Пищевая зависимость

Рассказ:

Как врач, я не должен нарушать врачебную этику по разглашению сведений о пациенте. Но, как человек, мне кажется, я обязан поделиться этим. Это, без сомнения, самая ужасная история, свидетелем которой мне, к несчастью, пришлось стать. Это произошло в 2009 году, в тот день я работал в дневную смену. Я только что закончил обедать, когда получил звонок от своего приятеля и коллеги, который работал в той же частной клинике, что и я. Иногда мы передавали пациентов друг другу, когда в этом была необходимость. «Ты сейчас занят? Я пришлю тебе кое-кого», - сказал он. «Нет, у меня спокойный день. А что за случай?»«Ну, по признакам, это расстройство желудка. Мать пациентки обеспокоена». Расстройство желудка. В этом нет ничего приятного. «Хорошо, отправляй её мне». Я привёл в порядок свой стол, чтобы кабинет выглядел более презентабельно и профессионально. Я прождал десять минут, но пациентка так и не появилась, поэтому я вышел за дверь, чтобы встретить её. Добравшись до лифта, я увидел, что там собралась целая толпа. Люди что-то оживлённо обсуждали друг с другом. «Что случилось?»- спросил я. «Лифт сломался», - сказал кто-то. Чёрт, я был уверен, что моя пациентка застряла там. «На каком этаже он застрял?»«Между десятым и одиннадцатым». Всё верно. Кабинет моего коллеги находился на десятом этаже. По опыту, я уже знал, что пока лифт снова заработает, пройдёт не меньше часа. Надеюсь, моя пациентка не страдает клаустрофобией. Я вернулся в свой кабинет и позвонил приятелю. «Что случилось?»- Спросил мой коллега, подняв трубку. «Лифт застрял». Он рассмеялся. «В самом деле? Бедняжка». «Как зовут мою пациентку?»«Амелия». Он сделал паузу. «Амелия, дальше не помню». «Хорошо, спасибо. Если у тебя сложилось о ней какое-то впечатление после краткого визита к тебе, может ты ими поделишься со мной. Позже?»«Конечно, я готов». «Сейчас не говори мне ничего. Я хочу сначала сформировать своё собственное мнение». «Хорошо. »Как я и ожидал, через час я услышал какой-то шум. Это означало, что лифт заработал. Нужно убедиться, что с моей пациенткой всё в порядке, подумал я, и вышел из кабинета, присоединившись к толпе людей в коридоре. Людей там к этому времени собралось ещё больше, и я не просто не мог подобраться к дверям лифта, я даже не видел их. Однако по раздавшемуся звонку я смог определить, что лифт остановился на нашем этаже. А потом раздался механический звук, открываемой двери. Толпа издала громкий вздох удивления, потом все стали шептаться. «Твою мать!» – сказал кто-то довольно громко. Люди отпрянули от лифта, проталкиваясь мимо меня. Я пробрался сквозь толпу и приблизился к месту, где столпились люди, окружив кабину лифта. Я почувствовал зловоние… Запах был такой, словно там был бомж, который не мылся много лет. Запах вырвался из лифта и буквально накрыл всех стоящих в коридоре. Мужчина возле лифта, одетый в костюм, и выглядевший так, словно пришёл на собеседование, закрыл рот и нос платком. Я обошёл его, заглянув в лифт. Я не ожидал увидеть в лифте такую женщину. Она страдала ожирением, и весила килограмм 250-300, не меньше. Лицо у неё настолько заплыло жиром, что сквозь него едва проглядывались глаза, это были всего лишь две маленькие щёлочки над щеками. У неё были тёмно-каштановые волосы, в которых всё ещё путались бигуди. Рот был покрыт каким-то жирным шашлычным соусом, а из уголка губ всё ещё торчал какой-то хрящ. Ещё больше соуса осталось на её руках и на передней части рубашки об которую она вытирала руки. Казалось, что она только что вышла из-за шведского стола, сожрав там абсолютно всё, что было. В руке она сжимала большой мусорный пакет, из которого и распространялся ужасный, тошнотворный запах. Женщина вышла из лифта, ее глаза и нос были залиты слезами и соплями. Я шагнул вперед, а все остальные попятились, в ужасе. «Амелия?»