Внимание

Рассказ:

Все представляют, каково это «Быть в центре внимания». Кто-то от этого устал, а кто-то стремится к этому. Елена была не самой лучшей девочой в школе. Это мог бы сказать каждый, по крайней мере, каждый, кто осмелился бы. Нет, сама по себе она не была страшной, она не могла ни с кем расправиться физически, да что говорить, как ребенок она была достаточно красива, поэтому внешне причин бояться ее ни у кого не было. Верно, страх вызывала не угроза физической расправы, а расправы моральной для ребят и нежелание после резкого словца угодить под горячую руку отцу, которому она непременно расскажет о том, что ее кто-то обидел. Что сказать, богатенькая малышка, вся разнеженная как единственная в семье, высоко задравшая свой маленький носик. Конечно, она получала лишь лучшее в своей жизни, но, сколь банально это прозвучит, Елена не была самой счастливой. Ей не хватало самого банального в этой жизни - внимания. Лишь когда она смотрелась в зеркало, поправляя свои локоны и маленький бант, она чувствовала, что хоть кто-то внимателен к ней - она сама. Окружающие избегали ее, отец был вечно занят, была в ее жизни лишь одна девочка, которую она считала подругой, в самой глубине души надеясь, что Диана действительно дружит с ней, а не заискивает из-за того, что ее отец работает на отца Елены. Порой она боялась уронить свое лицо перед окружающими, поэтому всё равно высоко задирала нос, заставляя этим всех вокруг с тайным омерзением не подходить к ней слишком близко. Постепенно она привыкла к этому, иногда гордилась своей «обособленностью» от окружающих, часто говоря своей подруге, как ей нравится, что низшие люди не оскверняют ее величие своими пустыми разговорами. Наша история случилось весной, в самый первый день новой учебной четверти. Елена до ночи сидела перед телевизором. Собственно, ее глаза не смотрели на происходящее на экране, а скорее сквозь него. Сон упорно не шел к ней, отца не было дома, а Диана уже спала, как и подобает. Елена потянулась, слезла с дивана и пошла на кухню, тихо бурча, что не вовремя у горничной отпуск. Налив себе холодной воды и немного заварки в чашку и вытащив из холодильника оставленный специально для нее отцом завтрак на завтра (которое наступило уже часа три назад), она вернулась в гостиную на диван. Прощелкав пару каналов, она нашла какой-то мультик и решила оставить его. Отхлебнув свой холодный и совершенно безвкусный чай, она поморщилась. Смотря на экран, она принялась есть свой завтрак. Сегодня она уже не заснет, до подъема в школу осталось не больше четырех часов, так что нет смысла даже ложиться. На экране куча маленьких детей бегали от каких-то других детей, отстреливаясь из безумного вида оружия. С каждой минутой происходящее все менее было похоже на мультик в понимании Елены. В какой-то момент всё стало настолько абстрактно, что она потеряла смысл. Она протянула руку к пульту и хотела переключить канал, как вдруг изображение застыло. Потом замигало. Елена нахмурилась - телевизор купили совсем недавно, не хотелось бы, чтобы он сломался так быстро, тем более вне присутствия отца, ведь тогда именно ей придется отвечать. Внезапно раздался резкий звук и картинка зарябила, покрываясь черным налетом. Экран «заполнил» белый шум. Елена была очень сонной, чтобы среагировать на это и переключила канал. И вздрогнула. По другому каналу показывали повтор вечерних новостей, но что-то было не так с диктором. Его лицо было странным и пустым. Он не говорил и не двигался, поэтому Елена решила, что изображение опять застыло и переключила канал. Там шла передача из тех, что ребятам были запрещены, но изображение опять не двигалось, а две девушки, обнявшись, смотрели в камеру с такими же лицами. Елена потерла глаза и выключила телевизор. Надо еще как-то скоротать четыре часа. Она допила совсем остывший и отвратительный