего – бешеная популярность группы мирила коллектив со многими недостатками солистки, да только воспылала она страстью к русскому красавчику. Еще Шекспир сказал: кто мил одной тот всем по вкусу. Виной всему зависть – желтоглазая Гвен не жаловала выскочку, потому что мечтала оказаться на её месте, а Флоренс злилась на ту: и хорошенькая, и парень у неё такой, аж дух захватывает. Не давала ей покоя симпатичная пара, ведь в сравнении с ними она и Хьюдж выглядели карикатурно. Однажды в конец обнаглевшая Флоренс обычным манером ткнула пальцем в сторону Росса и заявила:– Сегодня пойдешь со мной. Росс чуть не подавился медиатором, он как раз подтягивал струны на гитаре, когда услышал этот приказ. Отказывать в резкой форме он не стал, знал о последствиях, но спросил:– Муж посвящен в твои планы?– Он прекрасно проведет время с бутылкой виски. – И все же… тебе не кажется, что это как-то непорядочно по отношению к нему?– С каких это пор ты сделался ревнителем чести моего благоверного, медвежонок?Хорошо, что Росс положил медиатор на колонку, на «медвежонке» подавился бы точно. – Я думаю сначала выпить. Для куража, – добавила она. – Куда пойдем?– Я еще не сказал «да», – напомнил Росс, и тут же пожалел об этом. – Был вопрос: куда пойдем? – а не «хочешь ли ты пойти?» – выплюнула Грязнуля надменно. В назревающий конфликт вмешался Ричи. Он широко улыбнулся солистке, и тут же, повернувшись к ней спиной, обоими глазами подмигнул Россу. Русский хмыкнул, положил гитару и вышел следом за другом. – Совсем сдурел, да? – накинулся на него Ричи. – Тебе что, трудно трахнуть её?– Не вижу смысла, разве только позлить Гвен. – Сделай это ради группы!– Сунь голову – откусит, знаем мы таких, – сказал русский. – Потом, Хьюдж… он до сих пор не простил Берта, и мне совсем не хочется терять друга. – Хорошо. Считай, что про «трахнуть» я не говорил, – согласился Ричи. – Но почему бы не выпить, раз приглашает дама?– Дама? Эта чертовка за неделю высасывает трех «овец» из стада, не считая ведра виски! – возмутился Росс. – Нет уж, твоя идея – тебе её и ублажать. – И ублажил бы. Только не меня хочет эта *****. – А что дальше? Ты будешь выполнять все её прихоти?– А ты как хотел? Мы из юниоров сразу в высшую лигу попали, и всё благодаря её нечеловеческому тембру!– Как бы то ни было, с Флоренс я не свяжусь, из ума еще не выжил, – отрезал Росс. – А помнишь, как мы голодали? – вдруг вспомнил Ричи. – Пока не обзавелись приличной фан-базой… Хочешь вернуться в прошлое?– Послушай, Рич, до неё мы прекрасно справлялись и не совершали убийств. Теперь же по всему Кенсингтону висят плакаты с надписью «пропал» или «разыскивается», а если эти пропажи свяжут с нашей группой?– Не свяжут. Но надо осторожней, на наркоманов наше очарование не действует и тут один выход – Темза. – Заметь, тема химикатов возникла только с появлением Грязнули. Делай выводы, Рич: она наша погибель. – Не преувеличивай. Опасности нет. Или настолько она противна, что ты придумываешь очередную кару Господню на наши вампирские головы?И все-таки Росс не поддался на дружеские уговоры. Флоренс затаила зло и наносила удары исподтишка. То забудет сообщить Россу о фотосете, и примчавшийся, как на пожар Росс выглядит на фоне стильных ребят белой вороной. То запустит среди группиз сплетню, что Росс давно уж её любовник, но ему жаль бедняжку Гвендолин, вот он и скрывает сей факт от бывшей возлюбленной. Взбешенная услышанным вампирша приехала в студию, и долго выбивала из Росса признание, но тот был непоколебим. – Ты, верно, сошла с ума! Представляю, как радуется эта змея, слушая нашу ссору!

