Про страшную месть и чудесное спасение

Рассказ:

Это опять я и с новой историей. Сразу предупреждаю, что будет упоминание о моей семейке, поэтому, если кому-то не нравится, не читайте. Мне было чуть больше двадцати, я как раз оправлялась после тяжкого развода, нервы едва начали восстанавливаться. На прежнем месте меня сократили. Денег не было вообще, ребёнок пошёл в садик, и нужно было как-то сводить концы с концами. Мне повезло, как показалось: предложили работу в фирме, которую народ между собой называл «Рыбкина контора». Крупное рыболовное предприятие, одних моряков десять тысяч человек и штат бухгалтерии соответствующий. Я решила, что это просто манна небесная: зарплата хорошая, деньги выдавали вовремя плюс оплачиваемый отпуск на период сессий. В начале 90-х о таком можно было только мечтать. Как бухгалтер я была просто ноль: училась на третьем курсе экономического, но бухгалтерию у нас преподавали один семестр факультативом. Я честно призналась в этом при приёме, но мне обещали полное обучение. По словам отдела кадров, им был нужен в расчётной части хоть кто-то, соображавший в компьютерах. Отношение сначала было очень приветливое. Обучала меня напарница, Ольга. Маленькая, немного натужно-жизнерадостная женщина, лет на десять старше меня. Мы много говорили о моём разводе, её семье и т. п. Но спустя какое-то время появилось ощущение… знаете, когда нутром чуешь «что-то не то», а пальцем ткнуть не во что? Я потихоньку стала придерживать язык, но мне казалось, что это у меня просто паранойя разыгралась. Я никогда бы не подумала, что увольнение дяди Вани спровоцирует такую лавину событий. Милый старик, начальник расчётной части. Когда в конторе начались длительные задержки зарплаты, к нему начали выстраиваться очереди, моряки стучали кулаками по столу – нервы не выдержали. На его место пришла Лариса. В молодости она была привлекательной брюнеткой, но к тому времени превратилась в стерву с перманентом, в джинсовой юбке размером с двухместную палатку. «Опиумом» поливалась, будто клопов морила. От её взгляда хотелось прыгнуть в канаву и начать окапываться. Коллектив быстро «приспособился» к новой начальнице. Началось с иронии в мой адрес, едких бестактных замечаний, высмеивания, а затем перешло в полноценную травлю. Когда каждое слово превращается в подтверждение твоей тупости, тут уже не до работы. Начались ошибки в работе, которые мне ещё больше выставляли «на вид». А когда я начала спрашивать Ольгу о помощи, то она разоралась, что если я тупая, то мне не место в бухгалтерии. После этого я перестала спрашивать. Спираль шла на новый виток. Надо было брать ноги в руки и валить из ада, но бежать, казалось, некуда. Большинство предприятий не хотели нанимать заочников, ведь у них по три сессии в году. Стоило заикнуться, что я – студентка-разведёнка с маленьким ребёнком, как меня чуть не взашей гнали. До сих пор помню день 14 сентября 1994 года. В бухгалтерии как раз проводили расчёт по трём судам, когда случилась гроза. Молния ударила в подстанцию. Свет поморгал, потом исчез. Но наша компьютерная система была оснащена системой «выживания». Как известно, по закону Мерфи, если какая-то система должна гарантировать выживание данных, то она их как раз и убьёт. Старая машина конвульсивно сохраняла цифры куда попало. База была напрочь загажена. К тому же наши гениальные компьютерщики не копировали сервер целых трое суток до этого. Работа всего управления за несколько дней канула в Лету. Десяткам людей были выплачены деньги, которые им не были должны. Кто-то, наоборот, не получил своего. Как вы думаете, кого в этом обвинили?