Так захотела мама…

Рассказ:

Нашел я ее случайно. Нужно было убрать в комнате. Ну вроде обычный случай - залез туда, куда давно не залезал, ввиду отсутствия времени, и тут прямо на голову падает это «счастье». Раздался крик возмущения. Мат. Скрип дверцы… А потом тишина - гробовая. Я поднял касету и уставился на надпись на коробке, как загипнотизированый…«Матери от сына: С моего мира твоему». (надпись на кассете)Странно. Я вообще-то жил один. Все время. Практически с рождения. Лет пять меня еще обхаживал отец, кормил, лелеял, а потом подсел на наркоту. Сорвался. Он ее продавал, но один раз ему было тяжело - «а эти таблетки расслабляют» - всегда говорил он. Вот договорился. Он жрал их горстями, выше дозы, дошло до того что ему пришлось промывать желудок в больнице, а после лечения его ожидала койка в тюряге за сбыт и хранение «плохих медикаментов», как мне объясняли ментовские морды. И в любом случае жизнь моя будет не особо веселой: или приют, или пособничество отцу, как ближайший родственник и распространитель. По крайней мере они на это надеялись. Не доказали. Ведь доказывать не было чего. А пока они бились над очередным запросом в мою сторону, в сторону пятилетнего сына наркодилера-наркомана, мой отец сбежал из палаты, стащил шприцы - штук десять, растворил оставшиеся таблетки на огне (судя по всему закрылся в лаборатории) и начал поэтапно вводить себе эти ядовитые смеси себе в вены. Все вены, сначала осторожно а потом увлекаясь все больше, стал просто дырявить себе все тело впуская дьявола в свою душу. Когда уже наконец-то санитары выбили дверь то перед ними лежал не пациент а просто кровавое месиво под диким кайфом. Изо рта лилась пена глаза были красные и его дыхание было быстрым и обрывистым. Некоторые шприцы были уже использованы на разных больных, их просто собирались выбрасывать. Но не успели. Соответственно все возможные болезни и микстуры перемешались в организме моего отца и начали причинять множество неудобств, начался сепсис, заражение крови, из-за того, что части иголок попадали в раны. Когда отец пытался их вытащить, лежа на грязном полу, в воде, которой мыли полы всего отделения, он не обращал внимания на все эти неудобства. Он жаждал еще одного укола. Еще одного укола, еще одного…Так я остался один. Смерть моего отца и грязные шприцы, антисанитария больницы, халатность белых халатов - все осталось в тех железобетонных стенах. Разгласки никто не хотел. Как и я. Все утихло. Я уехал из города в детский приют для сирот. Там моя жизнь много раз висела на волоске, так как был незапланированным гостем, проще говоря «лишним ртом» для всех жителей этого малобюджетного ада. Через лет семь я сбежал оттуда, скрывался, нервничал, воровал еду с прилавков, меня конечно догоняли, но никогда не забирали еду, видя как я за нее борюсь. Один раз даже предложили работу и деньги и место в складе, где раньше спал какой-то алкаш. Я согласился. И тем самым пробил стену в новый этап жизни. Теперь мне 27. Я работаю в одном крупном реабилитационном центре. Высокая должность, или по крайней мере важная. я возвращаю людей к жизни. Нет я не Герберт Уэст, но я помогаю людям обрести веру в себя. Что-то вроде психолога. Я научился этому пройдя через все что было в моей жизни. И проводя тренинги я всегда имею возможность сказать, что их жизнь пустяк по сравнению с моей. Я нахожу к ним подход и они успокаиваются. Ярче смотрят на мир. Но я отвлекся… Кассета. Где она? У меня в руках только коробка. Кассета в видике. Кто ее туда поставил? Ничего не помню. Как провал памяти. Странно. Ладно надо посмотреть. Вдох. Выдох. Плэй. То что я увидел на экране заставило меня застыть на месте от ужаса. и холодный пот начал медленно стекать по телу. Я не хотел смотреть но казалось, что мною что-то овладело и шептало: «Смотри… смотри…». На пленке были зафиксированы все моменты жизни, которые я вспомнил, но в каждом случае все заканчивалось смертью тех, кто меня окружает. Тех, кто меня обижает. Мертвые врачи в больнице. Мертвые дети и взрослые в детдоме. Мертвые менты. Кровь. Кровь. КРОВЬ! Во всех случаях их убивал я! А может и не я! Это не правда!Я закрыл лицо руками! Я не хотел верить в это! Я отвернулся от телевизора и выключил его. Вспомнил, что через час на работу и надо выглядеть лучше чем я есть сейчас. Я пару раз глубоко вздохнул и пошел в ванную, чтобы умыться. Холодная вода обняла мое лицо спокойствием и стало как-то легче. Я вернулся в комнату, чтобы забрать телефон и ключи. И внезапно, без предупреждения, на моих глазах отключенный телевизор включился, я увидел женщину в крови, с ног до головы, она дикими глазами смотрела на меня. А потом улыбнулась гнилой улыбкой, облизала нож и сказала самые страшные слова в моей жизни:- Сынок, ты плакал? Не бойся я его накажу, больше они тебя не тронут. Никогда. Вплоть до твоей смерти - тогда мы будем вместе. Всегда!