- спросил я. Она посмотрела на меня через своими бусинками, маленькими свиными глазками, её щёки были покрыты этим мерзким, красным соусом, смешанным со слезами, и открыла рот. Через три секунды, до меня дошло ужасное осознание того, что она может вырвать всё содержимое своего желудка прямо на меня. «Я … я проголодалась», - сказала она заикаясь. Молодой человек в костюме отпрянул назад из-за запаха из её рта, потом повернулся и пошёл прочь, пытаясь не выдавать своего отвращения. «Все в порядке», - сказал я, протянув ей руку, и пытаясь помочь ей. «Давайте поговорим об этом у меня в кабинете?»Увидев, что я потянулся к ней, она инстинктивно сжала мешок для мусора и прижала его к груди. Он издал тошнотворный, хлюпающий звук. Я уже сам ощутил, как мой обед подступает к горлу. «Это ваше?Как врач, я не должен нарушать врачебную этику по разглашению сведений о пациенте. Но, как человек, мне кажется, я обязан поделиться этим. Это, без сомнения, самая ужасная история, свидетелем которой мне, к несчастью, пришлось стать. Это произошло в 2009 году, в тот день я работал в дневную смену. Я только что закончил обедать, когда получил звонок от своего приятеля и коллеги, который работал в той же частной клинике, что и я. Иногда мы передавали пациентов друг другу, когда в этом была необходимость. «Ты сейчас занят? Я пришлю тебе кое-кого», - сказал он. «Нет, у меня спокойный день. А что за случай?»«Ну, по признакам, это расстройство желудка. Мать пациентки обеспокоена». Расстройство желудка. В этом нет ничего приятного. «Хорошо, отправляй её мне». Я привёл в порядок свой стол, чтобы кабинет выглядел более презентабельно и профессионально. Я прождал десять минут, но пациентка так и не появилась, поэтому я вышел за дверь, чтобы встретить её. Добравшись до лифта, я увидел, что там собралась целая толпа. Люди что-то оживлённо обсуждали друг с другом. «Что случилось?»- спросил я. «Лифт сломался», - сказал кто-то. Чёрт, я был уверен, что моя пациентка застряла там. «На каком этаже он застрял?»«Между десятым и одиннадцатым». Всё верно. Кабинет моего коллеги находился на десятом этаже. По опыту, я уже знал, что пока лифт снова заработает, пройдёт не меньше часа. Надеюсь, моя пациентка не страдает клаустрофобией. Я вернулся в свой кабинет и позвонил приятелю. «Что случилось?»- Спросил мой коллега, подняв трубку. «Лифт застрял». Он рассмеялся. «В самом деле? Бедняжка». «Как зовут мою пациентку?»«Амелия». Он сделал паузу. «Амелия, дальше не помню». «Хорошо, спасибо. Если у тебя сложилось о ней какое-то впечатление после краткого визита к тебе, может ты ими поделишься со мной. Позже?»«Конечно, я готов». «Сейчас не говори мне ничего. Я хочу сначала сформировать своё собственное мнение». «Хорошо. »Как я и ожидал, через час я услышал какой-то шум. Это означало, что лифт заработал. Нужно убедиться, что с моей пациенткой всё в порядке, подумал я, и вышел из кабинета, присоединившись к толпе людей в коридоре. Людей там к этому времени собралось ещё больше, и я не просто не мог подобраться к дверям лифта, я даже не видел их. Однако по раздавшемуся звонку я смог определить, что лифт остановился на нашем этаже. А потом раздался механический звук, открываемой двери. Толпа