чай, доела бутерброд с кусочком яичницы и растянулась на диване, слушая мерный тик часов. Она прикрыла глаза и тут же почувствовала, что мир вокруг загудел и заходил ходуном и тело сковала усталость. Тиканье часов как-то исказилось и стало похоже не шелест листьев, оно постепенно сливалось в один звук, напоминающий шуршание толстой шерстяной нити, когда ее продевают через ткань. Звук становился все мелодичнее и мелодичнее… И вдруг он с громким звоном оборвался, звон разнесся оглушительным эхом, заставив Елену вскочить. Спустя секунду она поняла, что лежит на диване в гостиной, а в ее комнате звенит будильник. Сон не отпускал и она терла глаза, чтобы видеть вокруг себя. Недовольно мыча, девушка взвалила на себя сумку с учебниками и спустилась на первый этаж, собираясь идти в школу. В прихожей очень громко тикали часы. Они были старыми и иногда сбивались с хода. Пауза между тиками медленно сокращалась. «Ну вот, опять сломались», - подумала Елена, открывая дверь. С улицы в дом проник свет, сразу же разбросав новые тени от часов, стульев и плащей. Свет был яркий, но не слепящий. Еще он был странного цвета, был каким-то серым и даже угрюмым. Все представляют, каково это «Быть в центре внимания». Кто-то от этого устал, а кто-то стремится к этому. Елена была не самой лучшей девочой в школе. Это мог бы сказать каждый, по крайней мере, каждый, кто осмелился бы. Нет, сама по себе она не была страшной, она не могла ни с кем расправиться физически, да что говорить, как ребенок она была достаточно красива, поэтому внешне причин бояться ее ни у кого не было. Верно, страх вызывала не угроза физической расправы, а расправы моральной для ребят и нежелание после резкого словца угодить под горячую руку отцу, которому она непременно расскажет о том, что ее кто-то обидел. Что сказать, богатенькая малышка, вся разнеженная как единственная в семье, высоко задравшая свой маленький носик. Конечно, она получала лишь лучшее в своей жизни, но, сколь банально это прозвучит, Елена не была самой счастливой. Ей не хватало самого банального в этой жизни - внимания. Лишь когда она смотрелась в зеркало, поправляя свои локоны и маленький бант, она чувствовала, что хоть кто-то внимателен к ней - она сама. Окружающие избегали ее, отец был вечно занят, была в ее жизни лишь одна девочка, которую она считала подругой, в самой глубине души надеясь, что Диана действительно дружит с ней, а не заискивает из-за того, что ее отец работает на отца Елены. Порой она боялась уронить свое лицо перед окружающими, поэтому всё равно высоко задирала нос, заставляя этим всех вокруг с тайным омерзением не подходить к ней слишком близко. Постепенно она привыкла к этому, иногда гордилась своей «обособленностью» от окружающих, часто говоря своей подруге, как ей нравится, что низшие люди не оскверняют ее величие своими пустыми разговорами. Наша история случилось весной, в самый первый день новой учебной четверти. Елена до ночи сидела перед телевизором. Собственно, ее глаза не смотрели на происходящее на экране, а скорее сквозь него. Сон упорно не шел к ней, отца не было дома, а Диана уже спала, как и подобает. Елена потянулась, слезла с дивана и пошла на кухню, тихо бурча, что не вовремя у горничной отпуск. Налив себе холодной воды и немного заварки в чашку и вытащив из холодильника оставленный специально для нее отцом завтрак на завтра (которое наступило уже часа три назад), она вернулась в гостиную на диван. Прощелкав пару каналов, она нашла какой-то мультик и решила оставить его. Отхлебнув свой холодный и совершенно безвкусный чай, она поморщилась. Смотря на экран, она принялась есть свой завтрак. Сегодня она уже не заснет, до подъема в школу осталось не больше четырех часов, так что нет смысла даже ложиться. На экране куча маленьких детей бегали от каких-то других детей, отстреливаясь из безумного