Я живу хорошо. Походил к психиатрам, нормализовался. Нашел я ее случайно. Нужно было убрать в комнате. Ну вроде обычный случай - залез туда, куда давно не залезал, ввиду отсутствия времени, и тут прямо на голову падает это «счастье». Раздался крик возмущения. Мат. Скрип дверцы… А потом тишина - гробовая. Я поднял касету и уставился на надпись на коробке, как загипнотизированый…«Матери от сына: С моего мира твоему». (надпись на кассете)Странно. Я вообще-то жил один. Все время. Практически с рождения. Лет пять меня еще обхаживал отец, кормил, лелеял, а потом подсел на наркоту. Сорвался. Он ее продавал, но один раз ему было тяжело - «а эти таблетки расслабляют» - всегда говорил он. Вот договорился. Он жрал их горстями, выше дозы, дошло до того что ему пришлось промывать желудок в больнице, а после лечения его ожидала койка в тюряге за сбыт и хранение «плохих медикаментов», как мне объясняли ментовские морды. И в любом случае жизнь моя будет не особо веселой: или приют, или пособничество отцу, как ближайший родственник и распространитель. По крайней мере они на это надеялись. Не доказали. Ведь доказывать не было чего. А пока они бились над очередным запросом в мою сторону, в сторону пятилетнего сына наркодилера-наркомана, мой отец сбежал из палаты, стащил шприцы - штук десять, растворил оставшиеся таблетки на огне (судя по всему закрылся в лаборатории) и начал поэтапно вводить себе эти ядовитые смеси себе в вены. Все вены, сначала осторожно а потом увлекаясь все больше, стал просто дырявить себе все тело впуская дьявола в свою душу. Когда уже наконец-то санитары выбили дверь то перед ними лежал не пациент а просто кровавое месиво под диким кайфом. Изо рта лилась пена глаза были красные и его дыхание было быстрым и обрывистым. Некоторые шприцы были уже использованы на разных больных, их просто собирались выбрасывать. Но не успели. Соответственно все возможные болезни и микстуры перемешались в организме моего отца и начали причинять множество неудобств, начался сепсис, заражение крови, из-за того, что части иголок попадали в раны. Когда отец пытался их вытащить, лежа на грязном полу, в воде, которой мыли полы всего отделения, он не обращал внимания на все эти неудобства. Он жаждал еще одного укола. Еще одного укола, еще одного…Так я остался один. Смерть моего отца и грязные шприцы, антисанитария больницы, халатность белых халатов - все осталось в тех железобетонных стенах. Разгласки никто не хотел. Как и я. Все утихло. Я уехал из города в детский приют для сирот. Там моя жизнь много раз висела на волоске, так как был незапланированным гостем, проще говоря «лишним ртом» для всех жителей этого малобюджетного ада. Через лет семь я сбежал оттуда, скрывался, нервничал, воровал еду с прилавков, меня конечно догоняли, но никогда не забирали еду, видя как я за нее борюсь. Один раз даже предложили работу и деньги и место в складе, где раньше спал какой-то алкаш. Я согласился. И тем самым пробил стену в новый этап жизни. Теперь мне 27. Я работаю в одном крупном реабилитационном центре. Высокая должность, или по крайней мере важная. я возвращаю людей к жизни. Нет я не Герберт Уэст, но я помогаю людям обрести веру в себя. Что-то вроде психолога. Я научился этому пройдя через все что было в моей жизни. И проводя тренинги я всегда имею возможность сказать, что их жизнь пустяк по сравнению с моей. Я нахожу к ним подход и они успокаиваются. Ярче смотрят на мир. Но я отвлекся… Кассета. Где она? У меня в руках только коробка. Кассета в видике. Кто ее туда поставил? Ничего не помню. Как провал памяти. Странно. Ладно надо посмотреть. Вдох. Выдох. Плэй. То что я увидел на экране заставило меня застыть на месте от ужаса. и холодный пот начал медленно стекать по телу. Я не хотел смотреть но казалось, что мною что-то овладело и шептало: «Смотри… смотри…». На пленке были зафиксированы все моменты жизни, которые я вспомнил, но в каждом случае все заканчивалось смертью тех, кто меня окружает. Тех, кто меня обижает. Мертвые врачи в больнице. Мертвые дети и взрослые в детдоме. Мертвые менты. Кровь. Кровь. КРОВЬ! Во всех случаях их убивал я! А может и не я! Это не правда!Я закрыл лицо руками! Я не хотел верить в это! Я отвернулся от телевизора и выключил его. Вспомнил, что через час на работу и надо выглядеть лучше чем я есть сейчас. Я пару раз глубоко вздохнул и пошел в ванную, чтобы умыться. Холодная вода обняла мое лицо спокойствием и стало как-то легче. Я вернулся в комнату, чтобы забрать телефон и ключи. И внезапно, без предупреждения, на моих глазах отключенный телевизор включился, я увидел женщину в крови, с ног до головы, она дикими глазами смотрела на меня. А потом улыбнулась гнилой улыбкой, облизала нож и сказала самые страшные слова в моей жизни:- Сынок, ты плакал? Не бойся я его накажу, больше они тебя не тронут. Никогда. Вплоть до твоей смерти - тогда мы будем вместе. Всегда!Я живу хорошо. Походил к психиатрам, нормализовался. До сих пор работаю там же. Единственно что огорчает, что до сих пор вокруг меня умирают люди. Но я знаю что это не страшно. Так захотела мама…