Мне сказали, что раз у меня компьютерное образование, то это я что-то «хакнула». К хакерству никогда отношения не имела. Не умею даже чужую почту взломать и не интересовалась ни разу. Но как это доказать?Я пробовала говорить с Ларисой, объяснить ей на пальцах, что я «ничего такого» не делала. Но та заявила, ей плевать, что я там вру. Она решила, что я виновата и хоть убейся. Приговор вынесен, обжалованию не подлежит. Я начала метаться в ужасе. Поговорила с компьютерщиками. Мне сказали, что с моей рабочей станции попыток незаконного доступа не было, но никто за меня заступаться не будет. Дошла до начальника техотдела. Получила открытым текстом ответ: «Да, конечно, ты невиновна. Но с Ларисой я связываться не желаю». Видимо, я туповата, потому что не спросила «почему?». Потом в соседнем кабинете прорвало батарею парового отопления. К нам подселили девушку оттуда на время ремонта. Первые дни она просто сидела, почти не поднимая головы, не делая попыток общаться. Только когда моя напарница слегла дома с гриппом, Света изменилась. Она стала открытой и приветливой. За несколько дней мы сблизились, поговорили по душам. Она сказала мне: «А знаешь, сразу и не поймёшь, насколько ты умный человек!». От неё я узнала много того, что происходило у меня за спиной. Во-первых, моя напарница стучала за каждую мелочь. Это опять я и с новой историей. Сразу предупреждаю, что будет упоминание о моей семейке, поэтому, если кому-то не нравится, не читайте. Мне было чуть больше двадцати, я как раз оправлялась после тяжкого развода, нервы едва начали восстанавливаться. На прежнем месте меня сократили. Денег не было вообще, ребёнок пошёл в садик, и нужно было как-то сводить концы с концами. Мне повезло, как показалось: предложили работу в фирме, которую народ между собой называл «Рыбкина контора». Крупное рыболовное предприятие, одних моряков десять тысяч человек и штат бухгалтерии соответствующий. Я решила, что это просто манна небесная: зарплата хорошая, деньги выдавали вовремя плюс оплачиваемый отпуск на период сессий. В начале 90-х о таком можно было только мечтать. Как бухгалтер я была просто ноль: училась на третьем курсе экономического, но бухгалтерию у нас преподавали один семестр факультативом. Я честно призналась в этом при приёме, но мне обещали полное обучение. По словам отдела кадров, им был нужен в расчётной части хоть кто-то, соображавший в компьютерах. Отношение сначала было очень приветливое. Обучала меня напарница, Ольга. Маленькая, немного натужно-жизнерадостная женщина, лет на десять старше меня. Мы много говорили о моём разводе, её семье и т. п. Но спустя какое-то время появилось ощущение… знаете, когда нутром чуешь «что-то не то», а пальцем ткнуть не во что? Я потихоньку стала придерживать язык, но мне казалось, что это у меня просто паранойя разыгралась. Я никогда бы не подумала, что увольнение дяди Вани спровоцирует такую лавину событий. Милый старик, начальник расчётной части. Когда в конторе начались длительные задержки зарплаты, к нему начали выстраиваться очереди, моряки стучали кулаками по столу – нервы не выдержали. На его место пришла Лариса. В молодости она была привлекательной брюнеткой, но к тому времени превратилась в стерву с перманентом, в джинсовой юбке размером с двухместную палатку. «Опиумом» поливалась, будто клопов морила. От её взгляда хотелось прыгнуть в канаву и начать окапываться. Коллектив быстро «приспособился» к новой начальнице. Началось с иронии в мой адрес, едких бестактных замечаний, высмеивания, а затем перешло в полноценную травлю. Когда каждое слово превращается в подтверждение твоей тупости, тут уже не до работы. Начались ошибки в работе, которые мне ещё больше выставляли «на вид». А когда я начала спрашивать