Каракурт

Рассказ:

Остановись, путник! Ночь холодна, а дров у меня хватит на двоих. Зачемторопится, ведь ночь холодна как лед. Я вижу, как меняется и бледнеет лицо страдальца. Он хочет бежать, но вего ногах нет больше силы и путник падает на черный песок. Сейчас ужасбушует в каждой клеточке человеческого мозга. Неужели он собирался увидетьв Пустыне кого-то, кроме меня?! Лишь пауки живут в южной части, но я и естьПаук. Каракурт, хоть это и женское имя. Ночью я еще похож на человека, путь иуродливого, но с рассветом душа оставляет меня. И по кровавой от утреннегосолнца дюне заскользит уродливый монстр. Вижу, мой путник ожил, глаза его наполняются светом. Он ест мое мясо, пьет живительную воду. Страдалец готов слушать ужасного собеседника, ноДикая Степь, путь он уйдет до рассвета. Мне совсем не нужна его бесполезнаяжертва…» Всякая река имеет исток «, - говорил Хан и вряд ли он ошибался. Мудрецы редко ошибаются, когда говорят об очевидном. Реки имеют такжерусло, а кроме - то множество рукавов, меандров и стариц. Но это уже не стольпоэтично. Но я отвлекся. Истоком моего падения и изгнания из Стона было появлениепри дворе Эсмеральда - молодого шарлатана с повадками лиса. Ваш покорныйслуга тоже не находка для мечтательной девушки, но мое оружие честнее. Намоем пути было много врагов и все они оказались на дне Литаны при помощижелезного клинка. Никогда не обращался я к колдунам, обрекающим на смертьвосковые куклы…- О, небо! Опять я стал оправдываться. Будто это я виноват во всемслучившемся. Оборви меня, путник, если вновь услышишь такие речи. Старший Альд не должен так говорить о себе!Слушай дальше, путник. И не смотри так на облака. В этих местах живутдемоны и они обожают лепить из них женские фигуры. О, Женщины! Какмного их было у меня, как мало значили они в моей жизни. Только однойДжене служило мое сердце. Отец Джены был самым старым из альдов и имелстолько золото, сколько волос на твоей голове. Что? Ты плешивый? Но я неошибся, альды в мое время были бедны, как лесные гарланы. Смеюсь, я, смеюсьнад собой, над своим положением. Но, все! Продолжу свой рассказ и пустьправда будет с нами сегодня. Эсмеральд быстро стал известен во дворе Стона. Сам Верховный АльдМилт был расположен к этому прохиндею. А что уж говорить о природныхдамах, не сильно пресыщенных вниманием вельмож. Эсмеральд не любилохоту и кровавые развлечения, а все их капризы исполнял с готовностью. Длясерьезного колдовства мошенник был еще молод и потому роль шута вполнеподходила для начала придворной карьеры. Эсмеральд был необычно красивдля мужчины и потому вскоре каждая свободная дама успела побывать впостели колдуна. Я склонен подозревать, что и многие замужние не удержалисьот сомнительного соблазна. Но оставим в покое его любовные победы. С помощью хорошего языка ипары приворотных снадобий и ты можешь достичь того же. Да, да, даже ты, путник. Со временим ему надоело выслушивать бесконечные признания влюбви и утехи на загаженных сеновалах. Он хотел власти, дабы управлятьмножеством людей и земель, хотел познать новые заклинания. А ВерховномуАльду не хотелось видеть в сопляке, ничего кроме придворного шута. Проходили годы, Милт старел, а Эсмеральд бесился от скуки. Он разогналсвоих поклонниц и однажды осознал, что теперь его спутницы - лишь бродяжкии проститутки самых низких сословий. И тогда Эсмеральд решился броситьвызов мне - Старшему Альду…- Нет путник! Я не осуждаю безрассудство наглеца, сам в свое время неуступал дорогу сильному. Потому -что в этом - сила молодости, ее основнаясуть. Однако вызов мага не