вида оружия. С каждой минутой происходящее все менее было похоже на мультик в понимании Елены. В какой-то момент всё стало настолько абстрактно, что она потеряла смысл. Она протянула руку к пульту и хотела переключить канал, как вдруг изображение застыло. Потом замигало. Елена нахмурилась - телевизор купили совсем недавно, не хотелось бы, чтобы он сломался так быстро, тем более вне присутствия отца, ведь тогда именно ей придется отвечать. Внезапно раздался резкий звук и картинка зарябила, покрываясь черным налетом. Экран «заполнил» белый шум. Елена была очень сонной, чтобы среагировать на это и переключила канал. И вздрогнула. По другому каналу показывали повтор вечерних новостей, но что-то было не так с диктором. Его лицо было странным и пустым. Он не говорил и не двигался, поэтому Елена решила, что изображение опять застыло и переключила канал. Там шла передача из тех, что ребятам были запрещены, но изображение опять не двигалось, а две девушки, обнявшись, смотрели в камеру с такими же лицами. Елена потерла глаза и выключила телевизор. Надо еще как-то скоротать четыре часа. Она допила совсем остывший и отвратительный чай, доела бутерброд с кусочком яичницы и растянулась на диване, слушая мерный тик часов. Она прикрыла глаза и тут же почувствовала, что мир вокруг загудел и заходил ходуном и тело сковала усталость. Тиканье часов как-то исказилось и стало похоже не шелест листьев, оно постепенно сливалось в один звук, напоминающий шуршание толстой шерстяной нити, когда ее продевают через ткань. Звук становился все мелодичнее и мелодичнее… И вдруг он с громким звоном оборвался, звон разнесся оглушительным эхом, заставив Елену вскочить. Спустя секунду она поняла, что лежит на диване в гостиной, а в ее комнате звенит будильник. Сон не отпускал и она терла глаза, чтобы видеть вокруг себя. Недовольно мыча, девушка взвалила на себя сумку с учебниками и спустилась на первый этаж, собираясь идти в школу. В прихожей очень громко тикали часы. Они были старыми и иногда сбивались с хода. Пауза между тиками медленно сокращалась. «Ну вот, опять сломались», - подумала Елена, открывая дверь. С улицы в дом проник свет, сразу же разбросав новые тени от часов, стульев и плащей. Свет был яркий, но не слепящий. Еще он был странного цвета, был каким-то серым и даже угрюмым. Елена помотала головой, пытаясь прогнать сон и шагнула на улицу. Ее путь до школы показался ей чудовищно длинным. Она шла медленно, чувствуя себя не в своей тарелке. Из-за того, что она совершенно не выспалась, ее голова казалась очень тяжелой, отчего Елена всю дорогу до школы смотрела на землю. Когда ей остался один поворот, она подняла взгляд и сначала не поняла происходящего. Вокруг стояло много людей, совершенно обычных, каких можно встретить вокруг всегда. И все они смотрели на нее. Их взгляд не был злым или укоряющим, обиженным или утешающим. Он был заинтересованным. Словно Елена была им очень интересна. Первая мысль была: «Я опаздываю!». Иначе с чего бы взрослые так удивились, увидев ребенка. Это была последняя четверть, которую она видела учительницу, преподававшею в городской гимназии. Хотелось запомниться не только самонадеянной, но и так, чтобы она могла отметить хотя бы то, что Елена никогда не опаздывала. Всячески пытаясь сохранить хоть сколько-то гордый вид, Елена прибавила шаг и почти забежала в гимназию, провожаемая заинтересованными взглядами неподвижно стоящих людей. В здании было очень тихо, не было слышно смеха или громких разговоров, не было слышно и голоса учителей. Елена осторожно открыла дверь в класс… Все были на своих местах. Все, кроме Дианы. Придав себе свой обычный гордый вид, Елена прошла до своей парты и села, положив сумку под стол. Никто не издал ни звука, что заставило ее удивиться. Конечно, она не ожидала громких приветствий, но как-то странно, что никто