Ольгу о помощи, то она разоралась, что если я тупая, то мне не место в бухгалтерии. После этого я перестала спрашивать. Спираль шла на новый виток. Надо было брать ноги в руки и валить из ада, но бежать, казалось, некуда. Большинство предприятий не хотели нанимать заочников, ведь у них по три сессии в году. Стоило заикнуться, что я – студентка-разведёнка с маленьким ребёнком, как меня чуть не взашей гнали. До сих пор помню день 14 сентября 1994 года. В бухгалтерии как раз проводили расчёт по трём судам, когда случилась гроза. Молния ударила в подстанцию. Свет поморгал, потом исчез. Но наша компьютерная система была оснащена системой «выживания». Как известно, по закону Мерфи, если какая-то система должна гарантировать выживание данных, то она их как раз и убьёт. Старая машина конвульсивно сохраняла цифры куда попало. База была напрочь загажена. К тому же наши гениальные компьютерщики не копировали сервер целых трое суток до этого. Работа всего управления за несколько дней канула в Лету. Десяткам людей были выплачены деньги, которые им не были должны. Кто-то, наоборот, не получил своего. Как вы думаете, кого в этом обвинили?Мне сказали, что раз у меня компьютерное образование, то это я что-то «хакнула». К хакерству никогда отношения не имела. Не умею даже чужую почту взломать и не интересовалась ни разу. Но как это доказать?Я пробовала говорить с Ларисой, объяснить ей на пальцах, что я «ничего такого» не делала. Но та заявила, ей плевать, что я там вру. Она решила, что я виновата и хоть убейся. Приговор вынесен, обжалованию не подлежит. Я начала метаться в ужасе. Поговорила с компьютерщиками. Мне сказали, что с моей рабочей станции попыток незаконного доступа не было, но никто за меня заступаться не будет. Дошла до начальника техотдела. Получила открытым текстом ответ: «Да, конечно, ты невиновна. Но с Ларисой я связываться не желаю». Видимо, я туповата, потому что не спросила «почему?». Потом в соседнем кабинете прорвало батарею парового отопления. К нам подселили девушку оттуда на время ремонта. Первые дни она просто сидела, почти не поднимая головы, не делая попыток общаться. Только когда моя напарница слегла дома с гриппом, Света изменилась. Она стала открытой и приветливой. За несколько дней мы сблизились, поговорили по душам. Она сказала мне: «А знаешь, сразу и не поймёшь, насколько ты умный человек!». От неё я узнала много того, что происходило у меня за спиной. Во-первых, моя напарница стучала за каждую мелочь. Стоило ошибиться, опоздать на две минуты или сказать что-то критическое о начальстве, как Ольге вдруг требовалось «попудрить носик». Цок-цок-цок высоченными шпильками прямо к начальнице отдела. Именно поэтому при ней никто в отделе никаких новостей не обсуждал. Света не рисковала говорить со мной при Ольге, чтобы самой не стать жертвой травли. Во-вторых, Ольга с новой начальницей были лучшими подругами в нерабочее время. Она перед ней страшно лебезила, вплоть до того, что называла «любимая». А Лариса питала ко мне необъяснимую нелюбовь, насчёт которой у каждого в отделе были свои теории. В-третьих, Ольга должна была меня обучать, ей за это хорошо доплачивали, но она не дала мне даже половины необходимого. В результате я не знала даже, как контролировать свою работу. А учитывая микроскопический опыт в бухгалтерии, неудивительно, что у меня образовался беспорядок на участке. Ну да, я могла спросить. Но чтобы задать вопрос, надо знать, о чём спрашивать. Свете пришлось учить меня «с нуля» почти всему, что мне должны были объяснить в первые дни. Её очень возмущало такое безобразие. Во-четвёртых, и это хуже всего, мне с начала обучения дали понять, что я с Ольгой были