Жестокие сердца

Рассказ:

Мне было 18 лет, я училась в вузе и жизнь моя была весьма студенческая. Одно огорчало, привыкла к комфорту, и жить в общаге никак не могла. Тогда решила снимать комнату, перебирая все возможные дешевые варианты. Данная квартира меня полностью устроила, главное дешевая квартплата и я жила там почти одна. Точнее там присутствовала одна парализованная бабушка. К ней три раза в день приходила медсестра кормила, меняла белье, делала уколы и усаживала днём на коляску, а вечером укладывала на кровать. Сын бабушки Игнат между делом обмолвился, если я вдруг услышу шаги и стуки, голоса, то это все проделки бабули она не совсем парализованная, просто притворяется. Сначала я не придала этому значения. Меня ведь всё устраивало, а потом стало реально напрягать. Ночью начиналось представление: шаги, стуки, плач. Несколько раз я заходила в комнату бабушки, но она всегда лежала неподвижно на кровати на том же самом месте, куда её положили. А я лишь удивлялась, её проворности. Ведь минуту назад, кто-то активно бродил и что–то двигал. Пыталась несколько раз с ней заговорить, но она молчала, лицо её было каменным и казалось тоже абсолютно парализованным. И этот взгляд, замученный, напуганный, словно она постоянно видела, нечто очень ужасное. Через два месяца меня всё стало реально напрягать. Медсестра молчала, ничего не говорила. Сын её практически не навещал. А непонятные звуки, стуки и плачи продолжались. Ночью уже стала прислушиваться, я хотела поймать бабулю на месте преступления, когда она будет ходить или стучать и поговорить с ней, объяснить ей ненадобность её притворства. Зачем мне это надо было, не знаю. Но хотелось, положить всему этому конец…В ту ночь я притворилась, что легла спать, а сама включила ночник и села прямо возле двери. Стуков и шагов пока не было. Сначала донёсся плач, тихий, похожий на девичий. Потом какой–то злой шепот и смех. Это было уже слишком. Никакая нервная система не выдержит такого издевательства, но я держалась. Хотя не могла не отметить, что данные голоса уж слишком для бабули юные, но кто его знает? Может она всю жизнь, в театральном работала. А потом я услышала стуки, прямо возле своей двери. Сомнения больше не оставалось, бабуля стоит прямо у выхода, и если я сейчас выскочу, то добежать до своей кровати она не успеет. Я подскочила, открыла дверь, включила свет и… Моя бабуля также лежала на кровати. Лишь только тяжело вздыхала, а из её глаз катились беззвучные слезы. Я в недоумении скатилась вниз по стене. И тут же почувствовала рядом холод и такой протяжный сквозняк. Опустив глаза вниз, заметила, что шторы шевелятся, и рядом со мной висел медицинский халат, он тоже шевелился, как будто находился возле вентилятора. В ужасе я отползла дальше в свою комнату. И закрылась в ней до утра, дрожа и молясь. На следующий день съехала, с этой нехорошей квартиры подальше. Но бабуля не выходила у меня из головы, она же осталось там… И неужели сын не в курсе о творящейся там чертовщине? Или в курсе, поэтому сам там не появляется. Один день я собралась, поехала туда и поговорила с бабушками у подъезда об этой странной семье. Мне хотелось разобраться, что же это было? И быть может помочь бедной бабуле… Бабки на скамейке охотно мне рассказали всё, даже перебивали друг друга. Несчастную парализованную звали Ниной. У ней было трое детей. Старший сын Игнат и две девочки Леночка и Настенька. Однажды Игнат и Леночка пришли домой, и обнаружили рыдающую мать над телом Настеньки. Девочка – подросток повесилась в своей комнате. Мне было 18 лет, я училась в вузе и жизнь моя была весьма студенческая. Одно огорчало, привыкла к комфорту, и жить в общаге никак не могла. Тогда решила снимать комнату, перебирая все возможные дешевые варианты. Данная квартира меня полностью устроила, главное дешевая квартплата и я жила там почти одна. Точнее там присутствовала одна парализованная бабушка. К ней три раза в день приходила медсестра кормила, меняла белье, делала уколы и усаживала днём на коляску, а вечером укладывала на кровать. Сын бабушки Игнат между делом обмолвился, если я вдруг услышу шаги и стуки, голоса, то это все проделки бабули она не совсем парализованная, просто притворяется. Сначала я не придала этому значения. Меня ведь всё устраивало, а потом стало реально