не закатил глаза при виде нее и не хмыкнул ее гордым манерам, как происходило обычно. Елена подняла взгляд, чтобы посмотреть, здесь ли учитель. Учительница стояла рядом с доской, словно рассказывая что-то, но молчала. Ее взгляд был устремлён на Елену. - Я немного опоздала, - стараясь не дрогнуть голосом, сказала Елена, - Мой отец еще не был дома, поэтому я…Она прервалась. Учитель абсолютно не реагировала на ее слова, не сводя с нее свой полный интереса, но при этом опустошённый взгляд. Глаза учительницы были широко открыты, брови немного подняты, нижняя челюсть была чуть опущена, рот закрыт. Она не шевелилась, не моргала, казалось, она едва дышала. Этот взгляд заставил Елену поежиться внутри - не может быть так, что учитель столь сильно злится за опоздание? Или, может, она пришла не на тот урок? В надежде увидеть ребят, к, которым она случайно пришла на урок, забыв, что их будет позже, Елена посмотрела вбок. Ее надежды не оправдались, сбоку сидела одноклассница. Ее голова была повернута прямо, на доску, но глазами она смотрела на Елену. На ее лице было то же очень заинтересованное выражение, как и на лице учителя, как и на лицах взрослых на улице. - Что такое? - дрогнувшим голосом спросила Елена. Но никто даже не пошевелился. Взгляды всех в классе были устремлены на нее. - Что с вами? Это какая-то новая шутка? - едва скрывая дрожь в голосе, крикнула Елена. Ответа не было. Она снова развернулась к доске и едва не закричала. Учительница стояла перед ней, смотря перед собой, но глазами, полными любопытства, буквально поедала девочку. Елена снова посмотрела на соседку и в этот раз не удержала крик. Её соседка, как и пол класса, подошли к ней почти впритык, обступив ее парту. Их взгляды были такими же, лица были абсолютно одинаковыми. Они стояли, как восковые фигуры, лишь глаза были подвижными, с интересом следящие за каждым движением Елены. Весь класс собрался вокруг нее. - Что с вами? - прохрипела она, чувствуя, как ее горло стало сухим, - Прекратите эту ерунду сейчас же! Прошу, скажите им!Но учитель лишь следила за начинающей дергаться девочкой. Внезапно Елена почувствовала, как что-то ткнулось в ее затылок. Она развернулась. Лицо однокласника было в паре сантиметров от ее лица. Такое же опустевшее. Такое же любопытное. Все лицо казалось настолько ненатуральным, насколько только может казаться лицо с таким выражением. Взгляд впился прямо в глаза Елены, которая тут же почувствовала, что по ее телу пробежали мурашки. - Хватит! - закричала она, вскакивая с места и перепрыгивая окруживших ребят, - Это не смешно!Не задумываясь о своих вещах, она выскочила на улицу, дико вопя и закрыла за собой дверь, прижавшись к ней, словно надеясь удержать тех, кто внутри, если они задумают последовать за ней. Елена отдышалась и посмотрела на дорогу, собираясь отправиться домой, чтобы показать свою обиду на эту, как ей казалось, дурацкую шутку. Вокруг нее стояли люди. Они были неподвижны. И все они смотрели на нее. - Хватит! - завизжала Елена и рванулась к дому. Куда бы она ни бежала, везде на нее были устремлены полные любопытства взгляды словно бы остекленевших людей. Они смотрели на нее из окон, смотрели на нее, стоя вдоль дороги, даже младенец в коляске смотрел на нее столь же любопытным взглядом. Она чувствовала, что за ней гнались, гнались эти люди и их взгляды. Она бежала что есть сил, но мир словно растягивался, свет от солнца искажал цвета и казалось, что этот свет был воплощением этих взглядов. Оттолкнув стоящего на пути ребенка, Елена услышала громкий звон. От удара о каменистую дорожку он разбился, словно был сделан из стекла. Руки отлетели в сторону, ноги рассыпались на множество осколков, а голова откололась и подкатилась прямо к ногам Елены. Лицо ребенка было наполнено любопытством. И оно было точно таким же, как и у других. Словно бы у всех стало