Взаимные оскорбления достигли апогея, и Фло влепила Россу пощечину, когда он съязвил, что она «звучит как ржавая пила». До драки не дошло только потому, что Берт и Ричи кинулись разнимать их. Мучимый похмельем муж в ссору не встревал. И вот однажды вечером Россу позвонил Хьюдж и попросил приехать в студию по одному очень важному для него делу. – Я тебе всё при встрече расскажу, – пообещал он. Росс собрался и захватил с собой гитару. – У вас нет сегодня репетиции, – напомнила ему Гвен. – Встречаюсь с друзьями, вдруг потянет на сейшн, – улыбнулся тот. – Лишь бы на девок не потянуло. Узнаю о проделках – откушу голову, – проворковала она, целуя Росса в губы. От дурного предчувствия у Росса заныло в груди. Лондон ждал Рождества. Окна магазинов блестели огнями и мишурой, роскошные универмаги Харродс и Харви Николс еле справлялись с толпами желающих купить подарки к празднику. На Трафальгарской площади установили главную ёлку столицы, по старой традиции привезенную из Норвегии. Росс припарковал автомобиль у студии и вошел внутрь, прислушиваясь к музыке наверху. «Что за черт? Хьюдж устроил вечеринку?» – думал Росс, поднимаясь по лестнице. Музыка стихла, и знакомый надтреснутый голос вдруг пропел:– С днём рожденья тебя…Грязнуля Флоренс сияла от удовольствия, она была одета в красное шелковое платье, в одной руке бокал, в пальцах другой – сигарета. – С днем рождения, милый, с днём рожденья тебя…– Хьюдж проболтался? – недовольно спросил тот. Фло закинула руку с бокалом на плечо вампира и выдохнула ему в лицо:– Что такой недобрый, медвежонок?От неё несло кровью, свежей человеческой кровью… Пахла она одуряющее, и так резко, что у Росса заходили скулы и глаза заметались по студии в поисках источника этой горячей влаги. – Уу… – проскрежетала Фло, – всё еще дуешься на меня? А я тебе подарочек приготовила. – Где? – только и смог выдавить Росс, жажда стала невыносимой. Фло хихикнула и вихляющей походкой подошла к «Людвигу» Хьюджа. Барабанная установка была прикрыта, но острый глаз Росса смог различить изменения в её очертаниях. Вампирша ловко сдернула чехол, и русский увидел то, что она назвала подарком. Худенькая девушка была привязана к стулу, рот её закрывал пластырь, а глаза шапочка Санты. Росс почувствовал её страх, увидел, как напряглись бедра, прикрытые короткой юбкой. Где-то он видел эту униформу… Точно. Маркс энд Спенсер. Он покупал там подарок для Гвен, и девочка в шапке Санты упаковала его. Размышления длились долю секунды, но за это время он смог остыть. – Где Хьюдж? – спросил он. Вместо ответа раздался мефистофелев хохот Флоренс. Ласкающим движением она провела по шее жертвы, и в ноздри Росса снова ворвался запах. Вид выталкиваемой пульсом крови сводил с ума, и вампир утратил рассудок. – Давай же… – прошептала Фло, удлиняя разрез до нежной груди. Заглушив обрывки разумных мыслей, Росс прильнул к бледной коже, распарывая яремную вену острыми клыками. В горле жертвы булькнуло и худенькое тельце содрогнулось. Росс оторвался от обмякшей девушки, глаза его горели – он все еще чувствовал голод. Флоренс понимающе улыбнулась и напялила на свои вечно сальные волосы упавшую шапочку Санты. – С днем рождения, медвежонок. – Да иди ты, – буркнул Росс. – А всё в чём ты любви моей откажешь, присвоит смерть, – музыкально прохрипела Флоренс. – Ведь так поется в сопливой балладе Ричи?– Это Лорка, испанец, чтобы ты знала. Где твой муж?– Малыш Хьюи… Его легко было убедить, что ты лишний в «Кровавой бане». – Стерва!– Помнишь золотое правило шоу-бизнеса?– Не дай Бог быть застигнутым с мертвой девочкой или живым мальчиком…?– Хорошая память – главное достоинство вампира. А вот и мальчик. Флоренс распахнула дверь аппаратной, и Росс вдруг задумался о том, насколько же она накачана кровью, что спокойно реагирует на человеческие тела, такие доступные, такие желанные? Росс видел, как подрагивает венка на шее юноши, сидящего на полу аппаратной… вампир словно видел его насквозь, будто сам летел с кровотоком до мощного молодого сердца. – Думаю, Хьюи будет с минуты на минуту, – сказала довольная собой Фло, и со стороны улицы послышался вой полицейской сирены. – Ах, мой бедный Росс, жаль, что ты такой несговорчивый…Нарушая покой и благолепие Сочельника, в морозном воздухе Лондона сирена звучала оглушительно и чужеродно. «Моя гитара!» – только и успел пожалеть Росс, выпрыгивая в окно, словно супершпион из романов Йена Флеминга. – Вот черт, надо валить отсюда, здесь слишком много вампиров на квадратную милю». И они покинули Лондон. Россу не пришлось долго уговаривать Гвендолин. В последствии «Блад Бэз Бэнд» развалились, Берт и Ричи попытались начать с другими бэндами, благо в Британии их было пруд пруди, но такого успеха, как в былые времена они не добились. Предатель Хьюдж спился и бросил играть, никто не хотел связываться с ним, а особенно с Грязнулей Фло. – В общем, для нас всё сложилось неплохо, – вспоминал русский, – тогда в Америке легко было затеряться вампиру. Хотя… Признаюсь, нет-нет, да и вспомнится мне Сочельник в Лондоне тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Знаешь ли, тянет к Темзе…