напрягать. Ночью начиналось представление: шаги, стуки, плач. Несколько раз я заходила в комнату бабушки, но она всегда лежала неподвижно на кровати на том же самом месте, куда её положили. А я лишь удивлялась, её проворности. Ведь минуту назад, кто-то активно бродил и что–то двигал. Пыталась несколько раз с ней заговорить, но она молчала, лицо её было каменным и казалось тоже абсолютно парализованным. И этот взгляд, замученный, напуганный, словно она постоянно видела, нечто очень ужасное. Через два месяца меня всё стало реально напрягать. Медсестра молчала, ничего не говорила. Сын её практически не навещал. А непонятные звуки, стуки и плачи продолжались. Ночью уже стала прислушиваться, я хотела поймать бабулю на месте преступления, когда она будет ходить или стучать и поговорить с ней, объяснить ей ненадобность её притворства. Зачем мне это надо было, не знаю. Но хотелось, положить всему этому конец…В ту ночь я притворилась, что легла спать, а сама включила ночник и села прямо возле двери. Стуков и шагов пока не было. Сначала донёсся плач, тихий, похожий на девичий. Потом какой–то злой шепот и смех. Это было уже слишком. Никакая нервная система не выдержит такого издевательства, но я держалась. Хотя не могла не отметить, что данные голоса уж слишком для бабули юные, но кто его знает? Может она всю жизнь, в театральном работала. А потом я услышала стуки, прямо возле своей двери. Сомнения больше не оставалось, бабуля стоит прямо у выхода, и если я сейчас выскочу, то добежать до своей кровати она не успеет. Я подскочила, открыла дверь, включила свет и… Моя бабуля также лежала на кровати. Лишь только тяжело вздыхала, а из её глаз катились беззвучные слезы. Я в недоумении скатилась вниз по стене. И тут же почувствовала рядом холод и такой протяжный сквозняк. Опустив глаза вниз, заметила, что шторы шевелятся, и рядом со мной висел медицинский халат, он тоже шевелился, как будто находился возле вентилятора. В ужасе я отползла дальше в свою комнату. И закрылась в ней до утра, дрожа и молясь. На следующий день съехала, с этой нехорошей квартиры подальше. Но бабуля не выходила у меня из головы, она же осталось там… И неужели сын не в курсе о творящейся там чертовщине? Или в курсе, поэтому сам там не появляется. Один день я собралась, поехала туда и поговорила с бабушками у подъезда об этой странной семье. Мне хотелось разобраться, что же это было? И быть может помочь бедной бабуле… Бабки на скамейке охотно мне рассказали всё, даже перебивали друг друга. Несчастную парализованную звали Ниной. У ней было трое детей. Старший сын Игнат и две девочки Леночка и Настенька. Однажды Игнат и Леночка пришли домой, и обнаружили рыдающую мать над телом Настеньки. Девочка – подросток повесилась в своей комнате. Мать, увидев их, тут же бросилась с кулаками на Леночку, обвинив ту, в самоубийстве сестрёнки. Леночка всегда занималась с Настенькой и в последнее время строго отчитывала сестрёнку за неуспеваемость в школе. Игнат кое–как разнял их. Леночка в слезах убежала и закрылась в комнате сестрёнки. Пока Игнат отпаивал мать валерьянкой. Леночка повесилась в той же комнате следом за сестрёнкой. Отец семейства тоже ненадолго пережил своих любимых дочек и через три дня скончался от сердечного приступа в их комнате. Но главное, после всего, что обнародовал Игнат, он нашел в своем комоде предсмертное письмо Настеньки, где она просила прощения у родных за свой проступок и просила мать не сажать её любимого мальчика, он не виноват, что у них так случилось всё по «взрослому». Между матерью и сыном легла непроходимая ледяная глыба. Мать валялась в ногах сына, просила её простить, не бросать одну, ведь дом «обитаем» в комнате дочек до сих пор находятся их, не упокоенные души. Но сын ушел. А Нина в ту же ночь выбросилась из окна комнаты дочек, но третий этаж, оказался для неё не смертельным, но последствия не менее трагичны, её всю парализовала. Игнат забрал мать с больницы и даже устроился на дополнительную работу, чтобы оплачивать ей уход. Но его поступок поверг всех шок, он поселил немощную парализованную мать в комнату её загубленных дочек. Уговоры соседей и некоторых родных, не помогают. Виноватая, парализованная и все–таки какая – никакая, но мать так и до сих пор мучается по воли своего сына в этой нехорошей комнате.