издала громкий вздох удивления, потом все стали шептаться. «Твою мать!» – сказал кто-то довольно громко. Люди отпрянули от лифта, проталкиваясь мимо меня. Я пробрался сквозь толпу и приблизился к месту, где столпились люди, окружив кабину лифта. Я почувствовал зловоние… Запах был такой, словно там был бомж, который не мылся много лет. Запах вырвался из лифта и буквально накрыл всех стоящих в коридоре. Мужчина возле лифта, одетый в костюм, и выглядевший так, словно пришёл на собеседование, закрыл рот и нос платком. Я обошёл его, заглянув в лифт. Я не ожидал увидеть в лифте такую женщину. Она страдала ожирением, и весила килограмм 250-300, не меньше. Лицо у неё настолько заплыло жиром, что сквозь него едва проглядывались глаза, это были всего лишь две маленькие щёлочки над щеками. У неё были тёмно-каштановые волосы, в которых всё ещё путались бигуди. Рот был покрыт каким-то жирным шашлычным соусом, а из уголка губ всё ещё торчал какой-то хрящ. Ещё больше соуса осталось на её руках и на передней части рубашки об которую она вытирала руки. Казалось, что она только что вышла из-за шведского стола, сожрав там абсолютно всё, что было. В руке она сжимала большой мусорный пакет, из которого и распространялся ужасный, тошнотворный запах. Женщина вышла из лифта, ее глаза и нос были залиты слезами и соплями. Я шагнул вперед, а все остальные попятились, в ужасе. «Амелия?»- спросил я. Она посмотрела на меня через своими бусинками, маленькими свиными глазками, её щёки были покрыты этим мерзким, красным соусом, смешанным со слезами, и открыла рот. Через три секунды, до меня дошло ужасное осознание того, что она может вырвать всё содержимое своего желудка прямо на меня. «Я … я проголодалась», - сказала она заикаясь. Молодой человек в костюме отпрянул назад из-за запаха из её рта, потом повернулся и пошёл прочь, пытаясь не выдавать своего отвращения. «Все в порядке», - сказал я, протянув ей руку, и пытаясь помочь ей. «Давайте поговорим об этом у меня в кабинете?»Увидев, что я потянулся к ней, она инстинктивно сжала мешок для мусора и прижала его к груди. Он издал тошнотворный, хлюпающий звук. Я уже сам ощутил, как мой обед подступает к горлу. «Это ваше?»- Спросил я. «Я не собираюсь отнимать его у вас». Она начала рыдать. Это был ужасный, почти свинячий визг. Если честно, я не хотел прикасаться к ней. Мне хотелось развернуться, вернуться в свой офис, запереться, и делать вид, что я рад, что у меня сегодня нет пациентов. Запах, который распространялся у неё изо рта и из мусорного пакета невозможно было бы вывести несколько дней. Я был абсолютно уверен в этом. Тем не менее, это было человеческое существо, которое пришло за моей помощью, и мне нельзя было отворачиваться от неё. «Мой офис находится прямо по коридору. Почему бы нам не пройти туда?»- я направился туда. В голове я сказал себе: если она за мной не последует, то и чёрт с ней. Пусть возвращается в свою вонючую квартиру, забитую тараканами, калом, и ещё чёрт знает чем, и пусть ищет помощи там. Но она пошла за мной, с трудом перебирая ногами, в обтянутых спортивных штанах, что были на неё одеты. Я придержал для неё дверь, и она прошла внутрь, перебирая пальцами этот ужасный свёрток для мусора. Она остановилась и просто встала посреди кабинета. «Лифт за-аа-стрял», - промямлила она. «Да, сожалею об этом. Надеюсь, вы в порядке. Слава богу, у вас было что поесть, не так ли?»