вдвоём, и она была начальницей. Вся работа ставилась как «мы двое и есть группа». Но это был обман. Оказывается, мы принадлежали к более крупному подразделению, так называемой «хозяйственной группе», основная часть которой сидела в другом кабинете. Мне в первый же день настоятельно отсоветовали с ними общаться, дескать, там сплошные злобные стервы. А на деле это были три опытных работника, вполне нормальные люди, у которых я могла спросить совета и помощи. Я невольно обидела их, избегая общения. Когда же я заходила туда, Людмила, которую я все эти месяцы считала за рядового бухгалтера, сидела, стиснув зубы и уставившись в бумаги. Я её побаивалась, всё понять не могла, чем же досадила. Оказывается, она формально была моей начальницей, а я этого даже не знала!Что за чертовщина творилась вокруг? Я конечно, понимаю, что тут была и вина Людмилы, что она вела себя не как начальник, но мой собственное поведение для народа выглядело наглостью. Если бы не Света, то прошло бы неизвестно сколько времени, прежде чем я бы узнала правду, ведь со мной в расчётной части, кроме Ольги, почти никто не разговаривал. В-пятых, мне сказали: «Попроси свою мать, чтобы она не ходила и про тебя не спрашивала. А то как в детском саду к воспитателям повадилась спрашивать про твоё поведение, только привлекает лишнее внимание. Она создаёт о тебе превратное мнение». Я была в ужасе. Мать у меня работала в той же фирме, но в совершенно другом отделе, в другом крыле здания и даже на другом этаже. В тот день мы поругались, потому что я пыталась отговорить её перестать приставать к начальству. Мать заявила, что она поддерживала травильщиков, а мне не верила вообще ни на грош и потому считала необходимым проверять. Я поняла, что при таком отношении не смогу рассчитывать даже на поддержку семьи. Одиночество – это не когда ты один, а когда ты в толпе народа, каждый из которых смотрит на тебя как на вошь. Я могла сколько угодно знать, что не заслуживала подобного отношения, но вокруг ощущался ледяной вакуум. Даже Света и ещё одна девушка из соседнего отдела, Марина, решались общаться со мной лишь в нерабочее время. За спиной шушукались, что на меня «оформляют бумаги». После обучения от Светы я уже могла контролировать то, что делала на работе. Я стала параноиком. Вылизывала каждую мелочь, но это не помогало. В тот день, 14 сентября, не просто грохнулась база данных. Люди получили деньги, которых не должны были. И мне грозило выплачивать сумму, эквивалентную минимум годовой зарплате. Я стала заходить в кабинет, где сидела остальная моя группа, но народ обращался со мной холодно, официально. В травле они не участвовали, но чувствовалось, что на душе у них накипело. А я не знала, как объяснить, что я не виновата. Да и кто бы поверил? Ведь я работала в фирме уже несколько месяцев! Каким же дебилом надо быть, чтобы даже не знать, в каком ты отделе?Лариса часто вызывала меня к себе, когда у неё сидели посетители, и устраивала публичную выволочку из-за ерунды. Особенно любила орать, если рядом была прорва народа. Я заедала кофе таблетками валерьянки, потеряла за месяц три кило веса, почти не спала. Однажды вечером я пыталась поговорить дома: что если я уйду из «Рыбкиной конторы», сможет ли семья поддержать меня с дочерью, пока я ищу работу? Нарвалась на новый скандал с матерью. На вопрос «А что тогда делать?» получила, брошенное ехидным тоном: «Молись». На что-то другое надеяться было бесполезно. Впрочем, через какое-то время мать смилостивилась и посоветовала просить у Господа не мести или чуда, а милости и справедливости. Дескать, «на всё воля твоя, будь милостив» — так лучше дойдёт. Других предложений или выходов не было.