был написан мечом - Эсмеральд устремился вкровать к Джене. Мужчина должен быть с женщиной, но не в кроватизавоевывается слава… Колдун встал на дорогу, уже которой лишь волос ребенка. Я хорошо помню ту ночь, когда омерзительно голые люди ползали передо мнойна коленях, вымаливая прощение. Меня чуть не вырвало от их вида. Но я не далволю своему мечу. Просто противно было марать священный клинок в кровиничтожеств. И зря…Следующим утром постелью моей стала Пустыня. Лживый маг отомстил иотомстил жестоко. Живой человек был обращен в нечто, заброшенное всовершенно чужой ему мир. Место этот уныло и сухо, как кожа старика. Редкиепутники боятся меня, как огня. Словно я страшнее голода и жажды - демоновПустыни. Люди говорят здесь на странном диком языке, но я понимаю все. Кроме того, где я и что значу в этом мире. Но в начале было лютое одиночествои страх смерти. Они терзали меня, бросали в сети безумия, заставляли бежатьот самого себя. И главное - я совсем не помнил, что происходило днем. Тольколипкое чувство чего-то ужасного, противного и пустота, напоенная хрустомпеска под черными волосатыми лапами. Прозрение наступило позже, когда в Пустыне объявился Старец. Его лунноелицо образовалось в зарослях саксаула, когда я пытался есть песок. Бредовыемысли о еде, в которой я больше не нуждался, толкали на безумные поступки. Старец коснулся меня своей прохладной ладонь и шепнул слова на языке, ласковым как гладь океана. - Паук, что ты забыл в моих землях. Остановись, путник! Ночь холодна, а дров у меня хватит на двоих. Зачемторопится, ведь ночь холодна как лед. Я вижу, как меняется и бледнеет лицо страдальца. Он хочет бежать, но вего ногах нет больше силы и путник падает на черный песок. Сейчас ужасбушует в каждой клеточке человеческого мозга. Неужели он собирался увидетьв Пустыне кого-то, кроме меня?! Лишь пауки живут в южной части, но я и естьПаук. Каракурт, хоть это и женское имя. Ночью я еще похож на человека, путь иуродливого, но с рассветом душа оставляет меня. И по кровавой от утреннегосолнца дюне заскользит уродливый монстр. Вижу, мой путник ожил, глаза его наполняются светом. Он ест мое мясо, пьет живительную воду. Страдалец готов слушать ужасного собеседника, ноДикая Степь, путь он уйдет до рассвета. Мне совсем не нужна его бесполезнаяжертва…» Всякая река имеет исток «, - говорил Хан и вряд ли он ошибался. Мудрецы редко ошибаются, когда говорят об очевидном. Реки имеют такжерусло, а кроме - то множество рукавов, меандров и стариц. Но это уже не стольпоэтично. Но я отвлекся. Истоком моего падения и изгнания из Стона было появлениепри дворе Эсмеральда - молодого шарлатана с повадками лиса. Ваш покорныйслуга тоже не находка для мечтательной девушки, но мое оружие честнее. Намоем пути было много врагов и все они оказались на дне Литаны при помощижелезного клинка. Никогда не обращался я к колдунам, обрекающим на смертьвосковые куклы…- О, небо! Опять я стал оправдываться. Будто это я виноват во всемслучившемся. Оборви меня, путник, если вновь услышишь такие речи. Старший Альд не должен так говорить о себе!