Она снова начала плакать, сжав со всей силы свой пакет, и я испугался, что он лопнет и зальёт своим содержимым весь мой кабинет. Она кивнула, ее лицо покраснело, и слёзы лились не только из глаз, а как мне показалось из всех пор на её голове. Она попыталась стереть их, в то же время не отпуская мешок из рук. «Давайте я подержу его!»- предложил я, молясь, чтобы она сказала нет. Она покачала головой. «Что у вас там?» – наконец, решился спросить я. Она зафырчала и зарычала, втягивая слёзы и сопли обратно в свой нос и рот. Она вытерла глаза и рот, оставив на лице огромные красные мазки от соуса. «Ос-ост остатки…» – сказала она заикаясь, потом её грудь снова стала вздыматься, и она откинула голову и начала реветь снова. Она плакала фонтаном. Она выглядела настолько несчастной, что мне по-настоящему стало её жалко. «Послушайте», - сказал я, - «застрять в лифте, – это достаточно стрессовая ситуация». Её плач только усилился. «Так почему бы нам не отложить нашу встречу, пока вы немного не успокоитесь». Сквозь рыдания она смогла выдавить из себя. «Вы-ы хотите встретиться со мной?»«Ну, да … только не сегодня. Почему бы вам не пойти домой и постараться расслабиться. Я не думаю, что вы сейчас в настроении разговаривать. Но я хочу помочь вам. Давайте я запишу вас на конец недели. Как вы на это смотрите?»Я вернулся к своему столу и достал одну из своих визиток. Её рот дрожал, и она, казалось, вот-вот готова рухнуть на пол и биться в истерике, но немного успокоившись, женщина лишь молча кивала головой и взяла протянутую карточку своими измазанными пальцами. «С-спасибо», - сказала она тихо. Я совершенно не мог разглядеть выражение её лица. Черты лица были настолько красными и опухшими, что казались пустыми и безликими. «Проводить вас в коридор?», - спросил я. «Я посмотрю, не застрянет ли снова лифт. Этого не должно случиться, но я не хочу, чтобы вы нервничали». Она покачала головой. «Н-не нужно». «Хорошо. »После этого, она развернулась и вышла из кабинета. Медленно, то и дело всхлипывая. Вместе с ней исчез и этот чавкающий, чёрный мешок, и этот затхлый, гнилостный запах. Я вздохнул с облегчением, когда услышал щелчок замка. Она так и не позвонила мне. Прошла неделя, когда мне, наконец, удалось пообедать со своим коллегой с нижнего этажа. Мы расслабились немного, взяв по паре пива, и тут я вспомнил о ней. «Кстати, спасибо», – сказал я. «За что?»«За Амелию». «Кого?»«Амелию. Расстройство желудка? На прошлой неделе, ты отправил её ко мне, помнишь?»«Ах, да», - сказал он, отхлебнув пива. «Та, которая застряла в лифте. Как все прошло?»«Она была ужасна», - Сказал я. «Рыдала и плакала. У неё едва не случилась истерика. Я уговорил её, записаться на другой день, но она не перезвонила». «Ты разговаривал с её матерью?»«Нет, я не не смог от неё ничего добиться. Я только дал ей свою визитку». «Ну, и что ты думаешь?»- Спросил он. «Классический случай пищевой зависимости», - сказал я. «Определенно, она одержима едой. Всё её лицо было покрыто…»«Да я не про мать тебя спрашиваю, а про Амелию». «Что?»«Что ты думаешь про Амелию?» – Снова сказал он. «Я же сказал тебе, что я думаю». «Амелия – это тощая двенадцатилетняя девочка, страдает пищевой зависимостью, по твоему мнению». «Что? Нет, нет…»И тут меня осенило. «Она была с матерью?»«Да, я послал их к тебе». «Они зашли в лифт вместе?»Он посмотрел на меня, и тот же самый свет осознания озарил его лицо. Стоит ли говорить, что она так и не перезвонила. Ни Амелия, ни её мать – жирная женщина, которую я встретил в тот день, и от которой пахло смертью. Она была покрыта запёкшейся кровью, и не отпускала от себя мусорный мешок с чавкающими «остатками».