И я молилась. Две недели использовала каждую минуту. Бормотала постоянно. Я цеплялась за молитву как утопающий за соломинку, за последнюю надежду. Начальство почему-то ничего не делало. От меня не требовали покрытия долгов, меня даже никто больше не тряс истериками. Ситуация напоминала затишье перед бурей. Ольге я больше не доверяла. Но казалось, что она об этом не догадывалась. Постепенно напарница начала подбивать меня использовать деньги «беглецов», чтобы закрыть «недостачу». На многих предприятиях типа «Рыбкиной конторы» были перебежчики. Представьте себе, что человек ушёл в море, проработал три месяца, а при заходе в порт где-то в Канаде сиганул за борт и поминай как звали. Зарплаты дезертиров повисали на балансе. Семьи могли получить своё по закону в течение нескольких лет, но только при наличии доверенности. А откуда ей взяться? Каждый год эти суммы списывали как бесхозные. Я спросила Ольгу, а что бы сделала, например, Людмила? Как мне сказали, она была самым опытным бухгалтером на предприятии. Ольга беззаботно заявила, что Людмила как раз бы так и сделала: забрала деньги у беглецов и перекинула на закрытие долга. Я промолчала, но внутренне была в ярости. Ну да, меня считали кретином в бухгалтерии, но чтобы до такой степени?Вечером по телевизору шла программа «Из жизни местного уголовного розыска». Эпизод про бухгалтершу из какой-то государственной конторы. Она была в сговоре с другими и выслала им деньги, на которые у людей не было права. Я сидела перед телеком и думала, что это, может быть, моя судьба? Вдруг эта женщина, как и я, оказалась между молотом и наковальней, и «гениалка» вроде Ольги уговорила её «закрыть хвосты» «бесхозными» деньгами? Кто поверит, что она, работая бухгалтером, оказалась настолько глупа?Ночью случилось нечто странное. Я долго молилась, а потом на меня навалилось состояние транса. До сих пор не знаю, был это сон или видение:Это «надо помочь» сопровождало меня, когда я очнулась. Впервые за два месяца я нормально выспалась. Наутро пришла на работу как обычно. К десяти утра меня попросили в соседнюю комнату. Людмила впервые потребовала «на ковёр». Она посмотрела на меня хмуро и сказала: «Я тут проверить решила, действительно ли ты такая дура, как бабы говорят. Так вот, я прижала программистов к ногтю. Заняло двадцать минут», — она бросила на стол распечатку. – «Короче, ты невиновна. »Двадцать минут, и я была отмыта и очищена от подозрений! Это был шок. Облегчение такое, словно из меня вдруг вытрясли половину души, вместе со страхом и жуткими ожиданиями. Я почти взлетела к потолку. Вдобавок Людмила взяла мои ведомости, проверила документы. У неё заняло два дня выловить все ошибки и определить, что моей вины в происшествии не было. Ошибочно выплаченные деньги просто списала на убытки. Как оказалось, у неё была власть делать и не такое. Заодно я узнала, почему Людмила не пыталась сама показать, что она начальник. Меня приняли на работу, не спросив её, и она от обиды замкнулась. Некоторые люди очень болезненно переживают подобное. Плюс её ещё и подзуживали в нужном направлении. К тому же я обидела всех тем, что не пригласила на торт в свой день рождения, потому что даже не знала, что мы работали вместе. Проклятье, именно Ольга отсоветовала мне приглашать их!Людмила передо мною извинилась, я перед ней. В результате, обе пришли к выводу, что нас искусно развели, почти сделав врагами. Как оказалось, а налаживании отношений сильно помогла Света, которая рассказала Людмиле, что меня никто ничему не учил. Заодно объяснила, что я вообще понятия не имела, к какой группе относилась. Потом Людмила потребовала признаться, насколько я слушала Ольгу, не наделала ли я «глупостей», которые могли стать непоправимыми. Я рассказала о советах напарницы. Людмила за голову схватилась: «Ни за что этого не делай! Разве не понимаешь? Они пытаются тебя посадить!». Я спросила «Кто?». Та ответила, чтобы я спросила свою мать. Я спросила. Мать сначала не хотела отвечать. Спустя десять лет Ларису попросили поучаствовать в отборе нового работника — так я оказалась в напарницах с её лучшей подругой. Высшее начальство фирмы за эти годы сменилось, главбухом стала её дальняя родственница. И когда дядя Ваня ушёл, то