Слушай дальше, путник. И не смотри так на облака. В этих местах живутдемоны и они обожают лепить из них женские фигуры. О, Женщины! Какмного их было у меня, как мало значили они в моей жизни. Только однойДжене служило мое сердце. Отец Джены был самым старым из альдов и имелстолько золото, сколько волос на твоей голове. Что? Ты плешивый? Но я неошибся, альды в мое время были бедны, как лесные гарланы. Смеюсь, я, смеюсьнад собой, над своим положением. Но, все! Продолжу свой рассказ и пустьправда будет с нами сегодня. Эсмеральд быстро стал известен во дворе Стона. Сам Верховный АльдМилт был расположен к этому прохиндею. А что уж говорить о природныхдамах, не сильно пресыщенных вниманием вельмож. Эсмеральд не любилохоту и кровавые развлечения, а все их капризы исполнял с готовностью. Длясерьезного колдовства мошенник был еще молод и потому роль шута вполнеподходила для начала придворной карьеры. Эсмеральд был необычно красивдля мужчины и потому вскоре каждая свободная дама успела побывать впостели колдуна. Я склонен подозревать, что и многие замужние не удержалисьот сомнительного соблазна. Но оставим в покое его любовные победы. С помощью хорошего языка ипары приворотных снадобий и ты можешь достичь того же. Да, да, даже ты, путник. Со временим ему надоело выслушивать бесконечные признания влюбви и утехи на загаженных сеновалах. Он хотел власти, дабы управлятьмножеством людей и земель, хотел познать новые заклинания. А ВерховномуАльду не хотелось видеть в сопляке, ничего кроме придворного шута. Проходили годы, Милт старел, а Эсмеральд бесился от скуки. Он разогналсвоих поклонниц и однажды осознал, что теперь его спутницы - лишь бродяжкии проститутки самых низких сословий. И тогда Эсмеральд решился броситьвызов мне - Старшему Альду…- Нет путник! Я не осуждаю безрассудство наглеца, сам в свое время неуступал дорогу сильному. Потому -что в этом - сила молодости, ее основнаясуть. Однако вызов мага не был написан мечом - Эсмеральд устремился вкровать к Джене. Мужчина должен быть с женщиной, но не в кроватизавоевывается слава… Колдун встал на дорогу, уже которой лишь волос ребенка. Я хорошо помню ту ночь, когда омерзительно голые люди ползали передо мнойна коленях, вымаливая прощение. Меня чуть не вырвало от их вида. Но я не далволю своему мечу. Просто противно было марать священный клинок в кровиничтожеств. И зря…Следующим утром постелью моей стала Пустыня. Лживый маг отомстил иотомстил жестоко. Живой человек был обращен в нечто, заброшенное всовершенно чужой ему мир. Место этот уныло и сухо, как кожа старика. Редкиепутники боятся меня, как огня. Словно я страшнее голода и жажды - демоновПустыни. Люди говорят здесь на странном диком языке, но я понимаю все. Кроме того, где я и что значу в этом мире. Но в начале было лютое одиночествои страх смерти. Они терзали меня, бросали в сети безумия, заставляли бежатьот самого себя. И главное - я совсем не помнил, что происходило днем. Тольколипкое чувство чего-то ужасного, противного и пустота, напоенная хрустомпеска под черными волосатыми лапами. Прозрение наступило позже, когда в Пустыне объявился Старец. Его лунноелицо образовалось в зарослях саксаула, когда я пытался есть песок. Бредовыемысли о еде, в которой я больше не нуждался, толкали на безумные поступки. Старец коснулся меня своей прохладной ладонь и шепнул слова на языке, ласковым как гладь океана. - Паук, что ты забыл в моих землях. Не тронь более песок, он мой -повторил Старец на моем наречии. - Прости меня. Избавь от мук, не могу больше. Я сделаю все - униженнозалепетал я. - Не сделал ты мне ничего дурного, не мне прощать тебя. На твоем разумезаклятье, чудовищное по силе и жестокости. Каждый день ты проводишьядовитым пауком, сжигая душу, - пропел старик и отвернулся. - Но что мне делать?- Жди моего знака и избегай людей. Они виноваты не больше твоего. Сказал так Старец и ушел. Уплыл в ночное холодное небо. И я жду. Можетдесять лет, может веков. Откуда мне знать? Откуда? ОТКУДА!?И огромные челюсти смыкаются на шее невинного. Проклятье продолжается…