Ты там?

Рассказ:

Привет, анон. Дело в том, что большая часть моих друзей — это люди из всевозможных соцсетей, переписываясь с которыми, я провожу почти всё своё свободное время. На прогулки, как ты понимаешь, времени, во-первых, не остается, а во-вторых, не с кем. Возможно, будь у меня чуть больше друзей или хотя бы знакомых IRL, ничего бы этого не произошло. Но в тот день я вновь была дома, и, как позже выяснилось — одна в квартире. За просмотром очередного обзора видеороликов на канале известного летсплеера прошло не менее двух часов, по истечении которых я, испытывая подбирающееся всё ближе ко мне чувство голода, всё же решила подняться со своего излюбленного большого кресла и дойти до кухни, в поисках арбуза, который ещё вчера купили с родителями, но помыть, разрезать и съесть почему-то ещё не успели. Здесь стоит остановиться и посвятить читателей в то, что человек я очень пугливый, порой даже очень-очень, в силу чего не переношу эмоционально, когда остаюсь дома одна, особенно, когда за окнами начинает темнеть. Итак, цель была обнаружена — арбуз лежал на кухонном столе в одноимённой части квартиры, правда, не мытый, что я захотела поскорее исправить, дабы насладиться вкусом этой сладкой тыквины. Но проблема заключалась в двух вещах: раковина на кухне не позволяла по своим размерам вместить столь объемный арбуз, а донести такую тяжесть до ванной комнаты, где была ещё одна раковина — задача не из простых. Так, собрав все силы, что во мне голодной ещё оставались, я понесла арбуз в сторону ванной… Уверенная более, чем на сто процентов, что я не одна дома, — родители в то время были на работе, а со мной осталась бабушка, — я остановилась у самой двери в ванную комнату, довольно громко спросив: «Ты там?»Это был логичный вопрос, ибо ни в одной из других комнат её не было. И ответ был тоже логичным: «Да», но прозвучало это как-то грубо, даже от родного тебе человека, которого ты так конфузно потревожила за «исполнением важных дел»… Свет в ванной комнате не горел, что я могла отчётливо видеть сквозь мутное стекло двери, но тогда это не показалось мне странным. Разозлившись, что мне так и не посчастливится съесть хотя бы кусочек этого чертовски тяжелого арбуза, я отнесла его обратно, на кухню, перекусив чем-то другим. За окнами уже начало темнеть, и противная дрожь от одной мысли об этом не дала спокойно посидеть на кухне за чашкой чая. Начиная уже прислушиваться ко всем звукам, которые присущи наполнению каждой квартиры, я вскоре осознала, что их нет совсем… Тишина, которая не раз пугала меня, заставляя вжиматься спиной в спинку своего кресла, служащего мне защитой, и не производя лишних движений — сидеть при включенных люстрах, настольных лампах, фонариках и ночниках, ожидая возвращения родителей, — давила на сознание. А бабушка уже около сорока минут не выходит из ванной. Вода в кране не журчит. В общем, нет ни одного намёка на то, что в ванной вообще кто-то есть. «Может быть, она там стирает? Да, точно», — с этими, априори безумными, мыслями я быстро поднялась со стула, оставив остывать недопитый чай, и побежала к двери в ванную комнату, на ходу открыв её, с какой-то детской наивностью ожидая, что там увижу свою бабулю, стирающую полотенца и наволочки…В темноте?Без единого звука и телодвижения?Всё это промелькнуло в моей голове чуть позже, чем дверь за мной закрылась, с каким-то ехидством в каждом скрипе, будто бы то, что ждало меня по ту сторону темноты, успело убедиться за эти сорок минут, какая я трусиха… А может, оно всегда ждало меня там… Всегда знало, что я его боюсь…Я осталась одна, в темноте, и от этого, сковывающего любое телодвижение, страха, не смогла ничего произнести — ни закричать, ни позвать на помощь… Обернувшись в поисках коробка спичек — хотя бы сколько-нибудь источника света — я дрожащими руками прощупывала предполагаемое место хранения грязного белья, поверх которого обычно лежали спички или зажигалка, и тут мои пальцы коснулись чего-то холодного, запачканного в тёмной терпкой слизи, которая уже успела свернуться, и меланхолично падала кусками жижи на кафельный пол, с одного из потрёпанных чьими-то зубами кусков, которые когда-то были человеком…Внутри что-то оборвалось. Вместе с тем, всё тело затрясло, будто бы в лихорадке, рассудок, мутнея, из последних сил связывал всё происходящее в одну, полную картину, а как только это произошло, настал триумфальный конец, а, быть может, начало моего сумасшествия: кто-то тихо потряс полным коробком спичек, там, по ту сторону двери, и своим, хлюпающим после «раннего ужина» ртом, с недовольством в голосе, задал лишь один вопрос:— Ты там?