одно и то же лицо, с одним и тем же выражением. Лицо словно было больше, чем должно быть, чтобы подойти ребенку и поэтому искажалось, словно рисунок на шарике. - Нет, нет, нет! - начала причитать Елена, отступая от осколков, сопровождаемая взглядом неживых глаз головы мальчика. Она почувствовала, что уперлась во что-то спиной. Взрослый мужчина стоял позади нее. Множество разных людей собралось вокруг, не двигаясь, не крича ни даже не издавая звуков. Они смотрели. - Уйдите от меня! - Завопила Елена, побежав по дороге, молясь про себя, чтобы дома это всё прекратилось. «Точно! - мелькнуло в ее голове, - Диана! Она не пришла сегодня! Наверное, она заперлась у себя дома, увидев такое на улице. Надо добраться до дома и позвонить ей!». Перескочив стоящих вряд на ее пути ребят, стараясь не смотреть на их лица, Елена влетела в свой дом и запела дверь. Когда она, наконец, повернула ключ и подняла голову, она увидела сквозь мутное окошко в двери, что прямо перед дверью стоит её учитель. Ее глаза были направлены прямо на нее, несмотря на стекло, через, которое не должно быть видно тех, кто внутри. Елена опрокинула вешалку, надеясь укрепить таким образом дверь и побежала наверх. Схватив телефон, она набрала номер Дианы и вжалась в угол, ожидая ответа. Гудки прекратились. - Диана! - закричала она, - ты дома? Ты видела, что происходит снаружи?Но ее крики остались без ответа. - Ты здесь? Скажи что-нибудь!Было тихо. Тишину прерывали лишь всхлипы Елены, звонко разносившиеся вокруг. Она осторожно поднялась с пола и подползла к окну, надеясь увидеть в окне дома напротив, где жила Диана, свою подругу. Она увидела. Свет освещал стоящую на балконе того дома Диану. Такую же. И так же смотрящую на Елену. Внизу, казалось, собрался весь город и глаза всех были устремлены на Елену, словно они знали, что она смотрит в окно. У всех, стоявших боком, глаза были невероятно повернуты, чтобы быть устремленными на Тиару. Она чувствовала даже взгляды тех, которые стояли спиной к дому. И никто не шевелился. Внизу хлопнула дверь. Елена зажмурилась и схватила со столика ножик для бумаги, стиснув его между копыт, что есть сил. Было тихо, лишь странный шелест из телефона. Она медленно, вышла в коридор и подошла к лестнице, перевесилась через перила и посмотрела вниз. В прихожей стояло не меньше десятка людей. И они точно знали, что Елена наверху. Взвизгнув, Елена бросилась назад в комнату и заперлась. Она хотела убежать, не отдавая себе отчета и подбежала на балкон. Стоило ей отдернуть шторы, как в нее впился очередной взгляд. На балконе стояла Диана. С растянутым по ее маленькой головке лицом, полным любопытства, с тем же лицом, которое сегодня весь день преследовало Елену. Она начала отступать, срываясь на слезы и держа ножик повыше. Словно угрожая всему, что хотело к ней приблизиться. Она врезалась спиной во что-то холодное и звонкое. Издав звук, едва ли похожий на крик, она развернулась, поднимая ножик повыше. Это было зеркало. Единственное, что на нее смотрело - это ее отражение. И оно смотрело с неподдельным интересом, ее глаза в зеркале были очень расширены, брови подняты, а челюсть опущена. Зрачки медленно и неуклонно сужались. Это была она. И ее лицо искажала гримаса любопытства. Рот начал открываться, глазницы расширялись, казалось, что глаза натягивались как маленькие тряпочки, пока не разорвались и не упали, под звонкий «тынь», сопроводивший лопнувшие нити. Из глазниц потекла черная жидкость, заливая комнату в зеркале. Тиара сорвалась - она задрожала и нервно захихикала. Она смеялась все громче и громче, пока ее смех не слился в один звук шелеста. Раздались щелчки, лезвие ножика выдвинулось из рукоятки. И, затем, громкий дребезг стекла, затихший и оставивший после себя лишь тишину. На первом этаже хлопнула дверь и раздались торопливые шаги. Вдали, на ферме, пропел петух.