Лариса сделалась главой расчётной части безо всякого испытательного срока. Но у них ничего не вышло. Гнилая натура Ольги себя выдала. Света помогла. Людмила вытащила из ямы. Мало того, после того видения я не просто успокоилась, меня ничто вообще не могло «прокусить» или причинить боль. Когда я спустя несколько дней поехала в библиотеку в другой район, то стояла в троллейбусе и смотрела на облака над сопками. А они вдруг начали светиться золотом и радугой, несмотря на сумерки. У меня по щекам потекли слёзы. Я смотрела на эти переливавшиеся облака и вдруг поняла, что плевать, что я никому не нужна. Меня не любит родная мать, меня может ненавидеть весь мир, но меня любит Бог. Ему я нужна — и этого больше чем достаточно. На меня опустился некий пофигизм, будто у меня за спиной стоял архангел с мечом. Я скользила по миру как капля в потоке. Лариса пыталась надо мной издеваться. Орала: «Почему у вас штора с крючка в кабинете упала, вы что, начальство не уважаете?» и т. п. Но её выходки вызывали у меня только смех. Чем больше она бесновалась, тем глупее выглядела и тем большей идиоткой себя выставляла. Потом у Ларисы страшно запил муж, семья начала рассыпаться на глазах. Ольга постоянно болела. У неё начались «приключения»: то ребёнка в школе избили, то собаку на выставке бульдог порвал, то на мосту кусок асфальта прямо из-под ног в бездну улетел, так что она чуть ногу не сломала и т. п. Однажды нам позвонила какая-то женщина. Трубку подняла Ольга. Женщина её спросила: «Деньги сегодня давать будут?». Та ответила, что денег нет и в ближайшие дни не предвидится. Женщина бросила: «Бог вас накажет!». Ольга брякнула трубку и совершенно по инерции поддёрнула стул поудобнее. И вдруг – взрыв!Стул у неё был вроде современных конторских, но советский, на железной ноге с жуткими роликами. Лишь сидение было поролоновым, обтянутым толстой тканью. Колёса в одно движение перерубили провод настольной лампы, и стул превратился в электрический. Хорошо, что я успела подбежать и выдрать провод из розетки. А то была бы у меня жареная бывшая напарница. И это было не последнее происшествие. Лариса, разумеется, не сдавалась. После очередной её истерики я плюнула. Мне пришло в голову: зачем оставаться в таком месте, если передо мной лежал весь мир? Ольге пришлось срочно прервать летний отпуск. Но меня это уже не волновало – они должны были знать, на что шли. Мне выдали умопомрачительную сумму при увольнении, хватило бы прожить полгода на эти деньги. Уходя, я в последний день зашла попрощаться со знакомыми программистами и заметила, что один из них использовал мой личный код пользователя. Я спросила зачем это, и тот ответил, что этот код «ничей», так что Лариса разрешила использовать его для отладки программ. Я поняла, что правильно уволилась. На этот раз манипуляции за моей спиной уходили куда глубже, и Людмила бы меня уже не спасла. В течение двух недель я устроилась на работу в крупный НИИ, где ко мне хорошо относились. Целый год мне неслыханно везло. Мать начала вести себя со мной, почти как родная мать должна. Я отлично защитила диплом, после чего глава комиссии долго уговаривал меня поступать в аспирантуру. Постоянно было больше, чем достаточно, денег. У меня получалось всё, за что я бралась. Перечислять можно до бесконечности. Вселенная подыгрывала в мелочах и крупном. Даже когда чудеса перестали сыпаться в таком количестве, жизнь настроилась на подъём и больше уже никогда не опускалась в черноту до такой степени. Спустя год после увольнения я встретила Людмилу. Та спросила, не делала ли я переводов между балансовыми счетами перед увольнением. Даже спустя месяцы после моего увольнения продолжали появляться ошибочные проводки с моим кодом пользования. Я рассказала про программиста. Та была возмущена. Лариса в своей жажде мести перестаралась, баланс предприятия оказался испорчен «тестовыми проводками», и это привело к огромным штрафам. Всё-таки хорошо, что меня вовремя увели оттуда Высшие Силы. Говорят, что когда история с программистом всплыла, Лариса уже не смогла удержаться на работе. Одна из знакомых, с кем я ещё поддерживала контакт, обмолвилась как-то, что у неё были большие проблемы. Ну что же, за что боролась, так сказать.